Я тут же вспомнила, что кого-то ощущала в той комнате. Хотя, сразу же в голову пришли воспоминания, как по камню шли волны, когда мы спускались в подземелье. Надо же, живой замок! Чего на свете только не бывает. А я думала, что после говорящего кота меня ничем не удивить. Ошибалась. — И куда его теперь деть? — я снова глянула на камень в своей руке. — Он не… умрет? Ну, я же его забрала оттуда, вдруг ему нужно было быть именно там? — Сомневаюсь, — Монту подошёл ближе и присмотрелся. — Полагаю, если бы он не хотел покинуть то место, то не дался бы тебе в руки. Я опустила взгляд, потом погладила пальцем камень и решительно сунула его себе за пазуху. — Надеюсь, он ничем мне не навредит, — прошептала, ощущая неожиданное тепло. Казалось, будто вместо камня я положила маленького котенка, который весь продрог, потому и прижимается сильнее, стараясь согреться. — Ладно, с этим более — менее понятно. Иллиадар, — сказала я, резко оборачиваясь к молчаливому стражу, — ты не хочешь нам рассказать что-нибудь? Например, о том, что ты колдун. И почему скрывал это? Иллиадар хмыкнул, посмотрев на меня. — Может, я молчал, потому что колдуном я никогда не был? — Но я ведь видела, что ты сотворил с потолком. — Поверь, — Иллиадар снова хмыкнул, и я буквально ощутила его растерянность. — Для меня самого это оказалось полной неожиданностью. Глава 9. Иллиадар и полет Если говорить начистоту, то Иллиадар ожидал увидеть на месте своего источника что угодно и кого угодно, поэтому то, что им окажется такая красивая девушка как Селена его несказанно обрадовало. Сейчас он сидел около костра и с интересом рассматривал девушку. Среднего роста, стройная, с невероятного цвета волосами и притягательными глазами и губами. Взгляд то и дело сам по себе опускался на ее немного пухлые губы. В голове то и дело проносились совсем недавние события. Честно говоря, Иллиадар сам от себя не ожидал, что настолько сильно кого-то может желать. Это было… невероятно. После закрепления связи он понял, что на самом деле до этого момента совершенно не жил. Справиться со всеми хлынувшими, будто через прорванный барьер чувствами и ощущениями было невероятно сложно. Иногда ему казалось, что еще немного и его попросту разорвёт от того, что и как он чувствует. Иллиадар восхитился остальными людьми, ведь они боролись со всеми этими эмоциями всю жизнь. Конечно, он понимал, что именно это все делало их людьми, но теперь он лучше понимал поступки, которые раньше казались ему странными и нелогичными. Сейчас Иллиадар приходил к пониманию, что поступки, совершенные под эмоциями часто не имеют под собой логической основы, но, несмотря на это, не лишены своей собственной логики. Например, сейчас он сидел и любовался бликами огня в светло-голубых глазах Селены. А еще ему казалось забавным, как он постоянно убирает за ухо выбившуюся из косы прядь волос. Эта прядь явно не желала там находиться и каждые пару минут снова выскальзывала на свободу, принимаясь щекотать губы. Из-за этого Селена их то и дело облизывала, едва уловимо морща небольшой аккуратный нос. Иллиадар отдавал себе отчет в том, что никогда в своей жизни не встречал более привлекательную девушку. Даже сейчас, в довольно грубой одежде, без краски на лице, без прически и украшений Селена походила на какое-то неземное существо, которое по какой-то невероятной причине спустилось на землю, и обратила свой взор на него. Иллиадару казалось, что она даже немного светится серебристым, будто бы лунным светом. Он не был холодным, но, несомненно, завораживал его так, что Иллиадар порой не мог оторвать глаз. Ему хотелось повторить ту близость, на этот раз медленнее, чтобы прочувствовать всё до конца, увидеть, попробовать. В тот раз он был слишком занят тем, чтобы закрепить их связь, поэтому всё вышло несколько сумбурно. Это его никаким боком не устраивало. Он хотел бы раздеть её, осмотреть каждый сантиметр сияющей кожи, поцеловать, попробовать на вкус, оставить свои следы. От таких мыслей в штанах становилось тесно, но Иллиадар даже не думал отворачиваться. В какой-то момент Иллиадар подумал, что это всё из-за связи, что это она заставляет его видеть его источник в таком свете, но чуть позже вынужден был признаться самому себе — это не так. Каким бы бесчувственным он не был раньше, но он не был слепым. И сейчас он отчетливо видел, что сидящая по ту сторону костра девушка невероятно красива. Начиная от длинных, чувственных пальцев на руках, заканчивая аккуратными ушками, которые так и хотелось немного покусать. Пока Селена о чём-то разговаривала с Монту, Иллиадар мысленно представлял, как вернётся домой. Он будто воочию видел, что им тут же придётся посетить замок короля, ведь тот явно уже в курсе, куда направился сын одного из его графов. И король точно захочет знать из первых уст о