Он так посмотрел на нее, что Алина тут же подняла руки: – Все-все, я помню… идти след в след, не отставать. – Вот так и дыши, – одобрил он, убирая ключи от мотоцикла в карман. До самой темноты они, перекрикиваясь с остальными, бродили по лесу, но все безрезультатно. – А почему вы вообще думаете, что он в лесу? – спросила Алина, неотступно следуя за Семеном, как он и велел. – Он может быть где угодно. Мы отрабатываем тот участок, который нам поручили. Кто-то ищет в поселках поблизости, кто-то в городе. У всех свои задачи. Где-то справа хрустнула ветка, и Алина схватила его за руку: – Что это? – Кто-то из пацанов напоролся на валежник. – Нет, прислушайся… Семен остановился и, прижав палец к губам, напряг слух. Ему показалось, что он слышит какие-то звуки, но они приглушенные и идут словно из-под земли. – Так, замри, – скомандовал он шепотом и начал осматриваться, продвигаясь вправо буквально миллиметрами. Внезапно его нога не нащупала под собой почвы, хотя Семен видел, что под ней лежит ветка. Но та вдруг ухнула вниз, и Семен, не успевший перенести вес тела на эту ногу, удержался и сделал шаг назад. Перед ним зияла яма – широкая, и ее дальний край был ничем не закрыт, хотя с той стороны, где они стояли с Алиной, лежали ветки, маскировавшие опасную ловушку. Семен встал на колени и подполз к краю. На дне ямы, метрах в трех в глубину, он увидел мужчину в голубой грязной рубашке, а рядом – свернувшегося калачиком мальчика. Правда, голова ребенка была как-то странно откинута назад, глаза закрыты. – Эй, помощь нужна? – гаркнул Семен, заметив, что глаза мужчины тоже закрыты. Бояться было уже нечего – человек явно не мог сам выбраться из ловушки. Открыв глаза, он просипел так тихо, что Семен еле услышал: – Помоги… помоги, мужик, я заплачу тебе… пацан у меня… пацан сознание потерял… – На вот, попей, – Семен кинул вниз маленькую бутылку с водой, и мужчина схватил ее. Рядом с Семеном возникла Алина и тут же вскрикнула: – Папа?! Папа! Что с Даней, что с ним?! – Аня… доча… ты как… тут? – прохрипел мужчина, отбрасывая бутылку. – Так, поболтайте, я подмогу позову, – Семен вынул небольшую рацию – такие имелись у всех в их клубе и использовались для поездок и вот таких ситуаций, когда надежды на мобильную связь оставалось мало. Вызвав всех, кто мог оказаться здесь как можно скорее, и запросив аптечку и носилки, которые также имелись, Семен вернулся к яме. Алина плакала, размазывая по щекам слезы грязными руками. – Так, сопли подбери, этим не поможешь, – скомандовал он. – Держи вот рацию, будешь пацанов координировать, а я полезу, гляну, что там. Соскользнув на дно по рыхлой земле, Семен первым делом осмотрел мальчика. От него ощутимо пахло ацетоном, он редко, но глубоко и шумно дышал. – Черт… – пробормотал Семен. – Алина! – крикнул он наверх, и лицо девушки показалось над краем ямы. – Быстро вызывай Сизого. Так и кричи – Сизый, прием, это Доктор. Скажи, нужна скорая, и пусть он звонит капитану, говорит, что мальчик нашелся, но ему срочно нужна капельница. Да не реви ты, просил же! – рявкнул он, видя, что Алина снова затряслась от рыданий. – Брату помочь хочешь? – она кивнула. – Тогда успокойся и делай, что сказал! – Слышь ты, борзый… – раздалось справа, – и Семен повернулся к лежавшему мужчине: – Это ты мне? – Тебе, тебе. Ты на дочь мою голос не повышай, тут тебе не… – А теперь ты меня послушай, папаша, – Семен не стал церемониться и сгреб мужчину за грудки, не обращая внимания, что тот застонал. – Тихонько лежи и не мешай мне, ясно? Ты чуть сына не угробил, рассказывать он мне будет! Еще звук услышу – пришибу, понял? – Пусти… – прохрипел он. – Нога… – Что – нога? – спросил Семен, немного спустив пар. – Да ногу я, кажется, сломал, когда падали… Семен повернулся так, чтобы осмотреть левую ногу мужчины, неестественно вывернутую в колене. – Извини, джинсы порежу, иначе не осмотреть, – вынув небольшой нож из поясной сумки, Семен распорол брючину и увидел, что обе кости голени сломаны и деформированы, обломок