Волосы всклокочены, глаза красные и опухшие, как будто Инна долго плакала, взгляд потухший, а пальцы скрещенных рук, обхвативших плечи, заметно подрагивали. – Семен Борисович? – так же удивленно проговорила она. – А вы откуда здесь? Алина, в чем дело? – Алина? – Семен повернулся к замершей в дверях комнаты Ане и укоризненно покачал головой: – Даже здесь наврала. Зачем? Она нервно дернула плечом: – Теперь-то какая разница? Мама, что с Даней? – Его ищут, – бесцветным голосом произнесла Калмыкова, закрыла лицо руками и снова заплакала. Девушка кинулась к ней, обхватила обеими руками и тоже зарыдала. Семен топтался у порога, не зная, как себя вести, но чувствовал, что уходить не должен – здесь явно что-то произошло, и, возможно, потребуется его помощь. – Так, дамы, – решительно произнес он. – Прекращаем водопад и рассказываем, что конкретно случилось. – Семен, уйди, а, не до тебя сейчас! – зло пробурчала Аня, и мать тут же встрепенулась: – Ты почему так с Семеном Борисовичем разговариваешь? – А ты вообще его откуда знаешь? – спросила Алина и вдруг хлопнула себя по лбу: – Ну вот я дура… конечно… как мне это в голову не пришло, он же хирург по сиськам… – Алина! Прекрати! – Инна вытерла ладонями глаза. – Вы не обижайтесь, Семен Борисович, это у нее возраст такой… проходите в кухню. А с тобой я потом поговорю, мне сейчас не до этого… – Плечи Инны снова затряслись от рыданий, и Алина, обняв мать, повела ее в кухню, бросив Семену через плечо: – Ну проходи, пригласили же. В кухне она усадила мать за стол, Семену тоже указала на табурет и принялась заваривать чай, то и дело всхлипывая. – Послушайте, Инна Алексеевна, – начал Семен, но Калмыкова перебила: – Мы ведь договаривались – просто Инна. – Хорошо, Инна. Я так понял, что-то произошло с вашим сыном, так? Если нужна помощь… – Его ищут… меня отправили домой… – Так, стоп. Ищут – это значит, что он пропал. Где, когда? Я не из праздного любопытства спрашиваю, могу помочь с поисками – я ведь байкер, мы несколько раз в таких поисках участвовали своим клубом, – объяснил он, заметив, что Инна напряглась. Калмыкова сбивчиво рассказала о том, как и где пропал ее сын. Когда она умолкла, снова заплакала Алина: – Мама… ты прости, что я сразу трубку не сняла… я ведь не знала… Семен, у Дани сахарный диабет, он себе постоянно должен инъекции делать… – она вдруг перевела взгляд на мать и прошептала: – А если… если у него закончится шприц-ручка? – И обе зарыдали еще сильнее. – Давайте, дамы, договоримся, – слегка хлопнул по столу Семен. – Вы прекращаете реветь, даете мне фотографию Дани, и я поехал к своим. – Так ночь уже… – пробормотала Инна. – Ничего, мы привычные. – Но… вам ведь на работу завтра… – У меня не операционный день, ничего, нестрашно. Давайте фотографию. Инна вышла из кухни, а Семен посмотрел на Алину: – Ну и зачем врала? – Да не врала я… меня папа так звал, сам дал такое имя, а потом передумал, решил звать Аней. Я иногда пользуюсь – удобно, – пробормотала она, глядя под ноги на серо-коричневые плитки пола. – Ладно, об этом я с тобой потом поговорю, – пообещал Семен, вставая. – Ты точно в колонии работать должен… Инна принесла несколько фотографий, а Алина предложила прислать Семену еще несколько на мобильный. – Ты так и не дал мне номер, – заметила она, и Кайзельгауз чуть улыбнулся: – Придется исправить. Так, все, я поехал, а вы постарайтесь отдохнуть. Я позвоню, если что-то интересное будет. Он спустился пешком, сел на мотоцикл и вынул телефон. Для подобных случаев в их клубе существовал особый сигнал, который рассылался в мессенджер, и все его получившие собирались в условленном месте на выезде из города. Разослав сообщение, Семен надел шлем и сам отправился к месту сбора. «Нет, но какова девка… – думал он, выруливая на центральную дорогу. – Мать няней работает, надо же… Но как они с Инной похожи, чего ж я сразу не заметил? Теперь придется оправдываться, что я ее дочку пальцем не тронул». Большая компания байкеров собралась на окраине города, быстро обговорила план действий и, получив фотографии мальчика, разъехалась. Опыт в такого рода поисках у них был, несколько раз они в качестве добровольцев помогали искать пропавших и даже кое-кого нашли раньше профессиональных поисковиков. Семен очень рассчитывал, что и сегодня их помощь окажется кстати. Сам он тоже определил себе район для поиска, добрался