том, что же тут в этом самом Хаосе. Иллиадар понимал, что ему придётся показать Селену. Он даже сейчас видел, как все будут смотреть на нее, как многие захотят познакомиться поближе. Будут стараться прикоснуться. От этих мыслей захотелось в прямом смысле слова зарычать. А еще лучше спрятать Селену в замке и никому никогда не показывать. Это чувство было таким сильным, что Иллиадар даже слегка опешил. Он еще не до конца освоился с тем, что ему теперь доступны все краски жизни, поэтому иногда всё это выбивало его из колеи. Моргнув пару раз, он нахмурился и отвернулся от девушки, стараясь взять себя в руки. Не хватало еще показать остальным своё состояние, которое его никоим образом не радовало. Да, он понимал, что не все чувства и эмоции светлые, но пока что не до конца со всем этим освоился. Именно поэтому он решил продолжать вести себя, как обычно, стараясь не слишком показывать то, что происходит у него внутри. — Ладно, с этим более — менее понятно. Иллиадар, — обратилась к виконту Селена, резко оборачиваясь к нему, — ты не хочешь нам рассказать что-нибудь? Например, о том, что ты колдун. И почему скрывал это? Иллиадар не сразу понял, что обращаются к нему, он лишь хмыкнул, отбрасывая в сторону различные мысли и хмыкнул, поворачиваясь обратно к Селене. — Может, я молчал, потому что колдуном я никогда не был? Иллиадар внутренне нахмурился. Раньше он недолюбливал колдунов, считая их шарлатанами и попрошайками. Но сейчас не мог не признаться, что в тот момент, когда понял, что им не уйти, в нём будто что-то вспыхнуло, поднимаясь громадной волной и выливаясь наружу. Это было странное, совершенно ни на что не похожее чувство, испытанное им, как и все остальные впервые за эти дни. Он и сейчас ощущал эту самую силу, которая клубилась где-то в глубине. Там, где раньше было гложущая его бездна пустоты. Иллиадар мог поклясться, что стоит ему захотеть, и она немедленно отзовётся, будто только этого и ждёт. А еще он отлично ощущал, что именно от Селены тянется тонкий ручеек, который даже сейчас продолжал заполнять его. — Но я ведь видела, что ты сотворил с потолком, — сказала Селена так, что даже самому глупому стало бы ясно, что отвертеться не получится. Собственно, юлить и врать Иллиадар не стал бы, только не ей. Не сказать, что он влюбился без памяти и готов прямо сейчас пасть к её ногам, но и не отрицал, что при взгляде на Селену всё внутри него буквально тянется к этой девушке. Даже если бы он захотел, то никогда не смог бы сделать ей больно осознанно. Впрочем, Иллиадар был уверен, что не захочет никогда. — Поверь, — он снова хмыкнул, правда, от последних мыслей вышло это как-то немного растерянно. Просто Иллиадар совсем не ожидал от себя того, что он будет готов на что угодно, лишь бы сидящая напротив девушка никогда не узнала боли и страданий. — Для меня самого это оказалось полной неожиданностью, — закончил он, вздохнув. — Полагаю, это из-за нашей связи, — задумчиво произнесла Селена. — Ты можешь сейчас что-нибудь осознанно сделать? — попросила она, при этом смотрела с таким неприкрытым детским любопытством, что её глаза засияли ярче, а рот немного приоткрылся в нетерпении. Иллиадар пожал плечами и посмотрел на свою руку. Он даже себе бы не признался в том, что ему вот прямо сейчас, немедленно захотелось произвести впечатление на девушку. Поймав себя на таких несвойственных ему мыслях и желаниях, Иллиадар едва уловимо покачал головой, упрекая себя в легкомыслии. Вздохнув, он постарался выбросить из головы чуть влажные губы и сияющие глаза и сосредоточился на том, что ощущал внутри. Как он и предполагал, сила внутри него сразу же отозвалась, качнувшись в одном слитном едином порыве. Поморщившись, Иллиадар осторожно отделил небольшой ее кусочек и направил мысленно в руку. Толком не зная, что именно ему изобразить, он попробовал сотворить шар света. Это первое, что пришло ему в голову. Следуя мысленно за комком силы, виконт старался не выпустить его. Вот он поднялся до плеча, преодолел запястье, опалил жаром ладонь, при этом кончики пальцев будто бы онемели на короткий миг. А потом всё прошло. Иллиадар даже подумал, что ничего не вышло, но спустя мгновение поляну осветил громадный шар, отчего сам же виконт покачнулся, упав на землю от неожиданности. Со стороны Селены послышался короткий вскрик, затем какая-то возня. — Ты в порядке? — заволновался он, слепо моргая. Кажется, его глаза не были готовы к такому яркому свету. Хорошо хоть шар почти сразу погас. То ли из-за того, что Иллиадар потерял концентрацию, то ли попросту закончился заряд силы. — Предупреждать надо, — послышалось недовольное ворчание Селены. Почему-то это показалось Иллиадару милым, но он тут же подумал, что своими действиями мог причинить вред девушке. Пелена перед глазами тут же пропала. Он подскочил