— Вообще-то я детектив. — Неужели? Банни занял стул напротив. — Я тоже рад тебя видеть, Томми. Боже, как ты вырос! Я помню тебя размером с кузнечика, а теперь — только глянь! — вооруженный грабитель, вор и сволочь. Томми аккуратно сложил газету и прищелкнул языком. — А вы все так же прямолинейны. Я помню, как вы с отцом напивались у нас на кухне. — А я помню, как ты рыдал, когда я вытаскивал твою жопу из горящего дома. Томми бросил на Банни неприятно долгий взгляд, после чего покачал головой. — Я рад за вас, Банни, что вы получили свою минуту славы и все такое, но мы оба знаем, что вы ворвались в наш дом, когда мы с сестрой были в полном порядке. Банни поднял брови. — Серьезно? Посмотрев на мужчину, он вспомнил испуганного маленького мальчика, забившегося под туалетный столик с младшей сестренкой на руках. Затравленные глаза, красные от слез, застыли в абсолютном ужасе. Банни пришлось разжимать детскую ручонку, вцепившуюся в деревянную ножку стола, а потом вытаскивать его — брыкающегося и кричащего. — Абсолютно, — ответил Томми. — Я бы вытащил сестру сам. Я как раз успокаивал ее, когда вы ввалились. Рассмеявшись, Банни заметил раздражение, мелькнувшее на лице собеседника. — Понятно. Верь в то, во что хочется верить. Томми перевернул газету и провел по ней рукой, разглаживая складки, видимые только ему одному. — Похоже, твоему отцу совсем нехорошо? Томми пожал плечами. — Судя по всему, да. Я слышал, вы нанесли ему визит. Хотите его втянуть? Настала очередь Банни пожать плечами. — Как ты верно заметил, мы старые друзья. Он не виновен в том, что ты стал тем, кем стал. — Да, — ответил Томми. — Я человек, который сделал себя сам. — Ну, можно сказать и так. Томми откинулся на спинку стула. — Как бы то ни было, я подумал: не обговорить ли нам некоторые правила ведения боевых действий? Банни поднял брови. — Например? — Моя сестра Эмер не имеет к этому отношения. Я бы хотел, чтобы ее не вмешивали. — А ты в том положении, чтобы выдвигать требования, Томми? Томми замолчал и пристально посмотрел на Банни. — Считайте это дружеской просьбой. — А я и не знал, что мы друзья. — Я более чем готов мириться с преследованием, которое решил организовать против меня детектив-инспектор О’Рурк. Оно меня нисколько не беспокоит. Однако я всегда плохо относился к тем, кто расстраивает нашу Эмер. Банни вспомнил фотографию мальчика в информационных материалах, которому разъяренный пятнадцатилетний Томми Картер сломал обе руки. — Если она не замешана, ее не тронут. Томми кивнул, затем взял рогалик и стал нарезать его ломтиками. — Если бы вы могли передать коллегам мои чувства, которые я испытываю по отношению к сестре… — Угрожай им сам. Я тебе не связной. Томми вновь пожал плечами. — Вы понимаете, что ваше присутствие в нашем районе нежелательно? Гарди здесь не требуется. — Да ладно? — «Цивис романус сум». Вы знаете, что означает это выражение, офицер Макгэрри? Так уж случилось, что он знал, но не стал подавать вида. — Я простой детектив. Почему бы меня не просветить? — «Я гражданин Рима». Эта фраза гарантировала, что любой римлянин мог ходить по земле в полной безопасности, поскольку все знали, что если с ним случится что-то плохое, то месть будет стремительна и ужасна. Здесь то же самое. Люди знают, что защищены, и отнюдь не полицией. Вы, мальчики, существуете только для того, чтобы охранять большие дома у моря. — Я охраняю всех, кто остается в рамках закона. Томми коротко рассмеялся. — А вы не задумывались, почему вы следите за мной? — О, для нас провели довольно подробный инструктаж о твоих внеклассных занятиях, малыш Томми. — Да, но почему именно я? — вновь спросил Томми, подавшись вдруг вперед. — Я о том, что в этот город каждый месяц поступают миллионы фунтов наркотиков… миллионы! Задумайтесь о том, что происходит, и задайтесь вопросом: почему ваше внимание приковано лишь ко мне? — Мы охотимся и за остальными дилерами. Да, это займет некоторое время, но и они получат свое. Томми рассмеялся. — Ага, как те, кто поджег мой дом. Скажите, вы их уже взяли? — Ну, тот пожар, по-видимому, был не слишком сильным, раз с ним справился бы и десятилетний мальчик. Банни заметил, как на лице Томми мелькнуло раздражение. Непоколебимый фасад дал трещину. — Десятилетний мальчик не смог бы добиться справедливости, но мужчина сможет. — Во дела! — воскликнул Банни. — Умоляю, скажи, как он собирается это сделать? Томми развернул газету, давая понять, что разговор окончен. — Было приятно вас увидеть. — Аналогично. Захочешь поболтать еще — ты знаешь, где меня найти. — Конечно. Банни встал и пошел прочь. — Ах да, мистер Макгэрри! Банни посмотрел на Гринго, наблюдавшего за ними из машины. — Детектив. Банни развернулся к Томми. — Нас, конечно, связывают добрые воспоминания и все такое, но, как вы понимаете, дела зашли слишком далеко. Они пристально посмотрели друг другу в глаза. — Похоже на то. Томми вновь уставился в газету.