— Я решил, ты его выдумал, чтобы оживлять скучные дежурства в машине. — То есть ты решил, что я придумываю членов семьи, чтобы развлекать тебя, трепач безмозглый? Гринго взволнованно побарабанил руками по столешнице. — Выходит, действительно существует долгая линия разных Банни Макгэрри? Проходящая через всю историю? — Да, — раздраженно ответил Банни. — Для чего я тебе рассказывал об этом много лет? — Ну, теперь у меня возник целый ряд вопросов. — Держи их пока при себе, — сказал Банни, вставая. — Сейчас надо разобраться со всем этим бардаком. День клонился к концу, но предстояло сделать еще очень многое. Гринго и Банни обменялись всего парой слов до того, как Гринго пошел к машине. Однако Банни вновь и вновь прокручивал ситуацию в голове и мог поспорить, что Гринго занимался тем же самым. Если нужно, чтобы прошлое Симоны осталось хотя бы в малейшей степени скрытым, то они не могут пойти официальным путем. Если преследующие ее люди были в самом деле так могущественны, как она опасалась (и что определенно подтвердилось за последнюю пару дней), то оставался лишь один вариант. — Есть момент, который я не понимаю, — сказал Гринго. Банни облокотился о стол. — Я не собираюсь возвращаться к этой теме. — Я о другом, — ответил Гринго, кивнув в сторону «Дерринджера». — Хотя да, и об этом тоже. Но я имел в виду кассету. — Он указал на пакет из «Арноттса», лежавший на столе. — Что на ней записано, черт возьми? — Неважно, — ответил Банни. — Все, что нужно знать, — там не то, что они искали. На кассете финал Всеирландского чемпионата 1992 года. Игра между Килкенни[94] и Корком[95]. — Корк победил? Банни хмуро посмотрел на Гринго. — Ты дурак? Конечно нет. Стал бы я рисковать записью одной из немногих игр, которые мы выиграли! — Ясно. Наконец-то я слышу хоть что-то разумное. — Идем уже. Банни встал и поцеловал Симону в лоб. — Посиди здесь, любимая. — Уверен? Я могу помочь. — Всё в порядке, — вмешался Гринго. — Люди из Корка созданы для рытья канав. — Ага, — ответил Банни. — А этот балабол натрещал уже на целый рабочий день. Они ни разу не сказали об этом прямо, но к тому моменту, когда Гринго вернулся от машины, единогласное решение было принято. Взяв ключи Фрока, Гринго сходил второй раз к серебристой «Ауди» и вернулся с двумя лопатами, реквизированными из багажника машины убитого, и двумя недавно купленными фонариками. Полный набор гробокопателя. Они огляделись, и Гринго махнул рукой в сторону от лестницы. — Пожалуй, — кивнул Банни. — Идем в гущу леса, пока не отыщем нормальное место. Потом выкопаем яму и… Гринго кивнул, включил оба фонарика и протянул один Банни. Затем каждый взял по лопате. — В этих горах зарыто столько трупов, что будет сложно найти свободное место. Банни взглянул на Симону. — Мы ненадолго. Банни с Гринго вошли в лес, шаря по земле лучами от фонарей. — Думаешь, с ней все будет в порядке? — спросил Гринго. — Ага, — ответил Банни. — Она крепче, чем кажется. А еще я готов о ней заботиться, если она меня не прогонит. — Повезло ей с тобой. — Поживем — увидим. Эй, у меня к тебе тоже вопрос: ты почему приехал без пистолета? — Господи, амиго, я же в восстановительном отпуске после случая с Дарой. С тех пор как мне выдали телефон психолога, сомневаюсь, что мне позволят брать оружие на дом. — Ясно, — ответил Банни. — Психологические консультации. Ага. Извини. Ну и как оно? — Ты про консультации? — Нет. Про всю эту историю с Картером, а то видишь ли… — Тебе лучше не знать. — Я и не хочу. Но, слушай, теперь я перед тобой в долгу. Так что… какая ни понадобится помощь — просто попроси. — Нет, — решительно покачал головой Гринго. — Такие долги никогда не погашаются — ты прекрасно знаешь. Но в это… лучше не влезай. — Я тебя умоляю! Прямо сейчас ты помогаешь мне хоронить пару тел. — Да, амиго, трупы двух плохих людей, которые пришли сюда, чтобы совершить очень плохие поступки. Тех, кого я случайно на вас навел. Мы оба — сотрудники благословенной «Гарда