– У меня когда-то был хозяин, смахивающий на тебя. Тоже был упрямый как осел и часто действовал себе же во вред. Долго не прожил. Джинн вздохнул и сунул уголек обратно в огонь. – Ну да ладно – все хорошо, что хорошо кончается. Натаниэль впервые за это время взглянул на джинна. – Хорошо?! – Ты жив. Это разве не считается за хорошее? На миг Натаниэлю почудилось, будто из огня на него смотрит миссис Андервуд. Он потер глаза. – Не хотелось бы этого говорить, – сказал джинн, – но Лавлейс был прав. Ты вчера повел себя совершенно неразумно. Волшебники так не поступают. Мне пришлось попотеть, чтобы спасти тебя. Ну, и куда ты теперь направишься? В Прагу? – Что? – Ну, Лавлейс знает, что тебе удалось бежать. Он будет искать тебя – и ты сам понимаешь, что он постарается утихомирить тебя навеки. Тебе остается лишь одно: покинуть Лондон и затаиться. Безопаснее всего будет отправиться за границу. То есть в Прагу. – А что я забыл в Праге? – Тамошние волшебники могут тебе помочь. Да и пиво там, говорят, хорошее. Натаниэль скривился. – Я не предатель. Мальчишка пожал плечами. – Ну, тогда тебе придется начать здесь новую жизнь, тихую и неприметную. Ну-ка… Глядя на тебя, я бы сказал, что о тяжелых физических работах речи быть не может – слишком уж ты тщедушен. Значит, работяги из тебя не выйдет. Натаниэль возмущенно насупился. – Я не собираюсь!.. Но джинн его не слушал. – Но ты можешь извлечь выгоду как раз из своих невеликих габаритов. Ага! Помощник трубочиста! Им всегда нужны пацаны, чтобы лазать по дымоходам! – Подожди! Я не… – Или ты можешь пойти в ученики к чистильщику канализации. А что? Возьмешь щетку и багор, будешь забираться в самые узкие трубы, искать, что где засорилось. – Я не… – Да вокруг море возможностей! И все это лучше, чем быть мертвым волшебником. – Заткнись! – От усилий, потраченных на этот крик, голова Натаниэля едва не раскололась надвое, – Я не нуждаюсь в твоих советах! Он с трудом поднялся на ноги. Глаза его горели гневом. Насмешки джинна пробили пелену усталости и горя, и Натаниэля внезапно охватила таившаяся где-то в душе ярость. Она была порождена чувством вины, потрясением и жестокими душевными терзаниями. Лавлейс сказал, что чести не существует, что волшебники действуют исключительно исходя из личных интересов. Ну что ж, отлично! Натаниэль учтет его слова. Он больше не станет совершать подобных ошибок. Но Лавлейс и сам допустил ошибку. Он недооценил своего врага. Он назвал Натаниэля слабаком, потом попытался убить его. А Натаниэль выжил. – Ты хочешь, чтоб я сбежал и затаился? – выкрикнул он. – Я не могу! Лавлейс убил единственного человека, который обо мне заботился… Натаниэль осекся, на мгновение лишившись голоса. Но глаза его по-прежнему оставались сухими. – Кого – Андервуда? Ты что, шутишь? Да он терпеть тебя не мог! Это был в высшей степени благоразумный человек. – Я говорю о его жене. Я хочу отомстить за нее. За то, что натворил Лавлейс. Впечатление от этих гордых слов было несколько подпорчено презрительным фырканьем джинна. Джинн встал, печально покачав головой, как будто под грузом великой мудрости. – Мальчик, ты стремишься не к мести, а к забвению. Вчера ночью ты потерял в огне все, что у тебя было. И теперь тебе больше нечего терять. Да я просто слышу, что ты думаешь! Тебе хочется выступить против Лавлейса и прославиться. – Нет. Я хочу отомстить. Джинн расхохотался. – Да, это легко – уйти следом за своим наставником и его женой во тьму. Куда легче, чем начать жизнь заново. Гордость туманит тебе рассудок и ведет тебя к смерти. Неужто прошлая ночь ничему тебя не научила? Нат, тебе с ним не тягаться. Брось эту затею. – Никогда. – Дело в том, что ты, по сути, более не волшебник. – Джинн повел рукой, указывая на осыпающиеся стены. – Да ты посмотри по сторонам! Где