Я узнаю не голос, а запах – ошеломляющую смесь чая, старых специй и знакомых синих свеч. – Уилл? – спрашиваю я, и мой голос обрывается. – Уилл Свисток? Медленно, но верно мои глаза начинают привыкать к темноте. В потемках передо мной вырисовывается седая борода, как всегда спутанная. Теперь ошибиться невозможно. – Некогда обниматься, крошка Бэрроу, – говорит он. – У нас много дел. Даже не представляю, каким образом Уилл добрался сюда из Подпор, но его доскональное знание театра еще удивительнее. Он движется по лестницам и ступенькам, минуя маленькие дверцы, а над нами продолжается спектакль. Вскоре мы оказываемся под землей, среди кирпичных столбов и металлических балок, которые тянутся высоко над головой. – А вам нравятся драматические эффекты, – замечает Мэйвен, оглядывая темноту вокруг. Это место похоже на склеп, темный и сырой. В каждой тени таится кошмар. Уилл чуть слышно смеется и плечом толкает железную дверь. – Ты погоди пока. Мы шагаем по узкому коридору, который идет вниз под уклон. Здесь слабо пахнет канализацией. К моему удивлению, коридор заканчивается небольшой платформой, освещенной лишь горящим факелом. Пламя отбрасывает странные тени на потрескавшуюся стену, выложенную разбитой плиткой. На ней какие-то черные надписи, буквы, но не на древнем языке. Прежде чем я успеваю спросить, стены вокруг трясутся от оглушительного скрежета. Он исходит из круглой дыры в стене, где царит еще более густой мрак. Мэйвен, напуганный этим звуком, хватает меня за руку. Я боюсь не меньше, чем он. Металл грохочет по металлу – впору затыкать уши. В туннеле вспыхивает яркий свет, и я чувствую, как приближается нечто электрическое, огромное, могучее. Перед нами останавливается металлический червь. Его корпус сделан из железных пластин, сваренных и свинченных вместе. В них прорезаны узкие окна. Пронзительно скрипя, дверь отъезжает, и на платформу падает теплый свет. За дверью сидит Фарли. Она улыбается и машет рукой, приглашая нас войти. – Все на борт. – Техи зовут эту штуку подземкой, – поясняет она, когда мы робко занимаем места. – Удивительно быстрая, и ездит по древним рельсам, которые Серебряные так и не удосужились поискать. Мы закрываем дверь, запершись в чем-то вроде длинной консервной банки. Я была бы впечатлена, если бы меня не тревожило, что эта самая подземка может развалиться. Я покрепче хватаюсь за сиденье. – Где вы построили эту штуку? – громко спрашивает Мэйвен, обводя взглядом жуткую железную клетку. – Серый город под контролем, техи работают на… – У нас есть свои техи и фабричные города, маленький принц, – говорит Фарли, явно очень гордясь собой. – Ваших знаний об Алой Гвардии не хватит и на чайную ложку. Поезд кренится, так что я чуть не слетаю с сиденья, но остальные и бровью не ведут. Подземка едет, пока не достигает скорости, от которой у меня желудок прилипает к хребту. Прочие продолжают беседовать – в основном Мэйвен расспрашивает о подземке и Алой Гвардии. Я рада, что никто не обращается ко мне, потому что, скорее всего, меня вырвет или я упаду в обморок, если хотя бы пошевелюсь. Но только не Мэйвен. Его ничто не смущает. Он смотрит в окно, и проносящиеся мимо каменные стены дают ему какой-то ответ. – Мы движемся на юг. Фарли откидывается на спинку и кивает. – Да. – Но на юге радиация! – восклицает Мэйвен, гневно глядя на нее. Она чуть заметно пожимает плечами. – Куда вы везете нас? – негромко спрашиваю я, наконец обретя дар речи. Мэйвен не тратит время даром – он направляется к запертой двери. Никто не мешает ему, потому что деваться всё равно некуда. Спасения нет. – Вы знаете, что бывает от радиации? Судя по голосу, Мэйвен по-настоящему испуган. Фарли начинает считать симптомы на пальцах. На ее лице по-прежнему приводящая в бешенство улыбка. – Тошнота, рвота, головная боль, судороги, раковые заболевания и… да, смерть. Мучительная смерть. Мне вдруг становится нехорошо. – Зачем вы это делаете? Мы же хотим помочь вам. – Мэра, останови поезд, ты можешь остановить поезд! – Мэйвен подбегает ко мне и хватает меня за плечи. – Останови поезд! К моему удивлению, консервная банка скрипит и