Хм. Вот на такое я как-то не рассчитывал. Я резко затормозил в воздухе, развернулся и нанес еще один, более концентрированный удар. От такого удара даже Джабор бы слегка покачнулся, а большинство людей превратились в облачко дыма на ветру. Но бородач к большинству не относился. После того как пламя угасло, он взял и вскочил на ноги, легко и непринужденно. Правда, выглядел он слегка одуревшим. Надо признать, что большая часть его плаща сгорела, но тело под ним осталось все таким же крепким и здоровым. Я не стал предпринимать других попыток. Я умею понимать намеки. Наемник запустил руку под плащ, извлек из потайного кармана серебряный диск – и метнул его с совершенно неожиданной скоростью. Диск пронесся на расстоянии волоска от моего клюва и небрежно по дуге вернулся к хозяину. Однако! За последние несколько дней мне многое пришлось пережить. Такое впечатление, что все, кто встречался мне на пути, желали урвать кусочек меня – все, будь то джинны, волшебники или обычные люди. Меня вызывали, избивали, в меня стреляли, меня брали в плен, загоняли в сжимающийся шар – и считали это чем-то само собой разумеющимся. И вот теперь, в довершение всего, этот тип тоже присоединился к моим недоброжелателям, хотя я всего-то и пытался его убить. Я вышел из себя. Самый разъяренный дрозд, какой только существовал на свете, спикировал на статую в фонтане. Дрозд приземлился на хвост дельфина, обхватил камень крыльями и принял облик горгульи. Дельфин с богом[109] откололись от постамента. Заскрежетал раздираемый свинец, и статуя рухнула в озеро. Из разорванных труб зафонтанировала вода. Горгулья схватила статую за голову, рванула и перенесла на берег озера, неподалеку от того места, где стоял наемник. Он выглядел не настолько обеспокоенным, как мне хотелось бы. И снова метнул диск. Диск впился мне в руку – ядовитое прикосновение серебра. Не обращая внимания на боль, я швырнул статую – так шотландские горцы на состязаниях швыряют бревно. Статуя пару раз элегантно перевернулась и рухнула на наемника. Раздался приглушенный удар. Наконец-то я его достал! Но все-таки его не сплющило, как я надеялся. Я видел, как он барахтается, пытаясь ухватить лежащего ничком бога хоть за что-нибудь и стащить статую с себя. Это начинало становиться скучным и утомительным. Ну что ж, если я его и не остановил, то уж наверняка задержал. И пока наемник барахтался, я подскочил к нему вплотную и стащил с него сапоги-скороходы. А потом размахнулся как следует и зашвырнул их на середину озерца, в гущу энергично кружащих уток. Сапоги булькнули и ушли под воду. – Ты за это заплатишь! – сказал наемник. Он все еще продолжал бороться со статуей и мало-помалу сдвигал ее. – Что, ты так до сих пор и не научился признавать свое поражение? – поинтересовался я, раздраженно почесывая рог. Я как раз раздумывал, чего бы еще такого сделать, но тут… …тут я почувствовал, как у меня все внутри перевернулось. Самая моя сущность забилась в корчах. Я задохнулся и начал таять и испаряться прямо на глазах у наемника. Он рванулся изо всех сил и сбросил статую с себя. Сквозь боль я разглядел, как он поднялся на ноги. – Стой, трус! – выкрикнул он. – Остановись и сражайся! Я махнул ему расплывающейся лапой. – Считай, что тебе повезло, – простонал я. – Я тебя отпускаю. И не забывай… Тут я исчез, и моя остроумная реплика исчезла вместе со мной. Натаниэль 40 Стрела блестящей черной плазмы ударила в ближайшую витрину. Головной убор шамана, горшки и флейты, сама витрина и часть пола – все испарилось с таким звуком, какой издает вода, быстро втягиваясь в слив. Из бреши в полу поднялись четыре столба пара. Натаниэль преодолел в кувырке около метра и вскочил на ноги. У него закружилась голова, но он не колебался ни мгновения. Он кинулся к следующей витрине, той, в которой лежали металлические кубики. Когда старый волшебник снова вскинул руку, Натаниэль сгреб несколько кубиков – сколько смог – и нырнул за ближайший стеллаж с книгами. В то место, где он только что стоял, ударила вторая стрела плазмы. Старик прищелкнул языком. – И что ты собираешься сделать? Напустить на меня еще букашек? Натаниэль взглянул на кубики у себя в руках. Нет, не букашки – но немногим лучше. Всего лишь Пражские Кубики: мелкий реквизит волшебников низкого уровня, промышляющих фокусами. В металлической скорлупе каждого кубика сидело по демону-букашке; туда же были заключены различные минералы, истолченные в порошок. Высвобождаясь по команде, букашки и порошок вспыхивали, порождая причудливые языки пламени. Дурацкая игрушка, и ничего больше. Уж никак не оружие. Каждый кубик был завернут в бумагу со знаменитым логотипом алхимиков с Золотой улицы. Кубики были старые, возможно, еще прошлого века. Возможно, они вовсе не работали. Натаниэль схватил один из кубиков и швырнул как есть, не разворачивая, через стеллаж. И выкрикнул слово Освобождения. Демон, сидевший