Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 47 из 70 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Несмотря на свои габариты и силу, Кэл отступает на шаг. Эванжелина бежит за братом и тянет его за рукав. – Нет, мы должны заставить их говорить! Слегка дернув рукой, он освобождается от ее хватки. Даже сестра не заставит его остановиться. Прутья гнутся, вопя от напора, и решетка раскрывается. Стражи тоже не в состоянии удержать Птолемуса, который быстро и пружинисто шагает вперед. Килорн и Уолш отступают, пятясь к каменной стене камеры, но Птолемус – хищник, а хищники нападают на слабых. Тристан со сломанной ногой, еле способный двигаться, не имеет ни единого шанса. – Больше ты не будешь угрожать моей сестре! – ревет Птолемус и отдает новый приказ железным прутьям решетки. Один из них, как копье, пронзает грудь Тристана. Тот ахает, давясь собственной кровью. Он умирает. А Птолемус улыбается. Когда он поворачивается к Килорну, дыша убийством, я срываюсь. Искры оживают во мне. Обвив рукой мускулистую шею Птолемуса, я выпускаю их на волю. Они впиваются в него, молнией несутся по жилам. Он замирает от моего прикосновения. Металлические пластины доспеха вибрируют и дымятся, едва не поджаривая Птолемуса живьем. А потом он валится на бетонный пол. Его тело продолжает дрожать и сыпать искрами. – Птолемус! – кричит Эванжелина, падает рядом с братом и прикасается к его лицу. Она получает небольшой разряд, который заставляет ее шарахнуться. И тогда, окутанная гневом, Эванжелина поворачивается ко мне. – Как ты посмела… – С ним всё будет в порядке. Я ударила Птолемуса не настолько сильно, чтобы причинить ему реальный вред. – Ты права, мы должны их разговорить. Но они ничего не скажут, если будут мертвы. Остальные смотрят на меня – на их лицах странная смесь чувств, глаза широко открыты… и полны страха. Кэл – юноша, которого я поцеловала, солдат, жестокий правитель – вообще не выдерживает моего взгляда. Я знаю, что это такое на его лице. Стыд. Впрочем, непонятно почему – то ли оттого что он причинил боль Фарли, то ли оттого что не заставил ее заговорить. По крайней мере, у Мэйвена хватает здравого смысла принять опечаленный вид – он не сводит глаз с залитого кровью тела Тристана. – Мама потом побеседует с заключенными, – произносит он, обращаясь к Тиберию. – Но люди наверху хотят видеть короля и убедиться, что он жив. Взрыв унес много жизней. Успокой подданных, отец. И ты тоже, Кэл. «Он тянет время». Великолепный Мэйвен пытается дать нам шанс. Пусть даже от этого по мне ползут мурашки, я протягиваю руку и касаюсь плеча Кэла. Однажды он меня поцеловал. Возможно, он прислушается к моим словам. – Твой брат прав, Кэл. Допрос может и подождать. Эванжелина, по-прежнему сидя на полу, оскаливает зубы. – Ваши придворные захотят ответов, а не объятий! Это нужно сделать теперь же! Ваше величество, вырвите у них правду… Но даже Тиберий понимает, что Мэйвен прав. – Они подождут, – эхом отзывается он. – А завтра мы всё узнаем. Я сильнее сжимаю руку Кэла, чувствуя, как напряжены мышцы. Но постепенно он расслабляется, как будто с него свалилась огромная тяжесть. Стражи вытягиваются по стойке смирно, а потом затаскивают Фарли обратно в разгромленную камеру. Она не сводит глаз с меня, гадая, что такое я задумала. Да если бы я сама знала. Эванжелина помогает выйти Птолемусу и смыкает у себя за спиной прутья решетки. – Ты слаб, мой принц, – шипит она на ухо Кэлу. Я подавляю желание взглянуть на Килорна, но в моей голове звучат его слова: «Перестань меня защищать». «Не перестану». Кровь капает с моего рукава, оставляя серебристый след за спиной, пока мы шагаем в тронный зал. Стражи и охранники стоят возле огромной двери, направив ружья на коридор. Они не двигаются, когда мы проходим мимо – стоят как вкопанные. Их приказ – убивать, если понадобится. Зал за дверью оглашают крики гнева и скорби. Хотела бы я порадоваться, но воспоминание о Килорне в темнице не позволяет торжествовать. Остекленевший взгляд полковника Макантос тоже не дает мне покоя. Я придвигаюсь к Кэлу. Он как будто не замечает этого – его пылающий взгляд устремлен в пол. – Сколько погибших?
