Дегтярев сел. – Никогда не воровал и не собираюсь начинать. – Спасибо, Саша, – пробормотала Марина, – я люблю сладкое. – Ай, как хорошо, – обрадовалась появившаяся Нина, держа в руках флакончик из темного стекла. – Сейчас все сообща выпьем чудесные капельки. Их еще советские ученые придумали. Никакой химии. Все натуральное. Кому первому дать? – Как всегда, дверь нараспашку, – прогремел из коридора знакомый голос, – порядка в доме не было и до сих пор нет. Я схватила бумажную салфетку и начала рвать ее на мелкие кусочки. Мой совет: если вдруг жизнь сталкивает вас с человеком, которого вы категорически не желаете видеть, не надо показывать свое истинное отношение к нему. Улыбайтесь! Весело здоровайтесь, задавайте вопрос: «Как дела?» Да, это лицемерие, правда, кое-кто называет его хорошим воспитанием. Да, нелегко изображать приветливость при виде того, кто поступил с вашей душой, как Марк с едой Дегтярева. Да, очень хочется сказать негодяю все, что о нем думаешь. А вот не надо. Если начнете словесную перепалку, дадите в руки неприятной особе флаг с надписью: «Она меня обидела». Объяснять всем, что ваш праведный гнев – реакция на давнее хамство неприятеля, бесполезно. Люди мигом забывают, как вам насолил знакомый. А вот то, что вы отправили его через все леса и горы в пешее путешествие с сексуальным уклоном, те же люди запомнят навсегда. Ваш неприятель получит статус невинно оскорбленного агнца. Поэтому улыбайтесь, излучайте приветливость, а чтобы рука сама собой не сложилась в кулак и не стукнула гада в нос, в глаз или куда-то еще, рвите бумажную салфетку. На всякий случай всегда имейте при себе упаковку одноразовых носовых платков. Поверьте, они очень помогают, когда хочешь кого-нибудь придушить. – Добрый день, Зоя Игнатьевна, – поздоровался со своей бабушкой Феликс. – Лично у меня ничего доброго не случилось, – проскрипела пожилая дама, – заберите оболтуса. Если у вас нет денег на открытие гимназии для собак, кошек, птиц и свиней, то прошу запомнить: я никогда не стану ее спонсором! Разговор окончен. Если еще раз пришлете ко мне Игоря с бизнес-планом, я не пущу его в дом. Давно отдала его вам и не желаю видеть плохо воспитанного субъекта. Сегодня приехала сама, потому что хочу напомнить о своем решении прилюдно. Прощайте! Ваш посол сейчас здесь появится. Бабушка Маневина развернулась и ушла. Вместо нее в комнате возник Гарик. Воздух в столовой сгустился до состояния желе. Гектор шумно взмахнул крыльями, сказал: – Марк, за мной! – и исчез в коридоре. Ворон всегда понимает, когда нужно смыться. Младенец послушно полетел следом. Когда птицы покинули комнату, я пролепетала: – Что это было? – Ой, ты же ее знаешь, – махнул рукой Игорь, – у меня родилась идея. Я позвонил Ларисе… – Воротниковой? – уточнила я. – Ага, твоей подруженции, – кивнул младший сын Зои Игнатьевны, – и она согласилась помочь мне в пиаре. Вот ей моя задумка просто до смерти понравилась. Но ты жадная, у тебя денег не выпросишь. Я поехал по разным людям, везде был облом. Все сидят на мешках с золотищем и ни копейки дать не хотят! Чтобы им разориться прямо сейчас! Несколько дней я потерял впустую. Покатил сегодня к матери, пообещал ей процент, сказал, что верну больше, чем брал. И как мамахен поступила? Я молча слушала Гарика. Напомнить ему про безумные идеи, которые постоянно залетают в его пустую голову?[9] Лучше не буду этого делать, бесполезное занятие. – Что ты придумал? – поинтересовался Маневин. – Гениальную вещь, никто пока до этого не допер, – оживился его родственник. – Гостиницу для всех видов животных, птиц, змей. У вас полно земли, снесем никому не нужный гостевой дом, поставим на его месте трехэтажное здание отеля. – Да в Интернете армия адресов, где можно временно оставить домашних животных, – перебил его Кузя, – твоя оригинальная идея многими уже используется. Я посмотрела на гору обрывков, выросшую у моей тарелки. Сегодня салфетки не помогли, надо тихо удрать в спальню. И тут в столовой опять появилась Зоя Игнатьевна. – Имейте в виду, – отчеканила она, – я подам на вас в суд! – Предмет иска? – спросил Феликс. – Вы натравили на меня птиц! – перешла в режим ультразвука его бабушка. – Они испортили мне платье, обгадили машину. Ждите повестки