– Извините, я сейчас… – и быстро вышла из кухни вслед за дочерью. Невзоров невозмутимо записывал что-то, то и дело поправляя очки: – Ничего, успокоится. Н-да… есть, чем с коллегами поделиться, конечно. Тут прямо вендетта вырисовывается. Три трупа… – Четыре, – сказала вернувшаяся Инна и протянула Невзорову телефон. – Вот… только что пришло. Я тоже заглянула в мобильный – там была фотография мужчины, бессильно свесившегося из салона машины в гараже. – Угорел, что ли? – пробормотал Невзоров. – Кто это? – Это Рустам. Я не знаю его фамилии, но именно этот человек привез в клинику Алену Суркову. То есть… словом, теперь я думаю, что на самом деле ее звали Алана Сурикова, та самая пропавшая жена депутата. И вот теперь я точно понимаю, что за всеми убийствами стоит именно Суриков, как и обещал, рассчитывается со всеми, кто причастен. У меня были сомнения… но ничего другого вспомнить я не могу, понимаете? Ничего! Только эта операция… – Инна опустилась на табуретку и закрыла руками лицо. – Если бы тогда я… хотя что… это был мой единственный шанс, понимаете? Единственный шанс! Никто ведь не знал, что все дальше пойдет как в триллере! Локтев, конечно, предупреждал, чтобы мы молчали, но… Я уехала не поэтому, мне надо было жизнь спасать и детей – от мужа… – Так-так-так… – протянул Невзоров, откладывая телефон на край стола. – Выходит, мне надо срочно связываться с теми, кто ведет дела по убийствам хирургов и медсестры. А теперь еще и этот деятель… Да, задали вы мне работку, Инна Алексеевна. – Простите, мне надо позвонить, – бросив взгляд на часы, сказала Калмыкова. – Мы договорились с капитаном, что я буду звонить ему каждые два часа… Ее разговор с начальником поисковой группы ни к чему не привел – мальчика по-прежнему не обнаружили, группа уже прочесывала первый близлежащий поселок, обходила дома, но никто ребенка не видел. Калмыкова ощутимо занервничала, но меня удивило другое – то, как она все это время, что мы были в квартире, умудрялась держать себя в руках и рассказывать что-то, зная, что где-то идут поиски ее сына. В квартире раздался какой-то шорох, и Инна сорвалась с табуретки, бросилась в коридор: – Алина! Алина, куда ты?! – От тебя подальше! – раздалось в ответ, и тут же хлопнула входная дверь. Невзоров покачал головой: – С характером девка. – Нет… просто избалованная, – сказала, входя в кухню, Инна. – Я старалась ее от всего ограждать, даже когда вынуждена была рассказать кое-какие вещи… смягчала, как могла… Но она отца хорошо помнит, ей ведь было одиннадцать, а Даня… – тут Калмыкова осеклась, прикрыла ладонью рот и посмотрела почему-то на меня расширившимися глазами. – Инна Алексеевна… с вами все в порядке? – спросила я, и Калмыкова словно очнулась: – А ведь Даня не помнит отца! Не помнит! Он мог не узнать Антона, если это действительно он приезжал в лагерь позавчера! – Погодите, – вмешался Невзоров. – То есть ваш сын мог не узнать отца, но все равно уйти с ним назавтра? – По статистике, – вмешалась я, – в семидесяти пяти процентах случаев дети до двенадцати лет называют знакомыми всех, кого видели два раза. Так что он вполне мог не испугаться мужчину, которого уже накануне видел. – Но я же его просила… – простонала Калмыкова, снова хватаясь рукой за голову. – Я же всю дорогу ему объясняла… – Такие навыки надо постоянно подкреплять, – вздохнул Невзоров, закрывая папку. – Раз во время первой встречи мужчина не показался Дане опасным, то ваши слова он просто пропустил мимо ушей. Мог уйти искать котенка или собачку – на такое ведутся практически все дети. Но если это действительно ваш муж, то прав начальник поисковой группы – мальчику пока ничего не угрожает. А позвоните ему и узнайте, показал ли он фото вашего бывшего мужа охране? Вдруг это все-таки был он? Инна встрепенулась: – Как я могла забыть… – И мне, если можно, тоже покажите, – вдруг попросила я, потому что в голове у меня тоже что-то щелкнуло. Когда Калмыкова развернула ко мне экран мобильного, я приблизила пальцами лицо изображенного на нем мужчины и через секунду могла точно сказать, что видела его на дороге, ведущей в клинику, с букетом цветов в руках. И шел он не в клинику, а из нее. Семен После работы он снова сел на мотоцикл и направился не домой, а к Калмыковым, хотел узнать, нет ли новостей о Дане. К его удивлению, в квартире, кроме Инны, были еще Аделина Драгун и незнакомый Семену мужчина, представившийся следователем Невзоровым – это он вел дело о смерти клиентки в клинике. – Вы что-то хотели, Семен? – спросила Инна, и по ее заплаканным глазам он понял, что новостей нет – ни хороших, ни, к счастью, плохих. – Узнать хотел… мы