торчал в рану. – Н-да… не повезло тебе, оперировать придется. – Мне… мне уходить… уходить надо… – забормотал мужчина, хватая Семена за руку. – Сделай что-то, и я уйду… – Куда ты уйдешь? – Семен прикидывал, что делать с таким сложным переломом, чтобы не навредить еще сильнее. – Нельзя… нельзя мне… – Тебя как зовут-то? – Коля… Николай… – Нет, дружок, так не пойдет, – Семен снова развернулся к мальчику, но тот по-прежнему только глубоко дышал, и запах ацетона слегка усилился. – Я прекрасно знаю, кто ты. И зовут тебя не Коля, а Антон. И вот что я скажу тебе, Антоха… сына ты до комы довел. Ты что же, не знал, что у него сахарный диабет? Папаша хренов! Ему нужны постоянные дозы инсулина, и теперь, не получив их, он вот в таком состоянии. Угадай, кто причина? – Сахарный диабет? Я не знал… он… он маленький был, когда… – Когда тебя посадили, я понял. Но ведь он тебе явно сказал, что ему нужны уколы? У него с собой всегда шприц-ручка и часы с напоминанием, его мать все сделала, чтобы он не забывал и не пропускал время, а ты… Антон закрыл лицо грязными руками и застонал: – Я же не знал… не знал! Инка, сволочь, посадила меня, а детей увезла, фамилии сменила… Я вообще ничего о них три года не знал, еле нашел! Хорошо, случайно встретил в Подмосковье человека, с которым работали, оказалось, что он тоже Инку ищет. Семен насторожился – а зачем кому-то искать Калмыкову? За последние пару дней произошло столько непонятного, что у него не было времени во всем разобраться, да и с Инной он был совсем мало знаком, а там, оказывается, одни тайны. В это время к яме вернулась Алина, легла на край, свесив голову: – Семен, я все сделала… Сизый сказал, что позвонит маме тоже, они хотят санитарный вертолет вызывать… Как Даня? – Даня в коме, – жестко сказал Семен. – Но если вертолет прилетит достаточно быстро, ему смогут помочь. – А если… нет? – выдохнула девушка, глядя на Семена сверху расширившимися от ужаса глазами. – Могут пострадать органы. – Ненавижу тебя! – крикнула Алина, переведя взгляд на отца. – Ненавижу! Это из-за тебя все! – Аня… доченька… твоя мама тебе что-то наврала про меня, да? Это все неправда… – забормотал Антон, но Алина замотала головой: – Замолчи! Я не маленькая, я видела мамины снимки и читала все справки! Ты ее бил! Ты бил ее так, что она оглохла на одно ухо! Мы из-за тебя уехали сюда, из-за тебя! Но ты нас и тут нашел, и опять от тебя неприятности! Ты Даню угробил! Мы над ним трясемся, как над хрустальным, а ты! Ты все испортил, все! Ненавижу тебя! Семен перевел взгляд на лежавшего рядом с ним Антона и хмуро спросил: – Очень сильный, да? Тебя за это посадили? – Да врет она все… – Я так понимаю, документики имеются, а там не соврешь. Я не видел еще, чтобы на снимке перелом подделали. Хочешь, честно скажу? Будь моя воля – я бы тебя тут оставил, когда вертолет прилетит. Даже клятвой пренебрег бы. – Да ты кто такой вообще, чтобы меня судить? – окрысился Антон, опираясь на руки и пытаясь сесть, но снова застонал: – Черт… как я эту яму проглядел, не понимаю… – Не дергался бы ты, – спокойно посоветовал Семен, услышав, что к яме приближаются люди. – Я не сужу, для этого специально обученные люди имеются. Надеюсь, тебе еще добавят. – Не добавят, – хмыкнул Антон. – Я родительских прав не лишен, имею право сына видеть. И дочь тоже, кстати. – Она, смотрю, тебя не очень хочет видеть. И помолчи, а? Терпение у меня заканчивается, могу врезать. Антон, видимо, оценил габариты Семена, потому что замолчал до тех пор, пока вокруг ямы не собрались байкеры. – Сёма, ну что там? – спросил Сизый. – Мальчик в коме, папашка со сломанной ногой, надо доставать, но как-то аккуратно. – Тогда вертолет подождем, они минут через пять уже будут. У них оборудование есть, спасатели летят, не медики. – Пацана-то давайте поднимем, тут холодно, а он в тонкой футболке. Байкеры сбросили Семену ременные петли, в которые он осторожно уложил мальчика, и вытянули наверх. Семен слышал, как плачет Алина, как ее успокаивает кто-то из парней.