– Десять, – негромко отвечает он. – Трое застрелены, восемь погибли во время взрыва. Еще пятнадцать человек ранены. Он как будто перечисляет список покупок. – Но их всех вылечат. Кэл указывает пальцем на целителей, которые суетятся среди пострадавших. Среди раненых двое детей. А перед королевским троном выложены тела погибших. Сыновья Беликоса Леролана лежат рядом с отцом, и над ними сидит плачущая мать. Мне приходится поднести руку ко рту, чтобы удержать потрясенный возглас. Я этого не хотела. Теплая рука Мэйвена касается моей, проводя меня мимо этой жуткой сцены к нашему месту возле трона. Кэл стоит рядом, тщетно пытаясь стереть с рук красную кровь. – Время слез окончено, – громыхает Тиберий, сжав кулаки. И тут же рыдания и всхлипывания во всем зале стихают. – Мы почтим павших, излечим раненых и отомстим за убитых. Я – король. Я не забуду. Не прощу. В прошлом я был снисходителен и позволял нашим Красным братьям вести приятную жизнь, полную изобилия и достоинства. Но они плюют на нас, отвергают наше милосердие… и их ждет ужасная кара! Зарычав, он швыряет наземь серебряное копье с алым лоскутом. Оно гремит об пол, и этот лязг напоминает погребальный звон. На нас глядит разорванное пополам солнце. – Эти глупцы, террористы, убийцы предстанут перед судом. И умрут! Клянусь короной, троном, своими сыновьями – они умрут. Рокот проносится по залу – отзываются все Серебряные. Они встают как один, раненые и здоровые. Металлический запах крови ошеломляет меня. – Сила! Власть! – кричат придворные. – Смерть! Мэйвен смотрит на меня широко открытыми испуганными глазами. И я прекрасно понимаю, о чем он думает. Что мы наделали? Глава 21 Вернувшись к себе, я стаскиваю испорченное платье и позволяю шелковой тряпке упасть на пол. В голове звучат слова короля, перемежаемые отрывочными воспоминаниями об ужасной ночи. И я постоянно вижу перед собой глаза Килорна – зеленое пламя, сжигающее меня. Я должна защитить его, но как? Если бы я опять могла обменять себя на него, отдать свою свободу за его свободу. Если бы всё снова стало так просто. Уроки Джулиана воскресают в моей памяти с необычайно яркостью: прошлое намного величественней будущего. Джулиан. Джулиан. Коридоры королевской резиденции кишат Стражами и охраной, и все напряжены до предела. Но я давно научилась проскальзывать мимо незамеченной, тем более что кабинет Джулиана близко. Несмотря на ранний час, он не спит – и роется в книгах. Всё здесь выглядит как обычно, словно ничего не произошло. Может быть, он ничего не знает. Но затем я замечаю бутылку с коричневой жидкостью на столе, в том месте, где обычно стоит чашка чая. Разумеется, он знает. – В свете недавних событий я думаю, что наши уроки стоит на время прервать, – говорит он, сидя над книгой. А потом со стуком захлопывает ее и смотрит на меня. – Не говоря уж о том, что уже поздно. – Вы нужны мне, Джулиан. – Это как-то связано с Расстрелом Солнца? Да, уже придумали красивое название, – он указывает на темный экран в углу. – В новостях уже несколько часов только об этом и говорят. Утром король обратится к стране. Я вспоминаю пышную блондинку, которая больше месяца назад вела репортаж о взрывах в столице. Тогда пострадали всего несколько человек, но на рыночной площади вспыхнуло настоящее побоище. Что Серебряные сделают теперь? И сколько невинных Красных за это заплатят? – Или речь идет о четырех террористах, которые сейчас заперты в камере этого дворца? – продолжает Джулиан, оценивая мою реакцию. – Простите, о троих. Птолемус Самос выжил и оправдал свою репутацию. – Они не террористы, – спокойно отвечаю я, стараясь держать себя в руках. – Показать вам определение терроризма, Мэра? – язвительно спрашивает он. – Их дело, возможно, справедливо, но методы… И потом, то, что говорите вы, не имеет значения. Он снова указывает на экран. – У них своя версия, и это единственное, что услышат люди.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!