Шихана», и, независимо от мнения суда, то, что мы сделали, и то, что собираемся делать, — абсолютно правильно. Меня это устраивает. Черт возьми, как хорошо хоть ненадолго вернуться на сторону ангелов! Тот кошмар, в который я влип, когда ввязался в чужую схему быстрого обогащения, не имеет к тебе отношения, и я не вправе тащить тебя за собой. — Но… — Никаких «но»! Теперь ты обязан заботиться не только о себе, но и о ней. А она, помоги ей бог, этого заслуживает! И ты заслужил ее, если уж на то пошло. Я исправлю, что натворил, только ты держись подальше. И хватит об этом, хорошо? — Хорошо. Они подошли к небольшой проплешине среди деревьев, ограниченной с одной стороны нависающей скалой. Кто-то нарисовал на камне большую клоунскую рожу. — От клоунов у меня мурашки по коже, — признался Банни. — Хочу напомнить, что мы пришли сюда, чтобы закопать двух покойников. — Справедливо. Гринго потыкал в землю лопатой. — Вроде достаточно рыхлая. В этот момент облака разошлись, и на них упал мягкий серебристый лунный свет, сделав бледную улыбку клоуна чуть ярче. Несколько минут они копали в полной тишине, пока… — Поверить не могу… прямо из жопы? Глава сорок восьмая Памеле Кобелихе Кэссиди все это не нравилось. Причем категорически. Уже восемь часов они наблюдали за вновь открывшимся пабом «Прыгающая форель», который располагался в самом центре квартала Кланавейл. Казалось, в него набились все жители квартала, за исключением тех, кто стоял и пил у парадных дверей. Паб находился на площади, которая фактически являлась центральной, с исходящими от нее во все стороны улицами. Кобелиха, будучи старшим офицером, расставила на каждом выезде по патрульной машине. Она также затребовала дополнительные силы, но ей отказали. Паре североирландских политиков приспичило приехать с визитом именно сейчас, чтобы возвестить о сотрудничестве в новом духе, и Гарди должна была проследить, чтобы никто из местных болванов не приблизился к гостям и не откатил англо-ирландские отношения на целое поколение назад. Приказ, который получила Кэссиди, был предельно прост: оставаться вежливыми, но заметными. Роль полиции тут была двоякой: во-первых, убедиться, что больше не будет новых нападений со стороны тех, кто находился по другую сторону в этой возможной войне банд; и во-вторых, не выпускать Томми Картера и Франко Дойла из виду. Но реальность заключалась в том, что Кобелиха не видела ни того, ни другого уже шесть часов — с тех пор, как они скрылись в пабе. Уже не в первый раз она задумалась: если под пабом окажется какой-нибудь подземный ход, то полицию опять выставят идиотами. Насколько ей было известно, большую часть дня детектив-инспектор О’Рурк провел, разговаривая по телефону с представителями прессы. Ему пришлось яростно отрицать обвинения Томми Картера в адрес полиции о сговоре с целью убийства Джимми Морана. Каким-то образом Картер опять приземлил их на задницу. То, как они с О’Рурком уходили с похорон, надолго останется в ее памяти: эти взгляды, полные чистой ненависти, и это гнетущее чувство надвигающейся опасности — несмотря на то, что они были в церкви. Единственным подобным опытом в ее жизни был случай, когда она сопровождала убийцу детей в суд. Скорбящие, насколько могла судить Кэссиди, пили довольно крепко. Кто-то приходил, кто-то уходил, и все чаще мужчины, собравшиеся у дверей паба, бросали в сторону полиции нехорошие взгляды. Она посмотрела поверх машины на Пола Нормана — патрульного настолько молодого, что с его лица до сих пор не сошли прыщи. Как могла она попыталась одарить его теплой улыбкой. — Расслабься, а? Никогда не видела, чтобы парень так дрожал после моего единственного гетеросексуального свидания. Парень попытался улыбнуться, но вид у него был такой, будто он вот-вот обмочит штаны. Кэссиди мысленно выругала себя. Следует помнить, что к ее чувству юмора люди привыкают не сразу. Боже, как она скучает по Динни Малдуну! Чем скорее они прижмут к ногтю Картера, тем лучше.