в кубике, вспыхнул, рассыпав сноп серебряных искр и испустив металлический звон. Галерею наполнил слабый, но безошибочно узнаваемый запах лаванды. Старик радостно захихикал. – Как это мило с твоей стороны! Еще, пожалуйста! Я желаю, чтобы наш приход к власти сопровождался наилучшими ароматами. А запах рябины у тебя есть? Мой любимый! Натаниэль выбрал следующий кубик. Реквизит? Ну и ладно! Все равно у него ничего больше нет. Он услышал поскрипывание туфель старика: тот, шаркая, шел по галерее к краю прохода. Что теперь делать? Но путь к бегству перекрывали стеллажи с книгами. А действительно ли они его перекрывают? Полки были открыты с обеих сторон. Он мог заглянуть через щель между книгами и верхней полкой в соседний проход. Если протиснуться через… Натаниэль швырнул следующий кубик и подбежал к полке. Морис Скайлер завернул за угол; руки его скрывались в колеблющемся силовом шаре. Натаниэль ударился о второй ряд полок, словно прыгун, берущий высоту. И пробормотал приказ Освобождения. Кубик взорвался прямо в лицо старику. На миг в воздухе в качестве аккомпанемента повис чешский марш девятнадцатого века. В следующее мгновение пять десятков книг водопадом посыпались вниз. Натаниэль грохнулся поверх этой груды. Он скорее почувствовал, чем увидел третью стрелу, уничтожившую проход у него за спиной. Теперь в голосе волшебника появилась нотка раздражения. – Мальчик! Время дорого! Постой, пожалуйста! Но Натаниэль уже успел вскочить и метнуться к следующей полке. Он двигался быстро, не думая, не позволяя себе остановиться ни на миг, чтобы ужас не взял над ним верх. Теперь он стремился лишь к одному: добраться до двери в дальнем конце галереи. Старик сказал, что за ней приготовлен пентакль. – Джон! Послушай! Натаниэль грохнулся навзничь в следующий проход, вместе с посыпавшимися книгами. – Я восхищаюсь твоей решимостью! Сверху на Натаниэля свалился словарь в кожаном переплете, и из глаз у мальчика посыпались искры. Он с трудом поднялся на ноги. – Но это же глупо – пытаться отомстить за твоего наставника! Еще один выброс магической энергии. Еще один исчезнувший стеллаж. Комнату заполнил густой едкий дым. – Глупо и противоестественно! Лично я много лет назад убил своего наставника. Я бы еще понял, если бы твой Андервуд был человеком стоящим. Натаниэль швырнул через плечо третий кубик. Кубик упал на витрину, но не вспыхнул. Натаниэль забыл произнести приказ. – Но ведь он же был просто ничтожеством! Ведь правда, Джон? Выжившим из ума ничтожеством. А ты готов ради него пожертвовать жизнью. Лучше отойди в сторону! Натаниэль добрался до последнего прохода. Дверь была уже близко – оставалось всего лишь несколько шагов. И лишь теперь Натаниэль остановился словно вкопанный. В душе у него вспыхнул гнев и заглушил страх. Тихо скрипнули туфли. Старик, шаркая, шел по галерее, по следу из рассыпанных книг, и заглядывал в каждый боковой проход. Но мальчишка словно сквозь землю провалился. Скайлер свернул в последний проход, на ходу поднимая руку… И раздраженно прищелкнул языком. Проход был пуст. Натаниэль, бесшумно перелезший через стеллаж в предыдущий проход и теперь крадущийся за старым волшебником, сполна использовал фактор неожиданности. В волшебника врезалось три кубика одновременно, и взорвались они так же одновременно, по одной команде. Это были лимонно-зеленая «Прялка Катерины», рикошетирующая «Венская пушка» и «Ультрамариновый костер», и хотя по отдельности каждый из них давал весьма скромный эффект, в сумме они оказались достаточно мощными. Послышалась мешанина популярных песенок, и в воздухе поплыл густой, насыщенный запах рябины, эдельвейса и камфары. Взрыв сбил старика с ног и швырнул на дверь – ту самую, в конце галереи. Скайлер с силой врезался в дверь – головой. Дверь рухнула внутрь, и волшебник упал за порог; шея его как-то странно искривилась. Черный сгусток энергии, пульсировавший у него в руке, тут же погас. Натаниэль медленно пошел к нему сквозь дым, сжимая в руке последний кубик. Волшебник не шевелился. Возможно, он притворялся. Он мог в любое мгновение вскочить и кинуться в драку. Возможно. Натаниэль был готов к этому. Ближе… Старик по-прежнему не шевелился. Натаниэль уже был рядом с его туфлями. Еще шажок… Вот теперь он наверняка вскочит… Морис Скайлер не шелохнулся. У него была сломана шея. Лицо его обмякло, рот приоткрылся. Натаниэль стоял уже достаточно близко, чтобы пересчитать все морщинки на щеке у старика. Он видел тоненькие красные сосуды, проступившие на носу и под глазом… Глаз был открыт, но смотрел на мир незряче. Как будто у рыбы на прилавке. На глаз упала редкая седая прядь. У Натаниэля задрожали плечи. На миг ему показалось, что он вот-вот расплачется. Но он заставил себя стоять неподвижно, выжидая, пока дыхание восстановится и бьющая его дрожь уймется. Овладев наконец своими эмоциями, Натаниэль переступил через труп старика.