«Может, Скрябин в этих переменах и не виноват, просто это звездная болезнь начинается?» — подумала Женька, не теряя градуса раздражения, и, едва мама замолчала, тут же заявила: — Нет, праздновать я буду в ресторане, пока не решила, в каком именно, и, возможно, что народу будет человек пятьдесят, — брякнула Женька, хотя никогда в жизни не любила подобные сборища и считала их пустой тратой денег, не приносящей ровно никакого удовольствия. — Женечка, но это же так дорого! — ужаснулась, словно в ответ на ее мысли, мама. — Где мы столько денег возьмем? — Не «мы», а я, — заносчиво возразила Женя. — И вообще, это мой день рождения, вы на нем просто гости, так что не стоит волноваться. Просто ждите приглашения со временем и адресом, — прозвучало это немного грубо и даже как-то оскорбительно, и Женя тут же постаралась сгладить собственную резкость: — Мам, не переживай. Есть вариант, что часть праздника оплатит редакция. А ты будешь отдыхать и веселиться, как и все остальные гости. — А что же насчет подарка? — не стала дальше спорить мама, но по ее голосу было ясно, что она немного обиделась. — Не знаю, мам, пока не придумала. Можно, я попозже скажу? — На самом деле единственное, чего Жене хотелось по-настоящему, это собственная квартира. Пусть даже эта самая, в стареньком флигеле. Лишь бы ее собственная и чтобы она наконец-то могла сделать в ней ремонт. Но такой подарок родители сделать ей не могли. А ничего другого почему-то Жене не хотелось. — А как же Платон? — заботливо спросила мама, обожавшая Жениного покладистого кавалера и возлагавшая на него большие надежды. Она искренне верила, что рано или поздно Жене надоест дурить и она наконец оценит его по достоинству. Точнее, по достоинствам, коих у Платона имелось великое множество. И он отведет журналистку Потапову к алтарю, а потом они нарожают детишек и будут жить долго и счастливо. Честно говоря, Женя и сама иногда рассматривала такой жизненный сценарий, только все время откладывала его осуществление на неопределенный срок. — А Платону передай, пусть сам что-нибудь придумает. Я люблю сюрпризы, — сворачивая разговор, посоветовала Женя и, когда мама отключилась, была вынуждена всерьез задуматься, как ей быть с днем рождения и где брать деньги на ресторан. Поскольку сама она все еще выплачивала кредит за машину и лишних средств у нее не предвиделось. Не брать же еще один кредит из-за такой глупости, в самом деле? «Вот если бы можно было какую-нибудь халтуру найти», — размечталась Женя. — Евгения, ты совсем совесть потеряла? — раздался в трубке требовательный, недовольный голос. — Ты когда последний раз на работе была? — Позавчера, кажется? — неуверенным расслабленным голосом ответила Женя, которую звонок начальства застал врасплох. — Позавчера? — с ноткой угрозы в голосе переспросил Тенгиз Карпович Трупп, главред Женькиного канала. — А зарплату ты планируешь получать в полном объеме или по количеству трудодней? — В полном объеме, — твердо ответила Женька и даже мечтательно добавила: — И вообще, хорошо бы ее повысить. — Слушай, Потапова, ты что, совсем страх и совесть потеряла? — обалдел от такой наглости Трупп. — Ты кем себя возомнила, звезда хренова? Ты что, забыла, кому ты всем обязана? — все больше ярился эмоциональный Тенгиз Карпович. — Ты, Потапова… — пыхтел он, не находя слов. — Я, Потапова… Я тебя породил! Я тебя и… — Солью, — помогла ему закончить мысль Женя. — Тенгиз Карпович, мне стыдно вас слушать! После всего того, что я сделала для родного канала! После того, как рейтинг вашего затрапезного мертворожденного телепроекта взлетел до небес, после скандала с привлечением иностранных диппредставительств, после которого и месяца не прошло, по которому страсти еще не улеглись, ВЫ грозитесь МНЕ!.. Нет, от подобной черной неблагодарности, даже небеса содрогнутся! — самозабвенно вещала Женя, не уступавшая в патетике и эмоциональном накале Тенгизу Карповичу. — Никто тебя былых заслуг и не лишает, — мгновенно успокаиваясь, произнес