в суд! С этими словами пожилая дама снова покинула помещение. – Никогда не сомневался в уме Гектора, – произнес Маневин, – знал, что он нас любит. Но то, что ворон еще и талантливый педагог, выяснил только сейчас. Он научил Марка… э… э… – Художественному покаку на неприятную особу, – подсказал Сеня. – Эй, Гектор, Марк, хотите сыра? Послышался шорох крыльев, две черные тени, одна большая, другая маленькая, влетели в окно и опустились на стол. Глава тридцать седьмая Андрей и Светлана приехали на следующий день в одиннадцать утра. – Что случилось? – прямо с порога нервно спросила молодая женщина. – Садитесь, – предложила я. – Чай, кофе? – Мы так переволновались, когда ваш сотрудник позвонил, что аппетит отшибло. Лучше сразу объясните: зачем мы вам понадобились, да еще тайком от мамы, – попросила Света. – Я бы выпил кофе, – спокойно произнес Андрей. – Все мужчины – эмоциональные истуканы, – в сердцах воскликнула его жена. Муж обнял Свету. – Если истерить, ничего хорошего не получится. – Мы хотим расспросить вас о взаимоотношениях в вашей семье, – объяснил Дегтярев. – Софья Петровна на наш вопрос, как относятся друг к другу члены фамилии, сразу воскликнула: «Мы все любим друг друга». Правда ли это? – Наверное, не просто ладить с Екатериной, – подлила я масла в огонь, ставя на стол поднос с чашками. – Да нет, все прекрасно, – солгала Светлана. – Вспоминая визит дочери Николаевых в наш офис, трудно в это поверить, – возразил Сеня. – Почему Григорий Викторович пошел в баню один? – поинтересовался полковник. – Муж с женой, как правило, вместе попариться любят. А кто кофе делал? Я подняла руку: – Бариста пред тобой! – Он растворимый, – протянул полковник, – свари, как всегда, в джезве. – Не умею, – призналась я. – Так Марину попроси, – стал закипать Дегтярев. – Ее нет, – вздохнула я. – Куда она делась? – спросил Александр Михайлович. – Уехала, – коротко ответила я. – Вы ладили с Екатериной? Последний вопрос адресовался Светлане. – Когда входишь в чужую семью, надо постараться всем понравиться, – усмехнулась жена Андрея. – Софья Петровна сначала настороженно отнеслась ко мне, но это недолго длилось, мы вскоре подружились. Я называю Сонечку мамой не из подхалимства, она замечательная. Добрая. Моя родная мать всегда работала, на меня у нее времени не оставалось. И скончалась она, когда я еще не оперилась. Почему Григорий Викторович пошел в баню один? Тут нет никакого секрета! – Баню мама не любит, – сказал Андрей, – она любую жару плохо переносит. А для отца посидеть в сауне – лучший способ снять стресс. Один раз я отправился с ним и чуть не умер. Отец такого жару нагнал, что у меня в глазах потемнело, а потом он в комнате отдыха аромалампу запалил, лег на диван, велел мне: – Не гаси, мне запах нравится. И заснул. И тут так завоняло чем-то мерзким, почти как в морге, где я студентом занимался. Окон в бане нет, проветрить можно, только если дверь открыть. Зарекся я с папой париться! – С этим вопросом разобрались, – кивнул Дегтярев. – Может, вы знаете, где Григорий Викторович купил свечу, толстую, сиреневого цвета? Он ее жег в бане перед смертью. – Катя дала, – уточнила Света, – папа с работы приехал, сказал: – Пойду в баньке отдохну, попарюсь, перекушу там. – Он очень уставал от общения, вокруг отца всегда народу много вертелось. Все дома понимали: когда он вымотался, ему надо одному побыть, в баньку сходить. Домработница тогда еду ему относила в комнату отдыха, – пояснил Андрей, – никто из нас к нему не лез. – Григорий Викторович мог там на ночь остаться, – добавила Света, – он… вообще-то… если честно… – Вранья нам точно не надо, – сказал Сеня. – Свекор был не создан для светской жизни, – осторожно произнесла Светлана, – лучше всего он себя чувствовал в одиночестве. Я удивлялась: зачем он выбрал профессию учителя? Она сродни актерской, весь день на арене, около тебя школьники, коллеги, родители… – Света права, – согласился Андрей, – гостей у нас редко собирали. Маме хотелось общения, компаний, походов в театр, на концерты. Папа возвращался домой поздно и с порога почти всегда заявлял: – Ужин в баню пусть принесут. – Он за день так с чужими людьми наобщается, что на свою семью сил душевных не оставалось, – добавила Светлана.