до него, оставил мотоцикл в кустах и, взяв фонарик, пошел через лес. Семен знал, что при пропаже ребенка первые сутки – самые важные, и с каждым часом шансы найти его живым все уменьшаются. Оставалось надеяться, что с сыном Инны ничего плохого не произошло. Но им не повезло – до шести утра, до обозначенного ими самими времени встречи, никому ничего обнаружить не удалось. – Ладно, парни, разъехались, – вздохнул организатор их клуба Сизый. – Встречаемся снова вечером, в шесть, здесь же. Там и определим новые районы, я за день постараюсь с поисковиками переговорить, узнать, что у них. Но, если бы нашли, уже дали бы отбой. Семен в плохом настроении поехал в клинику, решив, что душ примет и там. К его удивлению, спать совершенно не хотелось, зато аппетит разыгрался не на шутку, и Семен заехал в небольшое кафе на трассе, прихватил пару хот-догов с собой, хотя совершенно не представлял, когда успеет их съесть – после душа нужно было немедленно бежать в реабилитацию и смотреть своих больных, чтобы не срамиться на обходе. Инна Спать она не могла, сидела на разобранной кровати, укутав одеялом замерзшие почему-то ноги, и смотрела в одну точку. Этой точкой была висевшая на стене напротив кровати фотография – Инна и дети на море, и Даня на первом плане беззаботно смеется в объектив, сидя на сине-белом надувном круге. Думать о том, где сейчас ее мальчик, было страшно, Инна изо всех сил гнала от себя эти мысли, но они возвращались. «Это я виновата, – вяло думала Инна. – Если бы я не отдала его в эту секцию, не поддалась его уговорам, то и не было бы никакого лагеря… Я старалась, чтобы он не чувствовал себя больным, хотела, чтобы жил как другие дети, пусть и с постоянно вводимым препаратом… А теперь… Прошли сутки почти, нет никаких новостей… а лекарство закончится, и тогда…» Дверь спальни тихо скрипнула, и на пороге появилась Алина в ночной рубашке и босиком. – Ты не спишь? – тихонько спросила она. – Можно к тебе? Мне одной страшно почему-то… Инна молча подвинулась, давая дочери место рядом с собой. Алина юркнула под одеяло, прижалась к ней и обхватила руками совсем так, как делала в детстве, когда видела страшный сон. Инна обняла ее и вздохнула. – Мам… ты не волнуйся… Даню найдут обязательно, вот увидишь, – забормотала дочь. – Семен обязательно найдет… – Откуда ты его знаешь? – В баре познакомились… мам, ну не до этого сейчас, а? Какая разница? Главное, что он вызвался помочь. А я видела, как он умеет помогать… – Алина… он ведь взрослый мужчина, он немного моложе меня… – Мам, ну вот о чем ты вообще думаешь, а? – Алина подняла голову и снизу посмотрела ей в лицо. – Я не маленькая уже… А ты вечно… ну ничего у меня с ним не было – что я, дура? Да и он не такой… Мне с ним просто интересно. И тебе он должен бы нравиться – говорит как ты почти… Я правда не знала, что он с тобой в клинике работает. Телефонный звонок ударил им обеим по нервам, они одновременно подскочили, и Инна, схватив телефон, выкрикнула: – Алло, я слушаю! Это оказался руководивший поисками Дани капитан, и хороших новостей у него ожидаемо не было. Зато были такие, от которых у Инны совершенно помутилось в голове. Ее муж Антон сбежал из мест заключения, использовав чужие документы, и теперь находился в розыске. – Знаете, есть такая схема, когда подбирают того, кто освобождается и не имеет родственников, накануне тихо убивают – и по его документам выходит тот, кто может заплатить. Ваш муж этим и воспользовался. Так что, возможно, я был прав, и мальчика он забрал, – сказал капитан. – Будем в эту сторону работать. Но я вам так скажу – это был бы лучший вариант для вашего сына. – Почему? – прохрипела Инна, еле удерживая себя в сознании, потому что перед глазами плыли черные пятна. – Потому что он родной отец, вряд ли причинит вред ребенку. В общем, вы не паникуйте, Инна Алексеевна, мы все равно работаем, ищем, да и байкеры вчера прикатили ночью, лес прочесывали, сегодня вечером тоже подъедут, другой район возьмут. И вот еще что… мне бы фото мужа вашего бывшего, а то из колонии прислали такое, что там родная мать не опознает. – У меня нет… – прошептала Инна, но тут вмешалась дочь: – Папина фотка? У меня есть в мобильном. Инна жестом показала, чтобы Алина принесла телефон, не став выяснять, откуда фото и почему дочь его хранит. – О господи… – вдруг растерянно сказала Инна, и капитан сразу напрягся: