* * * Научившийся ходить не оставляет следов. Мáксима от Макса. Положим, не от Макса, но ещё от Лао-Цзы. Однако вот реальная инструкция к чему-то там бытовому (подлин.): «применять согласно способу применения». Ergo: не суть, кто когда сказал, но суть, кто когда усвоил и применил. Научившийся ходить не оставляет следов. И мáксима — от Макса, от него. И provokatio тоже от него. Provokatio — действие с целью вызвать ответную предсказуемую реакцию. Очевидность. То невнятную ласточку завлечёт с собой в баньку (при негласном уговоре: женщинам сюда путь заказан!) Или по якобы пьянке признается, что Ева такая Меньгиш вполне себе ничего. Жаль, не в нумерах, а то бы заснял и показал старине Евлогину. Зато с такой Данияловой заснял, засня-а-ал! Гляди, как исполняет! Или в «Иточу» встрянет поперёк Хана: «В рукопашном бою ты должен сначала утерять автомат, пистолет, нож, поясной ремень, лопатку, бронежилет. Потом — выбрать ровную площадку, где нет ни камня, ни палки. Потом — найти на той площадке такого же раздолбая. И только тогда вступай с ним в рукопашную схватку». И не возразишь! Но при сэнсее-то, при сэнсее! На ровной площадке! Чингиз окоротил прилюдно: «В Интернете попадалось где-то, слово в слово». Парируй, плагиатор! Парировал: «Дык эту мульку в Интернет я и запустил. Анонимно!» Поди проверь! Или собьёт рабочий ритм крематория — на весь день, на следующий — тоже, и на потом. А для крематория залог успеха — бесперебойность. Сроки, сроки! Чего-чего? * * * А, да! Сейчас-сейчас. Снова невольно a parte. Иначе — искреннее недоумение: крематорий? Во-во. Сам сто лет назад (ну, не сто!) попался — на крематорий от Лилит. Repete: — Я Граничу сейчас полосу про грифонов-убийц — срочно в номер. Завтра сдача до девяти ноль-ноль. — Пишите, пишите. А потом предлагаю встретиться. — В крематории? Прямо там? — Н-нет. — А где?! — И то верно! Где же, как не в крематории?! — М-м. Как насчёт совместного завтрака? — Виталий, у меня завтра — девять дней. — Девять дней? — Девять дней, как умер муж. — Ох! Крематорий, да. Между Староневским и Гончарной. Так задумывался, так строился, так и построился. На излёте идея умерла. Деньги кончились? Инвестор украл и сбежал? Убили кого? Просто передумали? Да на выбор! Но ныне бесхозно. Все признаки давнишне задуманного крематория. Но зачем? Тут откуда ни возьмись… Стал Издательский дом. Набежали. Староневский-Гончарная! Не отшиб, не Купчино! Был бы крематорий, а теперь как бы крематорий. Дурдом ещё тот. Уйма редакций под одной крышей. Большой ритуальный зал. В центральном углублении — те самые горизонтальные врата, забранные гаражным жалюзи. Ступенька вверх — скорбное пространство для безутешных. На том пространстве и обосновались. Стол-другой-третий, комп-другой, перегородка, стенд. Есть отсек. Следующий! Стол-другой-третий, комп-другой, перегородка, стенд. Отсек. Следующий! Стол-другой-третий, комп-другой, перегородка, стенд. Следующий! И по всему периметру. Всё, замкнули периметр. Мест нет. Занято. «Талисман», «Час треф», «Авторитет», «Секс и!» (Sexy), «Бяка-закаляка», «UFO», «Зверский мир», «Только твой!», «Только свой!», etc. За работу, товарищи! Вид сверху. Старший брат следит за тобой — сквозь тонированное стекло. Троица учредителей, огненосные творцы: генеральный, финансист, распространитель — в прошлом вояки. Афган? Или даже Ангола? Неважно. (Поверили?) Но насчёт Издательского дома (а не замутить ли нам…) — плодотворная дебютная идея! В крематории, так в крематории — бывшие