мы? Это тебе не какой-нибудь уютный домик, заполненный книгами и бумагами. Где свечи? Где благовония? Где комфорт? Нравится тебе это или нет, Натаниэль, но ты потерял все, что нужно волшебнику. Богатство, безопасность, самоуважение, наставника… Посмотри правде в лицо: у тебя ничего не осталось. – У меня осталось мое гадательное зеркало, – возразил Натаниэль, – И еще ты. Он поспешно уселся обратно к костерку. Царящий в комнате холод по-прежнему пронизывал его до костей. – Ага. Я как раз собирался перейти к этому вопросу. – Джинн принялся разгребать хлам носком ботинка, расчищая на полу свободный пятачок. – Когда ты немного успокоишься, я добуду для тебя кусочек мела. Тогда ты сможешь нарисовать здесь круг и освободить меня. Натаниэль уставился на него. – Я выполнил свое задание, – сказал смуглолицый мальчишка. – Я сделал куда больше, чем ты мне поручал. Я выследил для тебя Лавлейса. Я разузнал про Амулет. Я спас тебе жизнь. Голова Натаниэля сделалась странно легкой и вязкой, как будто ее набили ватой. – Только, пожалуйста, не надо меня благодарить! – продолжал мальчишка. – Я такой застенчивый! Просто нарисуй этот пентакль – больше мне ничего не нужно. – Нет, – сказал Натаниэль, – Не нарисую. Пока что. – Прости? – переспросил мальчишка. – Кажется, после драматических событий прошлой ночи слух начал подводить меня. Мне показалось, будто ты сказал «нет». – Сказал. Я не освобожу тебя. Пока что не освобожу. Воцарилось тяжелое молчание. Потом маленький костерок стал угасать прямо на глазах у Натаниэля, будто утекал в пол. А потом и вовсе исчез. И деревяшки, что лишь несколько мгновений назад так радостно горели, начали с тихим потрескиванием покрываться ледяной коркой. Кожа Натаниэля тут же покрылась пупырышками, а дыхание стало хриплым и болезненным. Он с трудом поднялся на ноги. – Прекрати сейчас же! – выдохнул Натаниэль, – Верни костер на место! Глаза джинна сверкнули. – Это исключительно ради твоего блага, – заявил он. – До меня лишь сейчас дошло, насколько бестактно я поступил. Тебе ведь тяжело видеть огонь – после того, что ты натворил вчера ночью. Тебя, должно быть, мучает совесть. Перед глазами у Натаниэля встало пламя, пожирающее разрушенную кухню. – Пожар устроил не я, – прошептал он, – Это не моя вина. – Да ну? Это ты спрятал в доме Амулет Самарканда. Ты подставил Андервуда. – Нет! Я не думал, что Лавлейс придет к нам. Я просто подстраховался, безопасности ради… Мальчишка насмешливо фыркнул. – Ага! Ради твоей безопасности. – Если бы Андервуд хоть чего-то стоил, он бы выжил! Он бы отбился от Лавлейса – или поднял тревогу! – Ты же сам не веришь в то, что говоришь. Посмотри правде в лицо: это ты убил их обоих. Лицо Натаниэля исказилось от ярости. – Я собирался разоблачить Лавлейса! Я хотел поймать его в ловушку при помощи Амулета и сдать властям! – И кого это теперь волнует? Ты опоздал. Ты проиграл. – Только из-за тебя, демон! Если бы ты не привел их за собой, ничего этого не произошло бы! – Натаниэль уцепился за эту мысль, как утопающий за соломинку. – Это все ты виноват! И я с тобой за это расквитаюсь! Ты что, надеешься освободиться? Вот уж нет! Ты связан навсегда! Тебя ждет Вечное Заточение! – Даже так? В таком случае, – лжемальчишка шагнул к Натаниэлю и внезапно оказался рядом, – я прекрасно могу убить тебя сам, прямо сейчас. А чего мне терять? Я так или иначе окажусь в той жестянке, но так я сперва хоть получу свое удовольствие – сверну тебе шею. И его рука мягко легла Натаниэлю на плечо. По спине у Натаниэля поползли мурашки. Ему отчаянно хотелось увернуться и броситься наутек, но он заставил себя остаться на месте и смотреть, не отводя взгляда, в темные бесстрастные глаза. Бесконечно долгий миг никто не произносил ни слова. Наконец Натаниэль облизнул сухие губы.