– Я тебе это припомню, Бартимеус! – выдохнул он. – Ну и мука! Мне никогда еще не бывало так паршиво! Мальчишка-египтянин ухмыльнулся. – Но ведь сработало, верно? Мы в безопасности. – Я шипом бензобак проткнул! И теперь весь в этой дряни! У меня уже начинает лезть какая-то сыпь… – Хватит ныть. Я осторожно огляделся сквозь завесу листвы. Дорога, домики на две семьи, изобилие зелени. Вокруг никого не было – лишь на ближайшей аллейке маленькая девочка играла в мячик. – Мы в каком-то пригороде, – сказал я, – Предместья Лондона. А может, и подальше. Факварл лишь проворчал нечто невнятное. Я осторожно взглянул в его сторону краем глаза. Он вновь принялся изучать рану, нанесенную Базтуком. Выглядела она скверно. Факварл явно ослабел. – Даже с этой раной я вполне в состоянии справиться с тобой, так что давай, иди сюда, – Повар сопроводил эти слова нетерпеливым взмахом руки. – Мне нужно сказать тебе кое-что важное. Я послушно уселся на землю, скрестив ноги, как это любил делать Птолемей. Но уселся на некотором расстоянии от Факварла. От него разило бензином. – Во-первых, – сказал Факварл, – я выполнил свою часть сделки: без сомнений могу заявить, что я спас твою шкуру. Теперь твоя очередь. Где Амулет Самарканда? Я заколебался. Лишь жестянка, валяющаяся где-то на дне Темзы, помешала мне в этот миг назвать имя и личный номер Ната. Да, правда, я в долгу перед Факварлом – но своя рубашка ближе к телу. – Послушай, – начал я, – Ты только не подумай: я очень тебе признателен за помощь. Но для меня все это не так просто. Мой хозяин… – Явно уступает в могуществе моему. – Факварл нетерпеливо подался вперед. – Бартимеус, напряги свои жалкие мозги и хоть чуть-чуть пошевели извилинами. Лавлейс очень хочет получить Амулет обратно. Он настолько сильно этого желает, что приказал мне с Джабором вломиться в тайную правительственную тюрьму, чтобы спасти такого ничтожного раба, как ты. – Да, это очень мило с его стороны, – не мог не признать я. – Ты только представь себе, насколько это было опасно – и для нас, и для него. Он рисковал всем. Уже одно это о многом говорит. – Но зачем ему Амулет? – перебил его я, решив, что пора брать быка за рога. – Этого я не могу тебе сказать. – Повар побарабанил кончиками пальцев по крылу носа и понимающе улыбнулся. – Но зато я могу сказать, Бартимеус, что в твоих интересах присоединиться к нам. Наш хозяин далеко пойдет – если ты понимаешь, о чем я. Я фыркнул. – Все волшебники так говорят. – Далеко пойдет в самое ближайшее время. В считанные дни. Но для этого ему позарез нужен Амулет. – Возможно. Но что выиграем мы от его успеха? Я уже не раз слыхал подобную болтовню. Волшебники используют нас, чтобы укрепить свою власть, а потом просто берут и снова накладывают на нас узы подчинения. Нам-то какая с этого польза? – У меня есть план, Бартимеус… – Конечно-конечно! У нас у всех есть планы! Но все они не отменяют того простого факта, что я по-прежнему связан моим изначальным заданием. И наказание… – Наказание можно перетерпеть! – Факварл раздраженно мотнул головой. – Когда ты смылся с Амулетом, Лавлейс так мне всыпал, что моя сущность до сих пор еще не до конца восстановилась! Но правде говоря, само наше существование здесь – не пытайся извиняться, Бартимеус, я же знаю, что тебе на меня глубоко плевать! – всего лишь цепь наказаний, и не более того. Ничего не меняется, кроме треклятых волшебников! Стоит одному из них сдохнуть, как тут же появляется другой, выкапывает твое имя из пыльных книжек и снова тебя вызывает! Они приходят и уходят, а мы все страдаем. Я пожал плечами. – По-моему, мы уже как-то об этом беседовали. Кажется, в Великом Зимбабве? Запал Факварла угас. Джинн кивнул. – Может, и так. Но я ощущаю перемены, и ты тоже должен их ощущать, если ты не ослеп и не оглох. Упадок империи всегда влечет