вояки не суеверны. Или суеверны — от противного, на удачу. И таки она! При располагающих обстоятельствах времени, места и (главное!) образа действия. Совпало, тучно получилось, шальные какие-то деньги — для всех, практически даром, и никто не обижен. Но что дурдом, то дурдом. Все разные — от «Бяки-закаляки» для малышей до «Секс и!» (Sexy) для… крепышей. В каждом отсеке свои, м-м, дровосеки. Вот «Зверский мир». Концепт: зоофилия в почтенном смысле, братьев наших меньших никогда не бил по голове. Ма-а-аленький террариум с натуральной живой гадюкой тут же на рабочем столе, подле компа, напоказ. Гадюке потребно кушать — живых лягушек. Прожорлива. Лягушки кричат, оказывается, когда их жрут. На весь крематорий! И — тишина. «Жили-были две подружки, змея и лягушка. Раз пошли они погулять. А змея забыла, что она подружка, и съела лягушку. Погуляли, Ѣ!» Корявенький стишок для «Бяки-закаляки», автор — Интернет. Не судите строго автора. Вдумавшись, метафора к любым взаимоотношениям, безупречным на заре. Вот «Час треф». Тайное (ага, щас!) гнездо сионистов-сардоников. Вечные их подковырочки, неконтролируемый подтекст. Трефной — он же поганый. Что вы имеете в виду? Ничего такого особенного, но что вы имеете в виду, когда спрашиваете, что мы имеем в виду? Или вы, в свою очередь, что-то имеете в виду? Вы тогда сразу ответьте прямо на наш вопрос, который мы задали на ваш вопрос, и это будет наш ответ. Вот «UFO». Кружок энтузиастов-шарлатанов. Клянутся богом: «летающую посуду» видели вот эти вот глазами, подробно записали. Чем-чем, кем-кем клянутся? А, тогда, конечно! И вещественные доказательства — контрамотная оплывшая бусинка-бисеринка на месте посадки-взлёта? И даже сам контактёр? Привели? Где? Ой, какой! А почему весь такой голубой? Нет, не в этом смысле. Убедили, убедили! Пишите. Вы пишите, вы пишите — вам зачтётся в гонорар. Вот «Авторитет». О, какие люди почтили крематорий своим присутствием и пребыванием! Такие люди — и без охраны! То ли свои, то ли чужие. Неразличимы. А это у вас травмат? Не травмат, мудила. Хочешь на себе испытать? Стань к стеночке. Подальше, подальше — забрызгаешь. Что вам тут надо? О, пардон! Чего изволите? Главного позови, мудила! Ты, что ли, главный? Значит, слушай сюда. Завтра (лучше — сегодня!) на первой полосе — вот такой текст. Понял? Нет, ты не понял, мудила. Такой, а не который сейчас. Проблемы? Твои проблемы. Всех не перечислить. В этом мире много миров. И такая дребедень целый день: динь-ди-лень, динь-ди-лень, динь-ди-лень! То тюлень позвонит, то олень. Издательский дом, начало начал. Всё же напоследок: вот… «Секс и!» ((Sexy). Субъект на правах бойфренда мельком отдарит простенькую игрушку — банальный tetris на дискете. Банальный, да не банальный! Tetris, но, м-м, sextris. Под басовый ритм в «стакан» сыплются не замысловатые квадратики, но фигурки-аниме, голышом в разных позах, блондинки-брюнетки, блондины-брюнеты. При совпадении-соитии: а-а-ах! ух, ты! о-ля-ля! м-м-мых! ай! ай-яй-яй! р-р-ры! Пока «стакан» свальными грешниками не переполнится. Даже не похабщина. Скорее весёлое озорство. Но! Когда сей sextris мгновенно распространяется по всему крематорию. Когда безалаберный, но рабочий шум в отсеках подменяется сплошным «а-а-ах! ух, ты! о-ля-ля! м-м-мых! ай! ай-яй-яй! р-р-ры!» Когда никто ничего сегодня не сделал, ибо: да погоди, отстань! сейчас-сейчас! о! м-м-мых! я сделал это! Огненосные творцы сутки-двое терпели. Однако всё встало — во всех смыслах. Огненосные творцы, презрев