— Раз уж ты не в состоянии признать такую малость, как насчет довода номер два? Он — главарь этой банды бешеных животных и крайне опасен. Опасный. Ну да, я заметила. — Ты встречалась с одним из его друзей. Кэт развела руки, словно говоря "ну, а я тебе о чем?". — И погляди, к чему это привело: мне изменили и разбили сердце. — Коридор наполнился тихим стуком закрывающихся дверей. Подруга огляделась. — Идем. Договорим по пути к твоему классу. Теперь по пустынным коридорам двигаться было легко, и мне бы расслабиться… но я никак не могла отделаться от чувства, будто меня к чему-то подключили. Наверное, к батарейке. Меня переполняла энергия, в ушах тихонько гудело, даже лампы на потолке, казалось, сияли ярче. — В общем, Коул — самый худший из этой компании, — начала Кэт. — Он прикажет — и остальные рысью несутся выполнять команду. Они часто прогуливают школу и занимаются… ну, думаю, ты и без меня отлично поняла. Со мной, конечно, поняла бы лучше, ну да ладно. И да, ты, наверное, думаешь, будто я точно знаю, чем они промышляют, но Лёд просто исключительно умеет хранить секреты. Да уж. В любом случае, видимо, эти ребята постоянно влипают во всяческие неприятности, потому что вечно ходят пораненные. А я говорила, насколько они замкнутые? Коул — хуже всего, но Лёд сразу следом за ним в очереди претендентов на титул главного молчуна, уж поверь. — Лёд? — Мой бывший. — Я поняла, но это же… — Прозвище, да. Однажды зимой он нечаянно запер дверь дома и не мог попасть внутрь. Когда его нашли, он уже льдом покрылся и весь обморозился. Ему едва не ампутировали все конечности. Честно-честно. — Правда? — Я не заметила, чтобы у блондина чего-то не хватало, а раз они едва не ампутировали ему руки-ноги, то наверняка должны были отрезать несколько пальцев — самую уязвимую часть руки. — Ладно, Льду только палец на ноге оттяпали, но обморожение — это тебе не шутки. Так или иначе, единственные девчонки, сопровождающие парней в этих маленьких частных приключениях — это Маккензи Лав — бывшая Коула — и Трина, которую ты имела несчастье повстречать ранее. Коул по-прежнему водится со своей бывшей? А вот это действительно плохая новость. Хотя какая мне разница? Я что, хотела, ну не знаю, сходить с ним на свидание, выйти за него замуж, родить от него детей? Мне просто нужны ответы. Честно. То, что произошло в этом коридоре — вернее, не произошло — сводило меня с ума. То есть у меня всегда было богатое воображение — взять хотя бы монстра в свадебном платье, которой мне якобы привиделся — но вот такие фокусы сознания, где я будто бы зажигаю посреди школы со странным незнакомым парнем… это уже чересчур. — Кстати, предупрежу, — продолжила Кэт. — Если станешь с ним встречаться, Маккензи загонит тебя в угол и застращает до смерти. О, а еще от тебя отвернутся все друзья, и ты прославишься как ходячая неприятность. Такое я бы смогла пережить. Опять же, не то, чтобы я собиралась иметь что-то общее с Коулом. — От тебя отвернулись, когда ты стала встречаться со Льдом? На миг — только на миг — черты Кэт омрачила печаль. Но затем подруга перебросила волосы через плечо и с улыбкой ответила: — Я всегда славилась как грандиозная ходячая неприятность, и, хоть никто еще не понял, теперь я еще большая головная боль, чем когда я и Лёд… или мы со Льдом? Никак не запомню. Ладно. Теперь, когда мы расстались, я еще большая головная боль, но уверена, ты научишься ценить эту мою сторону. — Уже ценю, — ответила я совершенно искренне. Мы поравнялись с красной дверью, Кэт остановилась и указала на нее пальцем. — Тебе сюда. Когда я заглянула в оконце на двери, мне захотелось сбежать. Или вырвать. Нет, и то, и другое. Куча ребят, ни единого пустого места. Учитель уже стоял за столом и вел урок. Стоит мне войти, как повиснет тишина и все на меня уставятся. Наверное, я позеленела и затряслась, потому что Кэт спросила: — Волнуешься? — Да, совсем не… много. — Никогда не умела врать. — Давай прогуляем? — с надеждой спросила я. Можно будет начать заново на втором уроке. — Нет, не хочу и даже не собираюсь выяснять, что же значит это твое «не… много». Хочу войти уже в свой класс. В конце концов, разве есть место лучше, чем в центре внимания? Ой, нет, нет. Я сделала шаг назад. — Тогда подожду тебя снаружи. — Все нормально, — безжалостно пресекла мои попытки к бегству Кэт. — Ты им понравишься. А если нет — что ж, дай знать, на кого мне обрушить свою кару. Кстати, это моя специализация. — Подруга хлопнула меня по попе. — А теперь иди уже, детка. — Кэт, постой. Я… — Слыхала про принцип хирургического вмешательства[1]? И напоследок. Может, через несколько месяцев ты и выпустишься полноценной тигрицей, но до тех пор… — Она открыла дверь и втолкнула меня внутрь. — Придется терпеть боль. * * * Я пережила первый урок с минимальными потерями для гордости. Так называемый учитель поставил меня перед всем классом и вынудил рассказать немного о себе и о том, почему я опоздала. Похоже, исключений здесь не делали. Даже в первый день занятий и даже для новичков, которые, видимо, были обязаны мгновенно разобраться в карте. Мои мысли