Банни беспомощно огляделся. В его жилах кипело отчаяние. — Позволь, я позвоню… Я смогу… Они пришлют санитарный вертолет или что-нибудь в этом роде… Или… Когда Банни снова опустил взгляд, оказалось, что он на пляже один. Глава пятьдесят вторая Банни крепко держал палец левой руки на кнопке звонка, не переставая правой колотить в дверь. — Ну же, открывайте. Я всего лишь хочу… Он сделал шаг назад, когда дверь немного приотворилась. В щели, ограниченной цепочкой, показались ярко-голубые глаза сестры Бернадетт. — А, это ты, — сказала она голосом более мягким, чем обычно. — Секунду. Дверь закрылась, и Банни услышал, как сняли цепочку. Потом дверь открылась снова, голова сестры Бернадетт высунулась, оглядела окрестности и втянулась внутрь. Банни задумался, не говорила ли она в этот момент сестре Эссампте, что она и ее дробовик могут отступить. Наконец лицо Бернадетт вернулось к щели. — Она здесь? — спросил Банни. — Нет. — Вы бы сказали мне, если бы она была? Вместо ответа Бернадетт лишь грустно улыбнулась. Банни не видел Симону уже два дня — с тех пор, как уехал присматривать за Гринго. План состоял в том, чтобы следовать за Гринго на расстоянии и следить, чтобы тот не влип в неприятности еще большие, чем у него были. Банни чувствовал, что обязан ему за все хорошее, что тот для них сделал. Врачи настояли на том, чтобы Банни задержался в больнице для наблюдения хотя бы на ночь. Они утверждали, что у него явные признаки сотрясения мозга. Учитывая, как сильно Банни ударился о камни, — хотя и не так, как О’Доннелл, принявший на себя основную тяжесть удара, — сотрясение мозга, вывихнутое запястье и несколько качественных дополнений к его и без того впечатляющей коллекции синяков можно было считать обалденной удачей. А еще от заплыва в холодной воде у него немного воспалилось ухо. По крайней мере, часть причин, по которым Банни держали взаперти, выяснилась той же ночью, когда его разбудил детектив-инспектор Финтан О’Рурк. Будучи официально контуженным, Банни не мог давать никаких показаний ни в какой форме. В ретроспективе можно отметить, что это обеспечило детективу-инспектору О’Рурку некоторое время для драгоценной передышки. Банни спокойно все выслушал. Конечно, излагал Финтан дипломатическим языком, но реальность заключалась в том, что Верхолаз и его начальники сообразили, что происходит. Банни так и не понял, догадались ли они до того, но бойня на пляже Бренчлуич высветила тревожный инцидент во всей красе: трое полицейских попытались ограбить Картера вместо того, чтобы изобличить. Скандал потрясет «Гарда Шихана» как минимум на десятилетие, еще более подорвав общественное доверие. Офицеры О’Шэй, Каннингем и Спейн будут неизбежно демонизированы прессой, а значит, их семьи потеряют пособие и будут обречены на позор. Однако можно выбрать иной путь: банда злобных воров и жестоких убийц полицейских была «накрыта» с поличным. Действия группы отважных офицеров привели к пресечению поставки крупнейшей партии наркотиков, которую когда-либо видела страна. Люксовая яхта «Крылья ангела» была взята на абордаж в пятнадцати милях от побережья силами Ирландского военного флота при поддержке британцев, в результате чего произошло изъятие семидесяти двух тюков чистейшего кокаина. Все, что нужно сделать Банни, лишь подтвердить ту версию событий, которую изложит О’Рурк, и любые сомнения коллег будут заглушены марширующим оркестром, разогревающимся перед пресловутым парадом. Семья О’Шэя, муж Каннингем и мать Гринго получат все положенные по закону пособия и будут морально согреты воспоминаниями о своих павших героях. Банни согласился сразу. Он чудовищно устал и к тому же предпочел бы, чтобы Гринго запомнился как герой, а не пария. На следующий день он дал официальный отчет детективу-инспектору О’Рурку и Памеле Кэссиди. Время от времени Кобелиха бросала недоверчивые взгляды, однако допытываться не стала. Благодаря обнаруженной горе улик, свидетельствующих против Томми Картера, уже на следующее утро должен быть в полном объеме восстановлен на службе Динни Малдун, так что и у Кэссиди имелся свой резон поддержать игру. Короче говоря, Банни врал сквозь зубы и занимался масштабным сокрытием фактов, пока его не усадили на заднее сиденье патрульной машины и не отвезли домой. Симоны там не оказалось. И это обстоятельство вновь привело его сюда — к порогу дома Сестер Святого. Бернадетт подняла глаза. — Боюсь, она уехала. Банни прислонился плечом к дверному косяку. Оттого что сестра Бернадетт подтвердила его догадку, легче ничуть не стало. — Не ищи ее, она этого не хочет. Полагаю, ты должен отнестись к ней с уважением. — Но… Бернадетт взяла что-то с маленького столика у двери и протянула ему. Письмо. — Не хочешь войти? Банни покачал головой. Бернадетт посмотрела на него долгим пристальным взглядом. — Береги себя, детектив. Ты один из немногих хороших. После того как она закрыла дверь, Банни повернулся и сел прямо на каменные ступени. Затем он открыл письмо: Мой дорогой Банни, это самое трудное письмо, которое мне когда-либо доводилось писать. Мне так жаль Тима. Знаю, ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы попытаться его спасти — точно так же, как сделал это для меня. Пожалуйста, не кори себя ни в чем. Ты не сможешь всех спасти, но мне нравится, что ты пытаешься. Я все думала и думала, как это изменить, но реальность, увы, такова, что прошлое будет меня преследовать. Прости, что я тебя втянула, моя совесть будет нечиста, если это продолжится. Всеми фибрами души я бы хотела остаться с тобой здесь до конца дней своих, но это будет нечестно. Ты хороший человек и достоин лучшего. Пожалуйста, не пытайся меня искать. Надеюсь, ты получишь от этой жизни все, чего действительно заслуживаешь. Спасибо, что подарил мне счастливейшие дни в тот момент, когда я думала, что уже не смогу стать по-настоящему счастливой. Люблю тебя, твоя Симона Эпилог Три недели спустя — Христос верхом на ламе! Фил Неллис, ты что там вытворяешь? Будь добр, надень обратно шлем, парень! Господи, не думаю, что серьезная травма мозга тебе повредит, однако, если твою тупую башку оторвет шлитаром, других мальчиков это расстроит! — Знаете, в чем его проблема, босс? Он не понимает основ игры. — Ты прав, Десси, абсолютно прав. — Кроме того, он тупой, как свинское говно. — Десси! Нельзя так говорить. — Но вы же сами так сказали на прошлой неделе, босс. — Кхм… нельзя повторять то, что говорю я. — Это несправедливо. — А кто, черт возьми, сказал тебе, Десси, что жизнь справедлива? — Вы сказали, босс. — Э-э… вот именно! И это доказывает мою точку зрения. — Какую? — Ты собрался мне дерзить, Десси? — Нет, босс. — Майкл Долан, не пытайся бить по мячу! Тебе не для этого выдали самую большую клюшку! — Знаете, в чем его проблема, босс? — Да, Десси, знаю очень хорошо. — Босс… — Что? — Сами-знаете-кто вернулся, босс. Банни оглянулся через плечо и увидел детектива-инспектора Финтана О’Рурка, маячившего за его спиной. — А, — сказал Банни, — тот самый «мусор».