наглядный идиотизм, издали указ: час игры в sextris по месту работы — штраф, тысяча рублей. Крематорий притих на денёк, героически воздержался. На следующий денёк в тонированное стекло деликатно поскрёбся представитель (от «Бяки-закаляки», что характерно!) с пятитысячной купюрой: взятки гладки, sextris на пять часов — отдай, не греши! Там и остальные подтянулись, кому денег не жалко. Выяснилось опытным путём, никому не жалко. Ради: а-а-ах! ух, ты! о-ля-ля! м-м-мых! ай! ай-яй-яй! р-р-ры! Вакханалия в первородном значении слова. По месту работы. И не придраться. Конечно, ничто не вечно. Приедается всё, даже sextris. Неделька-две. Остыли. Вспомнили, ради чего здесь и сейчас. Как здорово, что все мы здесь (в крематории) сегодня собрались. Что это было? Морок, морок! А кто навёл? Есть тут один такой вхожий… Гнать поганой метлой, чтоб неповадно впредь! Охране: категорически не пропускать! Две недели крематорий буксовал из-за какого-то вхожего, чуть не гепнулся финансово! Огненосныетворцы еле вырулили! Что мы знаем? Вхожий принуждал всех и каждого к забаве-sextris? Ведь нет! А такой вариант: огненосныетворцы, дай бог им здоровья, нарочно запустили вхожего сюда, в крематорий. М? Зачем? Затем! Проверка на вшивость. На кого положиться, если вдруг форс-мажор? Кто вёсел не бросил, тот землю свою найдёт! Забавный sextris — уже и буря? В стакане, ага! Буря — в «стакане». Но заметили, нет? Дровосеки «Бяки-закаляки» свой отсек в крематории покинули, ушли на иные хлеба — по обоюдному согласию сторон. И нечего тут! Получается, тот вхожий — специально засланный? Огненосными же творцами? По договорённости? Кто знает, кто знает… Provokatio. А ещё вопрос (почти риторич.): тот вхожий — к кому именно столь беспрепятственно был вхожий? Охрана в крематории на уровне, структура «Цепь», посторонним В.! Перестаньте! Само-собой, вхожий к Лилит нашей Данияловой! К ней вообще кто только не вхож. Таков род деятельности. Она, в свою очередь, куда только ни вхожа. Тут тонкость! В крематории незыблемый принцип крепостничества. От «Часа треф» и не пробуй заслаться в «Зверский мир»! От «Секс и!» ((Sexy!) не вздумай — в «Бяку-закаляку»! Из «Только твой!» в «Только свой!» — нонсенс. Единственное исключение — да, она. Кому много дано, с того много спросится. И наоборот. Ей — дозволено. Минуточку! Что значит — дозволено?! Или невольна поступать по своему хотению? Тогда по чьему? И почему? Нет-нет! Риторич.! С текстом panthera pardus ещё на стадии недозавершённости «Зверский мир» локти кусал, в ногах у «Талисмана» валялся: отдай, Гранич! наше ведь, зверское! любые деньги! л-л-л-люб-б-бы-ы-ые! А хрен в сумку! «Талисман» первичен! Но в иных случаях — почему нет? Если не поощряя, то попустительствуя. Убудет? Не убудет. И это с учётом неминучей гражданской казни для перебежчиков. О, ритуал в крематории, о! Изменщик на тех самых горизонтальных вратах, забранных гаражным жалюзи. Приговорные слова, преломление ручки-самописки над головой. Теперь иди, ты — никто. Скажи спасибо, что те самые врата в момент-икс не разверзлись, поглотив. Быть бы публике по периметру в экстазе! Она и так-то в экстазе. Смешно. Не правда ли, смешно? Смешно. И вам смешно, и даже мне. По чьей вине, по чьей вине? Дурдом и дурдом. Крематорий тех времён. А неплохие времена, ведь неплохие! Шальные деньги, огненосные творцы, Гранич в «Талисмане», гадюка с лягушкой друзья до поры. И эта… ну, такая… которая везде и всюду, и её все хотят… Стоп! Не поминай вотще и всуе! Кого?