Кейси кивает, не сводя с меня взгляда. — Я тебе верю, Мик. На предложение подвезти ее Кейси отвечает: — Спасибо, не надо. Я на папиной машине. Он дома ждет. Оставляю ее, уезжаю — раздавленная, с тошнотворной болью в животе. * * * Пора забирать Томаса. Еду в Нортен-Либертиз. Лорен приглашает меня в дом. Просторное, современное жилище с видом на парк, о котором во времена моего детства шла дурная слава. В котором кишели хулиганы. Да что парк — тогда весь район был ужасен. Кухня на первом этаже оборудована словно для съемок кулинарного шоу и снабжена скользящими стеклянными дверьми, ведущими в патио. Там, в патио, — живая елка в ярко-белых крохотных лампочках. Никогда не видела, чтобы елку наряжали во внутреннем дворике. Мне нравится. — Дети на втором этаже, Мики. Что вам предложить? Кофе будете? — Да, спасибо. Меня все еще потряхивает после инцидента. Вдобавок, когда держишь что-то маленькое и теплое — например, кофейную чашку, — разговор лучше клеится. — Как прошли похороны? — интересуется Лорен. Отвечаю не сразу. — Да как-то не по-людски. — В смысле? Она насыпала молотый кофе в стеклянный цилиндрический сосуд и залила горячей водой. Сверху пришлепнула крышку с отверстием для пара. Никогда не видела, чтобы кофе готовили таким способом. Вопросов, однако, не задаю. — Это долгая история, Лорен. — А я не тороплюсь. Наверху что-то уронили, выждали паузу, захихикали. — Ну, так в чем там дело? — мягко давит Лорен Спрайт. Рассказать или нет? Очень, очень это заманчиво — сбросить бремя прямо здесь, в стильной кухне, перед внимательной и благополучной Лорен Спрайт. У людей ее круга вся жизнь рассчитана поэтапно, всё под контролем. «А ведь и я могла бы так жить», — попискивает во мне какой-то почти чужой голосишко. Иметь совсем другую работу, совсем другой дом — да все другое. Мы с Саймоном в начале отношений мечтали: вот встанет Габриэль на ноги — будем вместе строить новую жизнь. Почему бы не озвучить сейчас мои давние планы? Почему не сообщить, как хорошо я успевала в школе? Не излить душу в подготовленный сосуд? Лорен Спрайт улыбается, лицо открытое — дескать, жду. Самое имя ее искрится детским оптимизмом. Воздерживаюсь от исповеди. Писклявый чужак во мне заглушен голосом Ба, ее коронной фразой: «Гусь свинье не товарищ». Ба никогда не уточняла, кто гусь, а кто свинья, но насчет Лорен Спрайт и себя я совершенно уверена — мы из разных стай. Сколь бы ни заблуждалась Ба в других вопросах, насчет гусей со свиньями я ее мнение разделяю — сейчас, пожалуй, больше, чем когда-либо. * * * Я дома, Томас уже спит. Раздается телефонный звонок. На экранчике высвечено «Дэн Фитцпатрик». Рука не поднялась, сохраняя номер, написать «Папа». Не дозрела я пока до этого. Жму «Ответить». — Слушаю. Молчание. Затем — вздох. Знакомый. Но не отцовский. — Кейси, ты? — Привет. — Что-то случилось? — Да. — Следует пауза. — Есть информация. Можешь не верить, но хотя бы выслушай. — Конечно. — Ты мне в последнее время не верила, — тянет Кейси. Закрываю глаза. — Так вот, Мики. Сегодня я поспрашивала своих. Позвонила кое-кому. Насчет этого обвинения. Про оборотня. — Дальше. Снова молчание. — Ты с Труменом Дейвсом, да? — В каком смысле? Вот уж чье имя не ожидала услышать, да еще в таком контексте. С ужасом думаю: а ведь и правда, вестей от Трумена не было с того неудачного поцелуя. Он не звонил, и я не звонила — стыдилась. Я даже думать о нем избегала. — В смысле, сейчас, — объясняет Кейси. — Ты с ним в одной машине? Или в одной комнате? — Нет, я дома. Кейси умолкает. — Да при чем здесь Трумен, Кейси? — Притом, что наши на него думают. Ну, что это он убил Полу и остальных девчонок. А ты всё знала. * * * Протестует каждая клеточка моего организма. Быть не может. Ложь. Бред. Наветы. Трумена я десять лет знаю. Он безупречен. Кенсингтонские женщины ошибаются. Открываю и закрываю рот, словно рыба. Воздуха не хватает. В трубке слышно, как тяжко дышит Кейси. Ждет моей реакции. По длине паузы судит о степени моего доверия. Один раз я уже усомнилась. Слова Саймона приняла за чистую монету, а сестру обвинила во лжи. Чудовищная ошибка. Я тогда сказала «нет» — и наши жизни изменились, пути разошлись. Вот почему теперь я произношу другое слово: — Спасибо. — За что? — За информацию. И жму «Отбой». * * * Я потрясена, сбита с толку. Надо бы верить сестре — а не получается. Интуиция не дает. Единственный выход — принять обвинение Кейси за теорию, которая может быть подтверждена — или опровергнута — только посредством реальных улик.