Трупп. — Я тебе про день сегодняшний толкую. И вообще, я по делу звоню, — деловитым, собранным, напрочь лишенным недавних клокочущих эмоций тоном, как ни в чем не бывало, продолжил Трупп. — Тебя тут второй день подряд спонсоры ищут, хотят интересный проект предложить. Причем, заметь, именно тебе, и обрати внимание, я лично их выбор целиком и полностью поддержал. — А что за проект? — заинтересовалась Женя, услыхав волшебное для каждого сотрудника их телеканала слово «спонсоры». — А вот явишься на работу и все узнаешь, — бросил ей в ответ зловредный Трупп и повесил трубку. Пришлось тащиться на работу. Хотя, говоря по совести, ехать туда Женя и так собиралась. Все же, как бы ни надрывалась за двоих Маринка Похлебкина, принимать решения по собранным ею материалам, подготовленным интервью и спискам гостей придется Жене, и отвечать за решения тоже ей. Пришлось дело Олега Кайданова на время отложить. — Вот, Тенгиз Карпович, материалы по ближайшей передаче. — По-барски развалившись в кресле, Женя подкинула шефу папку с предварительными набросками. — Тобою подготовленные, — едва заметно приподняв широкую косматую бровь, с чуть заметной иронией отметил Трупп. — Вы намекаете, что вами? — прикинулась дурочкой Женя, привыкшая не пасовать перед начальством. Трупп лишь укоризненно взглянул на нее поверх очков: — Итак, Потапова. Спонсоры хотят, чтобы ты снялась в рекламном ролике их продукта. Естественно, не бесплатно, — отодвигая ее папку, произнес Тенгиз Карпович. — Сколько? — забыв о приличиях, быстро спросила Женя, наваливаясь грудью на стол. «Вот она халтура! Вот они денежки!» — радовалась она, только что ладошки не потирала. — И это все, что тебя волнует? — с укоризной спросил Тенгиз Карпович. — А что? — насторожилась Женька. Обычно Тенгиза Карповича и самого, кроме денег, ничто другое не тревожило. В чем подвох? — Ничего, Потапова, кроме того, что рекламный ролик будет крутиться на всех ведущих каналах, а следовательно, служить дополнительной рекламой нашей с тобой телевизионной продукции, — наставительно произнес Трупп. — И что тут плохого? — все еще настороженно уточнила Женька. — Плохо, Потапова, что ты в первую очередь о своей мошне печешься, а не об общих нуждах и интересах, — едва не прослезившись, пояснил Трупп, в котором проснулись его эмоциональные украинские предки. — Ясно, — кивнула Женя, успокаиваясь. — А что за продукт мы будем рекламировать? — Таблетки от запора, — небрежно бросил Трупп, с интересом углубляясь в принесенную Женей папку. — Что? — переспросила автоматически Женя, уже видя, как ее «легкие денежки» в прямом смысле уплывают в недра канализации вместе с чудотворным продуктом спонсоров. — Слабительное, — бесцветным голосом пояснил Трупп. — Повертишь перед камерой пачку, расскажешь о продукте… — …спустишь воду, наденешь штаны и пойдешь в бухгалтерию получать зарплату, — злым голосом закончила Женька. — Семьдесят пять тысяч за клип, — словно не услышав ее, закончил свою речь Трупп. — Сколько? — Семьдесят пять. Женя поджала губы и шумно втянула носом воздух. Семьдесят пять. Можно шикарный день рождения устроить, и еще останется. А можно норковую шубу купить. А можно… — На унитазе сидеть не буду. И запор изображать тоже, — строго сказала она. — А никто и не просит, — откладывая папку, радостно сообщил Трупп. Остаток дня Женя провела в редакции, просматривая материалы для предстоящей передачи, раздавая задания, как-никак «Большой Босс». Потом по редакции расползлись слухи о рекламе слабительного, и Женя подверглась атаке местных хохмачей, затем приехали представители спонсоров и долго торговались с Женей по поводу сюжета будущего клипа. Версия, устраивавшая Женю, категорически не устраивала заказчиков, и наоборот. — Несварение желудка — болезнь вне возраста, поэтому вас и наняли, чтобы обратиться к молодой аудитории, — вещал заказчик. — И ваши предрассудки мне непонятны. Молодое поколение лишено всяческих комплексов, и вам надо отбросить эту неуместную