сегодня с парнями снова вечером выдвигаемся. А Аня… то есть Алина дома? – запнувшись на имени, спросил Кайзельгауз. – Нет, ушла куда-то… совсем от рук отбилась. Семен, – Инна коснулась его локтя. – Скажите мне честно… у вас… – она смешалась, оглянулась на сидевших за столом Аделину и следователя. – Да вы что, Инна?! – возмутился Семен. – Конечно, нет! Она переночевала у меня на днях, это правда. Но я еще в своем уме, чтобы связаться с малолеткой… простите, конечно, – но Калмыкова смотрела с подозрением, и Семен разозлился: – А надо было ее на улице ночевать оставить? Чтоб уж с гарантией что-то случилось, да? – Простите… – пробормотала она, отворачиваясь. – Я совсем не соображаю, что говорю… всю ночь не спала… Ой, вы ведь тоже не спали, Семен, – спохватилась Инна. – Может, вам лучше домой поехать? – Нет. Мы собираемся через час. Поеду, поищу Алину, я, кажется, знаю, где она. Развернувшись, он быстро вышел из квартиры, успев поймать на себе изучающий взгляд Аделины. «Черт возьми, теперь еще выгляжу соблазнителем малолеток, – зло думал он, сбегая по ступеням. – Как я умудрился так вляпаться? Снова хотел спасти мир? Идиот…» Алину он нашел именно там, где и рассчитывал – в «Железном коне», за столиком в самом углу, она сидела, забравшись на стул с ногами, и что-то набирала в телефоне. – Опять фокусничаешь? – бухнул он, выдвигая второй стул и садясь так, чтобы Алина не могла выбраться и убежать. – Тебя, смотрю, ничему жизнь не учит? Мать на стену лезет, брат пропал – а ты все бегаешь? – Тебе что надо? – враждебно спросила Алина, не отрываясь от телефона. – Мобильный положи на стол, когда разговариваешь. – Ага, сейчас. – И Семен выхватил аппарат у нее из пальцев, сунул себе в карман джинсов. – Отдай, или я заору на весь бар, что ты ко мне пристаешь! – прошипела Алина. – А давай, – согласно кивнул он. – Меня здесь каждая собака знает – как и мои вкусы на женщин. Алина умолкла, забившись еще глубже в угол. – Ты мне вот что скажи – чего добиваешься-то своим поведением? Ну я понял бы еще в шестнадцать так себя вести, но в девятнадцать уже не солидно. – Некогда мне было в шестнадцать. – Да? Трудное детство, железные игрушки? – Нет. Отец-уголовник и мать-врунья. По стране бегали, не до капризов было, – с вызовом ответила Алина. – Ты соображаешь, что несешь? – А то! Мне мать всю жизнь лапшу на уши вешала, врала. Изворачивалась – а потом еще и профессию навязала. Которую я не хочу! Ты знаешь, что моя фамилия на самом деле не Калмыкова? Калмыкова я тут, чтобы династию продолжать! Дед, бабуля, мама – все врачи, ну и меня туда же, чтоб до кучи! – выкрикнула Алина, не обращая внимания на то, что на них уже начали оглядываться посетители за соседними столиками. – И ладно бы, я как ты – сама бы хотела, но меня ж не спросили! Сперва из школы в школу дергала, то в одном городе жили, то в другом, потом репетиторов наняла – мол, мозгов у меня не хватит поступить! А может, просто не надо было носиться по всей стране? – Так, погоди, – Семен положил руку ей на плечо, словно придавливая к стулу и заставляя успокоиться. – Во-первых, прекрати орать, люди смотрят. Во-вторых, связно можешь рассказывать? – Не могу, – Алина дернула плечом, сбрасывая его ладонь, и уронила голову на сложенные на столе руки. – Я сегодня такое узнала… – Ну какое? Твоя мать – хороший врач, ее в клинике уважают. Что ты могла узнать? – В клинике уважают? – насмешливо повторила Алина, поднимая голову. – Ну по твоим меркам это, видимо, успех. Да вот только что с этим уважением будет, если выплывет вся правда? – Слушай, ты мне надоела, – не выдержал Семен и встал. – Вожусь тут с тобой… – Куда ты? – вскрикнула Алина, хватая его за край футболки. – Брата твоего искать поеду, все больше пользы, чем бред этот слушать. Он повернулся, чтобы уйти, но Алина вскочила: – Семен! Ну, пожалуйста, Семен! Ну можно, я с тобой, а? – Возиться с тобой еще и там? У нас серьезные люди, не хватало еще от стыда сгореть, что приволок психованную малолетку. Здесь сиди. Но она все-таки увязалась за ним, пришлось вернуться в бар и попросить у Кузи шлем из целой коллекции оставленных в баре нетрезвыми посетителями. – Но я тебя предупреждаю – не вздумай там хоть слово мне поперек сказать, – вставляя ключ в замок зажигания, сказал Семен, пока Алина затягивала ремешок под подбородком. – Ну что я – идиотка совсем? – виновато улыбнулась она. Сегодня они получили задание прочесать очередной лесной массив за большим поселком в десяти километрах от лагеря. – Иди след в след за мной, не отставай, – предупредил Семен, сунув в руку Алины фонарик. – А разве я не пойду как все, одна?