резко останавливается. Мы с Мэйвеном кучей переплетенных рук и ног валимся на пол и больно бьемся о металл. Свет падает внутрь через открытую дверь, и мы видим еще одну платформу, озаренную факелами. Она намного больше и тянется далеко, насколько хватает глаз. Фарли перешагивает через нас, даже не оглянувшись, и выходит из поезда. – Ну, вы идете? – Не двигайся, Мэра. Это место смертельно опасно! Гул у меня в ушах почти заглушает холодный смех Фарли. Я сажусь и вижу, что она терпеливо ждет нас. – Откуда ты знаешь, что Развалины по-прежнему заражены радиацией? – спрашивает она с безумной улыбкой. Мэйвен отвечает, с трудом выговаривая слова: – У нас есть приборы, датчики, они сообщают нам… Фарли кивает. – А кто создает эти приборы? – Техи, – хрипло отвечает Мэйвен. – Красные. И тут до него доходит, на что она намекает. – Датчики врут. Ухмыльнувшись, Фарли снова кивает и протягивает ему руку, помогая подняться с пола. Мэйвен не сводит с нее глаз, по-прежнему полный подозрений, но тем не менее выходит вслед за Фарли на плаформу и спускается по железной лестнице. Сверху льется солнечный свет и струится свежий воздух, смешиваясь с дымным запахом подземелья. Оказавшись снаружи, мы моргаем и смотрим на низко стелющийся туман. Вокруг вздымаются стены, которые поддерживают не существующий более потолок. Остались только небольшие сине-золотистые фрагменты. Когда мои глаза привыкают, я вижу высокие тени, уходящие в небо. Их макушки исчезают в дымке. Улицы – широкие черные реки асфальта – потрескались и поросли серыми сорняками столетней давности. Из бетона, занимая все удобные углы и ниши, растут деревья и кусты, но во многих местах их явно расчистили. Под ногами хрустит битое стекло, ветер несет тучи пыли, но отчего-то это место, воплощенная пустыня, не кажется заброшенным. Я знаю его по урокам истории, по книгам и старым картам. Фарли обвивает мои плечи рукой и сияет широкой белозубой улыбкой. – Добро пожаловать в Разрушенный город. В Наэрси, – говорит она, называя его старым, давно забытым именем. Вдоль границы покрытого руинами острова развешаны особые маркеры, сбивающие с толку датчики радиации, которыми пользуются Серебряные, исследуя древние поля сражений. Вот как Алая Гвардия защищает свой дом – во всяком случае, в Норте. Так сказала Фарли, намекая, что в стране есть и другие базы. И вскоре Наэрси станет убежищем для всех Красных, бегущих от королевской кары. Каждое здание, мимо которого мы проходим, кажется заброшенным, его покрывают пепел и сорняки, но, присмотревшись внимательнее, я замечаю интересные детали. Отпечатки ног в пыли, свет в окне, запах еды, который приносит ветерок. У людей – у Красных – свой город, скрытый под носом у Серебряных. Здесь мало электричества, зато много улыбок. Полуразрушенное здание, куда нас ведет Фарли, очевидно, некогда было чем-то вроде кафе, судя по ржавым столикам и рваным сиденьям. Стекол давно нет, но пол чистый. Женщина сметает пыль в аккуратные кучки на разбитом тротуаре. Меня бы устрашила подобная задача, учитывая то, сколько здесь пыли, но она продолжает трудиться, улыбаясь и что-то напевая про себя. Фарли кивает занятой уборкой женщине, и та торопливо отходит, оставив нас наедине. К моему восторгу, за ближайшим столиком я вижу знакомое лицо. Килорн, целый и невредимый. И у него даже хватает наглости подмигнуть. – Давно не виделись. – Некогда любезничать, – ворчит Фарли, усаживаясь рядом с ним. Она жестом велит и нам садиться, и мы устраиваемся на скрипучем сиденье. – Я так понимаю, вы видели деревни, когда плыли вниз по реке? Наши с Килорном улыбки быстро гаснут. – Да. – А новые законы? Уж ты-то точно про них слышала. Ее глаза становятся строже, как будто я виновата, что меня заставили огласить Меры. – Вот что бывает, когда дразнишь зверя, – негромко произносит Мэйвен, встав на мою защиту. – Зато теперь наше имя у всех на слуху. – Теперь они охотятся за вами, – огрызается Мэйвен, стукнув кулаком по столу. От удара вздрагивает тонкий слой ржавчины, и в воздух взлетает облачко пыли. – Вы помахали красной тряпкой перед носом у быка, но не нанесли ему и царапины.