за собой неспокойные времена: начинаются волнения, волшебники грызутся между собой из-за всякой чуши и тупеют от роскоши и власти… Мы с тобой не раз это видали. Подобное стечение обстоятельств предоставляет нам великолепное поле деятельности. Наши хозяева обленились, Бартимеус, – они предоставляют нам больше свободы. – Это вряд ли. – Лавлейс именно таков. Да, он силен, с этим не поспоришь – но он безрассуден. Еще с тех самых пор, когда он впервые вызвал меня, его бесит, что он как министр недостаточно влиятелен. Он из кожи вон лезет, лишь бы превзойти великих волшебников прошлого, потрясти мир своими достижениями. И в результате он носится со своими связями в кулуарах власти, как собака с протухшей костью. Он тратит все свое время на бесконечные интриги и заговоры, на непрестанные попытки одержать верх над соперниками… он просто не в силах остановиться. Впрочем, не он один. В правительстве полно таких, как Лавлейс, и некоторые еще опрометчивее его. Да ты знаешь этот тип: когда волшебники ставят на кон так много, они обычно долго не живут. Рано или поздно они допустят ошибку, и вот тогда-то придет наш черед. Рано или поздно мы получим возможность отыграться. Повар посмотрел на небо. – Ладно, время уходит, – сказал он, – Вот мое последнее предложение: отведи меня к Амулету, и я обещаю, что взамен, каким бы ни было наказание, Лавлейс впоследствии возьмет тебя на службу. Твой хозяин, кем бы он ни был, не сможет встать поперек дороги Лавлейсу. Так что мы с тобой, Бартимеус, из врагов станем партнерами. Неплохая перемена, а? – Очаровательная, – отозвался я. – Или… – Факварл положил руки на колени и явно изготовился перейти к действиям. – Или ты можешь умереть прямо сейчас, среди этих невзрачных пригородных кустов. Ты сам знаешь, что тебе никогда не удавалось одержать надо мною верх. Твою шкуру всегда спасал какой-нибудь счастливый случай[72]. Теперь же этот номер не пройдет. Пока я обдумывал это чрезвычайно весомое заявление и прикидывал, как бы мне половчее смыться, нас перебили. Листва зашуршала, и что-то маленькое, проскользнув сквозь ветки, подкатилось к нашим ногам. Теннисный мячик. Факварл вскочил с пня, и я тоже подхватился на ноги, но прятаться было поздно. Кто-то уже ломился сквозь кустарник. Это была та самая девочка, которая играла на дорожке. На вид ей было лет шесть. Растрепанные волосы и мешковатая футболка длиной аж до грязных коленок. Девчушка уставилась на нас чрезвычайно заинтересованно и в то же время встревоженно. На пару секунд все застыли. Девочка смотрела на нас. Мы с Факварлом смотрели на девочку. Потом она заговорила. – От вас пахнет бензином, – сказала девочка. Мы не ответили. Факварл приподнял руку, собираясь сделать какое-то движение. Я понял его прискорбное намерение. Почему я вмешался? Из чистейшего шкурного интереса. Ибо Факварл на мгновение отвлекся, и это была наилучшая возможность для бегства. Ну, а если я попутно спас девчонку… что ж, это было справедливо. В конце концов, это она подкинула мне идею. Я зажег на кончике пальца маленькую Искру и метнул ее в повара. Послышался негромкий звук, напоминающий шипение вспыхивающей газовой конфорки, и Факварл превратился в оранжево-желтый огненный шар. Когда он взревел – ему стало как-то не по себе, – и вслепую стал неуклюже оборачиваться, поджигая кустарник, девочка завизжала и кинулась наутек. Это была неплохая мысль. Я и сам поступил точно так же[73]. Через несколько мгновений я уже был в воздухе и со всех крыльев несся к Хайгейту и моему приду рку-хозяину. Натаниэль 26 Время шло, и мучительный страх все сильнее сжимал в своих тисках душу Натаниэля. Мальчик расхаживал по комнате, словно тигр по клетке, и чувствовал себя так, словно угодил в десяток ловушек одновременно. Да, дверь комнаты была заперта, и он физически не мог из