стыдливость. Все естественное не чуждо. В смысле не стыдно. — Ну, так сами и сидите на унитазе перед камерой, — сложив на груди руки и сверкая глазами, возражала Женя. — Я лицо непубличное, мое сидение никому не интересно, — возражал стручок в очках, нервно постукивая по столу костяшками пальцев. — А я — лицо публичное, и меня в городе знают как серьезную журналистку, — не сдавалась Женя. — И хочу вам напомнить, что меня еще никто не нанимал, поскольку я еще никаких согласий на съемки не давала, — гордо бросила она худосочному, желтушному типу, очевидно, самому страдающему несварением желудка и регулярными запорами. — Что, значит, не подписывали? Руководство вашего канала подписывало и приняло на себя вполне определенные обязательства, — доставая из портфеля синюю папку, потряс ею перед собравшимися заказчик. — Что сделало руководство? — наливаясь пурпуром и жаждой мести, обернулась к Труппу Женя. До смертоубийства дело не дошло. После многочасовой баталии каждая из сторон покидала поле боя с твердой уверенностью, что хотя всего получить не удалось, но все возможное из противника они выжали, и в целом каждый остался доволен. Заказчик — сюжетом, Женька — гонораром, а Трупп — скрытой рекламой канала. Глава 6 Женя сидела дома за компьютером и искала новые рецензии и отзывы на свои передачи: подобное времяпрепровождение ее весьма бодрило. Особенно она нуждалась в подобной положительной энергетической подпитке сегодня после битвы с производителями слабительного. И хотя она редко могла отыскать в Интернете положительные отзывы коллег, но уж зато горячих поклонников среди зрителей у Жени имелось множество, и все они без ложного стеснения выражали ей свои симпатии. Женя с довольной улыбкой читала очередной отзыв, оставленный на форуме некоей Инной Федоровной, когда ей в голову совершенно без всякой связи с происходящим вдруг пришла мысль. А что сказал на работе Олег Кайданов, собираясь в «командировку в Финляндию». Ведь должен он был как-то объяснить свое отсутствие на работе. Женя откинулась на спинку кресла и задумалась. Мысль оказалась глубокой и весьма интересной. Ведь если Олег реально собирался в командировку, то история его появления на трассе под Петербургом в тот день, когда он должен был быть в Финляндии, требует отдельного расследования. Если поездка в Финляндию была выдумана для жены, он либо должен был взять больничный, либо отпуск за свой счет, либо с утра как ни в чем не бывало появиться на службе, а вечером вместо жены отправиться к любовнице. Но тогда опять-таки неясно, как он оказался на шоссе в половине шестого вечера, да еще и по направлению к городу? Не рановато ли? И тут Женю осенила еще одна дикая, но нерядовая мысль. А что, если звонок домой жене был хитрым конспиративным ходом? Звонила любовница и таким образом сообщала Олегу о времени и дате свидания! А жена сама должна была передать информацию мужу! Вот он, верх цинизма, вот они, современные нравы! После расставания со Скрябиным подобные истории как-то особенно грели Женино сердце, вызывая живой отклик в ее душе. Потому-то Кайданов и отреагировал так спокойно на рассказ жены о странной нелепой угрозе, он просто тут же вывалил заранее приготовленное алиби, и всего делов. И даже забытая дома зарядка для телефона играла ему на руку. Женька страшно оживилась. Она просто-таки загорелась идеей вывести вруна на чистую воду, разоблачить мерзавца в глазах общественности, отчего-то решив, что Вике такой финал истории поможет справиться с болью потери. А чего горевать о потере подлеца, лгуна и мерзавца? Туда ему и дорога! И, не откладывая дела в долгий ящик, Женька с утра пораньше взялась за дело засучив рукава. Заместитель покойного Кайданова Константин Юрьевич Баранец предпочел беседовать с Женей в одной из комнат для приема посетителей, находящейся вне зоны строгого пропускного режима. Как Женька ни выплясывала, как ни настаивала, как ни хитрила, выписать ей пропуск в НИИ Баранец отказался. Вежливо, но твердо.