— О господи… На мгновение пьяная бравада оставила его, уступив место кристальному осознанию. — Расслабься. Она говорила только со мной, и я велел ей держать язык за зубами. Большинство остальных просто отмахнутся от нее, как от чокнутой старухи. Она совсем не годится для свидетельских показаний. Забудь о ней, твоя настоящая проблема — криминалисты. Ты ведь понял уже, да? Гринго ничего не ответил, просто смотрел на туманные капли дождя, танцующие на поверхности лужи в переулке. — Каннингем сделала все, что могла, — нельзя это не признать. Когда ты сидел там, весь в крови ее напарника, она побежала к машине, верно? Очевидно, вы не могли устроить засаду на ребят Картера со служебным оружием. Значит, у вас были другие стволы, да? Гринго кивнул. — Выходит, она сбегала к машине, скинула «левые» стволы и балаклавы в багажник и тут же вернулась с вашими табельными пистолетами. Затем вы произвели по несколько выстрелов, так как не могли участвовать в перестрелке, не открывая ответный огонь. Это слегка замутило воду, но эксперты найдут больше пуль, чем положено. Говори честно, ты думал, это вам поможет? — Она сказала… Мы не ожидали… — Что О’Шэя застрелят? Ты серьезно? Ребята Картера показались тебе спокойными, взвешенными людьми? Гринго понизил голос: — Мы застали их врасплох. Мы знали, куда они подъедут, и ждали, но… — Но что? — Я держал О’Доннелла на мушке, хватило бы одного выстрела, но… я не смог. А потом выстрелил он и попал в О’Шэя. Это моя вина. — Нет. Нет, это не так! — горячо возразил Банни. — О’Шэй понимал, во что ввязывается, и ответственность лежит на том, кто спустил курок. Ты не хладнокровный убийца. — Не такой, как ты, Банни? Банни пристально посмотрел на Гринго. Его лицо исказилось от едва сдерживаемой ярости. — Продолжай в том же духе, Гринго, и увидишь, что произойдет. Гринго сплюнул на землю и пьяно откинулся обратно к мусорному баку. — О, я пока только разогреваюсь. Я еще доберусь до этой сволочи Картера, вот увидишь. Банни вскинул руки в воздух. — Господи, Гринго, вернись уже на землю! С завтрашнего утра каждый коп Дублина начнет охотиться на Картера и его пацанов. Час назад я узнал, что они ничего не сообщили на допросе и обыски показали полный ноль, так что их совершенно точно отпустят. Фергюсон лично дал добро на то, чтобы выжать из них все соки, а также из любого, кто окажется настолько тупым, чтобы быть с ними рядом. Если история о том, как Гарди пыталась устроить засаду, выплывет наружу, то этого хватит, чтобы начать задавать вопросы — и у вас двоих не найдется на них ответов. — Боже… — Так что кончай жалеть себя и начинай думать. Я попытаюсь помочь, но… — Мне не нужна твоя помощь. — Ага, я вижу, как ты «отлично» справляешься. Взгляни на себя: вонючий пьяница, утопающий в жалости к себе. Подсознательно ты ведь именно этого добивался, да? Хочешь наказать себя за то, что тебя бросил папа и не любила мама? От кого-нибудь другого Банни ни за что бы не пропустил удар. Однако ему удалось отвернуть лицо в последнюю долю секунды, и кулак лишь разбил губу, а не сломал челюсть. Как только Гринго развернуло по инерции, Банни пнул его по ногам — и тот некрасиво шлепнулся в большую лужу. — Закончил? Или малыш желает продолжить дурацкую истерику? Гринго поднял на него глаза, и в выражении его лица Банни увидел нечто такое, чего раньше никогда не бывало. — Думаешь, самый умный? Да, Банни? А ведь ты не меньший долбоёб, чем я. — Не я тут сижу грязной жопой в луже. — О да, ты круче: ты трахаешь убийцу. Слова повисли в воздухе под стук неуклонно усиливающегося дождя. Банни посмотрел на Гринго. В голове его гулко зашумело. — Что? — Когда она отказалась выдвигать обвинения против Райана, у меня возникли подозрения. Банни ощутил в животе ледяной холод. — И что ты сделал? — Сделал? — произнес Гринго с вызовом в голосе. — Я позаботился о тебе, только и всего. Я обратился к одному нашему общему знакомому из посольства США с просьбой кое-что проверить. Помнишь, пару недель назад я фотографировал тебя в баре, когда ты болтал с Симоной? Вот такой я хитрый сукин сын. В общем, я попросил пробить девушку на фото по их базам данных. Лицо распозналось не на сто процентов, но это точно она: Симону Уотсон на самом деле зовут Симоной Деламер. Господи, она даже имя не стала менять! С прошлого года разыскивается за убийство человека в Нью-Йорке. — А ты, значит… Банни сделал шаг к Гринго, сжав руки в кулаки. — …не подал виду. Я ответил парню, что это, видимо, пустая затея, поскольку мы уже нашли девушку с фотографии и она оказалась совсем другим человеком. Я посоветовал ему проверить компьютер. — Понятно. — Ну и о чем ты думаешь? И вообще — думаешь хоть о чем-то или совсем мозгами размяк? Скажи честно: ты ничего не хотел знать. Я облажался, а ты в говне по уши. Не стоило тебе с ней связываться. — Заткнись. — Я был твоим другом больше десяти лет, но стоило тебе разок переспать с бабой — и все улетело в трубу. Так что с такими друзьями, как ты… Банни посмотрел сверху вниз на Гринго. — Из тебя дерьмо лезет. — Да ну? — И я тебе не папаша. Иди вымещай свою говенную жизнь на ком-нибудь другом. — Пошел ты на хуй, амиго. — Взаимно. Банни повернулся и зашагал вдоль переулка, вытирая на ходу кровь с губы. — С меня хватит, Гринго! — остановившись, крикнул он. — Понял? Всё, расход. — Отлично. Конец света близок, амиго, конец близок. Глава тридцать четвертая — Ну блин! Открыв дверцу духовки, Симона выпустила оттуда облако едкого дыма. — Да что ж ты будешь делать! Симона помахала рукой над курицей, для которой настал худший день с тех пор, как она умерла. Позади открылась и захлопнулась входная дверь. — Привет, малыш. Я знаю, что уже поздно, но я решила вдруг попробовать силы в кулинарии. Оказалось, что я чертовски ужасный повар. Попытавшись ухватить противень, она тут же обожгла большой палец. — Блин, блин, блин! А потом сработала пожарная сигнализация. Симона схватила кухонное полотенце и с помощью него закрыла духовку. Затем яростно помахала полотенцем над головой перед дымовым датчиком. Банни вошел за ее спиной на кухню.