нее выйти – но это было наименьшей из проблем. Сейчас, в этот самый миг, его слуга Бартимеус находится в Тауэре, и его подвергают всем пыткам, какие только способны изобрести волшебники высокого ранга. Если демон и вправду устроил бойню в центре Лондона, то по заслугам ему. Но Натаниэль – его хозяин. Он в ответе за преступления своего слуги. А это значит, что волшебники будут искать и его тоже. Под пытками любой позабудет об угрозе Бесконечного Заточения. Бартимеус назовет имя Натаниэля, и в дом Андервудов явится полиция. А потом… Натаниэль, содрогнувшись от страха, вспомнил, каким измордованным выглядел вчера Шолто Пинн. Да, последствия будут неприятными – сомневаться в этом не приходилось. Даже если Бартимеус каким-то чудом промолчит, все равно остается Андервуд. Наставник Натаниэля уже пообещал отречься от него – а может, сделать и чего похуже. Теперь Андервуду осталось только разобрать наспех набросанные записи, чтобы в точности узнать, кого именно вызвал его ученик. Затем волшебник потребует полного отчета. Натаниэль представил, какими методами убеждения может воспользоваться его наставник, и его передернуло. Что же ему делать? Миссис Андервуд предложила выход. Она посоветовала Натаниэлю просто рассказать правду. Но при мысли о том, чтоб раскрыть свои тайны озлобленному и язвительному наставнику, Натаниэлю стало тошно. Отрешившись на время от этой дилеммы, Натаниэль вызвал усталого беса и, не обращая внимания на его протесты, снова отправил его следить за Тауэром. Он с трепетом смотрел с безопасного расстояния, как разгневанные орды зеленокрылых демонов кружили над стенами, словно саранча, – а потом вдруг разлетелись во все стороны. – Да, впечатляет, – прокомментировало гадательное зеркало, – Круто. С высшими джиннами лучше не связываться. Хотя кто знает? – добавило оно. – Быть может, кто-то из них летит за тобой. – Найди Андервуда! – рявкнул Натаниэль. – Где он сейчас и чем занят? – Что, идем по убывающей? Щас посмотрим. Артур Андервуд… Увы, ни фига. Извини – он тоже в Тауэре. Туда не проберешься. Но предполагать-то мы можем, верно? – Бес хихикнул. – Вероятно, он как раз беседует с твоим приятелем, Бартимеусом. Продолжать наблюдение за Тауэром было бессмысленно. Натаниэль сунул бронзовый диск под кровать. Дела обстояли паршиво. Ему придется во всем сознаться. Придется обо всем рассказать наставнику – человеку, которого Натаниэль совершенно не уважал, который не смог защитить его, который трусливо лебезил перед Лавлейсом. Натаниэль прекрасно представлял, в чем будет проявляться гнев Андервуда: издевки, придирки и страх за свою драгоценную репутацию… А что будет потом… Где-то через час снизу донесся стук хлопнувшей двери. Натаниэль застыл, с ужасом прислушиваясь, не раздадутся ли на лестнице шаги наставника, но к нему долго никто не шел. А когда некоторое время спустя в замке наконец щелкнул ключ, Натаниэль уже услышал по негромкому затрудненному дыханию, что за дверью стоит миссис Андервуд. Она принесла на подносике стакан молока и бутерброд с нарезанными кружочками помидором и огурцом. – Извини, что я так задержалась, Джон, – сказала миссис Андервуд. – Я давно уже приготовила тебе еду, но не успела принести – твой наставник вернулся домой. – Она вздохнула. – Не стоит мне тут засиживаться. Что-то там внизу все бурлит. – А что… что случилось, миссис Андервуд? – Ешь свой бутерброд, будь хорошим мальчиком. Тебе нужно перекусить – что-то ты очень бледный. Я уверена, что наставник скоро призовет тебя. – Но он что-нибудь сказал насчет?.. – О небо, Джон! Ты когда-нибудь перестанешь задавать вопросы? Он много что сказал, но ничего такого, с чем я стала бы делиться с тобой сейчас. У меня кастрюля на плите, и мне нужно быстренько что-нибудь сготовить для него. Так что ешь бутерброд, милый. – А наставник?..