по поводу? Мистер Батл, — которого я теперь вечно буду звать мистер Засранец, — просто пытается самоутвердиться, цепляясь к ученикам. Ну да ладно. Обошлось без рубцов на сердце, потому что очень милый парень с карими щенячьими глазами ободряюще мне улыбнулся и, стоило мистеру Засранцу отвернуться, покрутил пальцем у виска, указывая на нашего преподавателя, чем вызвал у класса хохот и отвлек внимание от меня. Второй урок проходил здесь же, но третий — уже в другом помещении. Тем не менее, я успела вовремя, и конфузов не возникло. Никто не пытался со мной заговорить, кроме низенькой полной мисс Мейерс. Она стягивала свои седые волосы в пучок и носила чересчур большие очки, то и дело норовившие сползти ей на нос, но неприятной не казалась. — Я так рада начать новый учебный год вместе с вами! — воскликнула она, хлопая в ладоши. — И вы, конечно же, тоже обрадуетесь, когда узнаете, что я для вас подготовила. Кстати, у нас здесь курс литературного творчества, если вдруг кто-то забрел к нам по ошибке. Никого? Да? Отлично. Давайте начнем! Я подперла ладонью щеку и собралась внимательно слушать — правда-правда — но мысли уплывали совсем в другую сторону. Хотелось бы сказать, что я размышляла над своим будущим, придумывала способы улучшить общее состояние моей психики… в общем, занималась чем-то полезным. Но нет. Мой мозг уехал в Коулхолландвиль и отказывался возвращаться. Вопросы возникали один за другим. Что же произошло в коридоре? Почувствовал ли что-то Коул, глядя на меня? Судя по тому, как Холланд оскалился, словно я, пусть и, не произнеся не слова, сбила его с толку… вероятно. Но опять же, вдруг, это он от раздражения. Я ведь практически изнасиловала его взглядом. И что, если я впаду в транс… или называйте это как хотите… и в следующий раз, как увижу Коула? Отчаянно желая получить ответ на последний вопрос, после первого и второго урока я по всей школе выглядывала Холланда: в многочисленных коридорах, на лестнице и да, даже притормаживала мимоходом у мужских туалетов, но тот словно испарился. Может, это и к лучшему. Он меня пугал. Ну вот, наконец, я это признала. Я побаивалась большого плохого и явно привычного к насилию парня. В моей жизни было достаточно насилия, спасибо большое. Кроме того, если я с ним действительно заговорю, возможны лишь три варианта развития действий: 1) Он пошлет меня в ***. 2) Расскажет всем, что я *** ненормальная. 3) Спросит, кем я себя, ***, возомнила, потому что совершенно точно не видел меня прежде. Я не была знакома с Коулом, но легко могла себе представить, как он ругается. И много. Кэт точно такого бы не одобрила. — … думаю, вы сочтете ее работу символом… — голос мисс Мейерс ворвался в мое сознание, пытаясь вернуть к действительности, но мучившая меня дилемма вновь одержала победу. Вот бы рассказать маме о Коуле и том, что произошло. Благодаря общению с папой, она понимала странности во всем их многообразии и проявлениях. И не стала бы надо мной смеяться. Не потащила бы бегом на прием к психотерапевту. Просто усадила бы рядом и помогла найти разумное решение. Я так скучала по маме. Ну почему под конец я так себя с ней повела? Так-так. Ну, надо же. А я все еще могла думать о ком-то другом, кроме Коула Холланда. Ни в коем случае нельзя рассказывать о случившемся бабушке с дедушкой. Да они просто с ума сойдут — хоть и внешне не покажут. При мне они всегда будут улыбаться и делать вид, будто все в порядке. Так и не узнают, что однажды я нечаянно подслушала, как они шептались у себя в спальне. "Бедняжка. Терапия совсем не помогает. Как думаешь, она вообще когда-нибудь оправится?" "Не знаю. Мне невыносимо видеть, как она страдает, но я ничего не могу поделать. Она просто мне не позволит". "Знаю. Никогда не чувствовал себя настолько беспомощной". Они пытались вытащить меня в кино, на каток, за покупками — туда, где, по идее, должно понравиться девочке моего возраста. Но я всегда отвечала отказом. И каждый раз бабушка с дедушкой целовали меня в лоб и говорили: "Ну, может, в следующий раз". Не желая пугать их еще больше, я глотала вертевшееся на языке "может, никогда". Большую часть времени я сидела в своей комнате, и мне это нравилось. Мои дни проходили одинаково. По утрам я читала книги серии "Железные феи", по вечерам слушала подборки песен, которые папа сделал для мамы. (Я жила в ее старой комнате и нашла мамин кассетник). Ночами выглядывала в окно монстров. По будням ходила в школу, по выходным в церковь. И все. Звонок ворвался в мои мысли, словно кто-то врезал кулаком по стеклу. Я аж подпрыгнула. Мисс Мейерс за столом собирала свои книги, ребята уже потянулись прочь из класса. Я сложила вещи и уже хотела последовать их примеру, как… — Алиса Белл, — позвала мисс Мейерс. Я встретилась с ней взглядом: — Пожалуйста, лучше Али. Она кивнула и тепло мне улыбнулась. — Я ознакомилась с выпиской о твоей успеваемости из академии Карвера, и мне понравилось то, что я увидела. Судя по твердой пятерке, там ты в классе не спала. Ой. — Честное слово, я сейчас не спала. Учительница улыбнулась шире, давая понять, что не обиделась.