на ноги и кинулся к Селене, сразу же помогая ей подняться. — Точно всё нормально? — спросил он тревожно, всматриваясь в глаза, на которых застыли слезы. Селена до сих пор часто моргала, видимо, пытаясь вернуть своим глазам зрение. — Да, — ответила она, как-то совершенно естественно опираясь на него. — Просто не ожидала такого. С глазами тоже всё хорошо, почти прошло. — Я думал, хоть у стража будет чуть больше мозгов, — заворчал неподалеку Монту. — Ох, мои глаза. Иллиадар покосился на еще одного члена их небольшой команды. Конечно, его удивило говорящее животное. Таких существ он никогда не видел. Вот только все его мысли в эти недолгие часы занимала Селена, связь, собственные пробудившееся чувства, так что тратить эмоции еще и на этого Монту не было ни желания, ни сил. Проводник? Отлично, значит проводник. А всё остальное не так уж и важно. — Не рассчитал силы. Вроде взял самую малость, — всё-таки сказал Иллиадар, решив, что сориться с Монту не стоит. Всё же это существо знает, как он понял, довольно много. Да и он помнил, что в той книге, которую ему показал не так уж давно отец, было упоминание о проводниках. Монту глянул на него тяжелым взглядом и покачал головой. Иллиадар проводил взглядом Монту до тех пор, пока он снова не забрался на небольшую корягу. Виконту показалось, что недовольство существа и его ворчание всего лишь показная демонстрация. Что на самом деле чувствует и думает Монту, Иллиадар не знал, но подозревал, видя довольно прищуренные желтые глаза, что тот вполне доволен всем. — Это было, — Селена в его руках зашевелилась, отстраняясь, отчего Иллиадар ощутил разочарование буквально на физическом уровне, — сильно. Полагаю, раз раньше у тебя таких способностей не было, то одно из двух. Либо на тебя так повлиял Хаос, либо это из-за нашей связи. И я склонна ко второй версии. — Я тоже, — Иллиадар нехотя отпустил девушку, но отойти от неё было сейчас выше его сил, поэтому он сел рядом, всеми силами делая вид, что так и надо. — От Хаоса мне досталось нечто иное. — Он буквально кожей ощутил, как Селена рядом с ним вся встрепенулась. — Это ты о той своей второй форме? Расскажи об этом подробнее. Я так поняла, что до Хаоса у тебя такой… внушительной второй ипостаси не было? Правильно? Иллиадар кивнул, пытаясь вспомнить всё, что он ощущал в тот момент, когда превратился в крылатого змея. Я старалась сильно не разглядывать Иллиадара, правда, взгляд сам то и дело падал на него, словно приклеенный. Это было странно. Не скажу, что я никогда не любила или мне никто не нравился, но обычно я весьма холодно относилась к внешности людей, окружающих меня. Например, когда мои одноклассницы визжали, капая слюной на очередного красавчика-певца или актера, я только недоумевала этому. Модели в журналах воспринимались мной как обычные картинки. Я хорошо понимала, что естественной красоты там самый мизер, остальное дело рук профессионалов. Согласитесь, умирать от любви к простому искусственно созданному образу несколько странно. По крайней мере, для меня точно. Тоже касалось и прочих знаменитостей. А в последние годы, когда стал популярен всевозможный фотошоп фотографий, так и вовсе пропал всякий смысл рассматривать рисованные лица и подправленные тела. Но и внешность реальных людей меня не особо волновала. Кажется, за всю свою жизнь я ни об одном человеке не подумала, что он красивый. У каждого были недостатки, которые я отчетливо видела. Даже у тех, в кого я влюблялась. Впрочем, если так подумать, все мои влюблённости слишком быстро заканчивались, будто мне всегда чего-то не хватало в людях. Где-то в глубине души я понимала, что «той самой» любви я так и не встретила. Я старалась не врать самой себе, поэтому иногда мне становилось горько, от того, что я не могу как все — просто любить. Я признавалась иногда, что завидовала своей пылкой подруге, которая могла влюбиться жарко, отдавая всю себя любви. Даже когда она расставалась, ей не было горько. Впрочем, возможно, что и её любовь была просто поверхностна. Мне могли понравиться глаза или взгляд мужчины, я могла в них влюбиться, но я не оставалась слепа ко всему остальному. И со временем влюблённость проходила, и оставалось «всё остальное». Я всегда была холодной и немного безразличной к людям. С другой стороны я никогда не могла смотреть на страдания других, чутко реагируя на чужое горе или увечья. Например, в сети были популярны ролики, где люди падают, калечась, причём выставлено это вроде бы как смешно. Мне никогда не было смешно. Каждый раз сердце болезненно замирало, а в голове появлялись мысли о том, как, наверное, этому человеку было больно. Иногда меня даже передёргивало, словно я чувствовала эту фантомную боль. Я ненавидела насилие и старалась оградить себя от этого, так как понимала, что иначе я просто не смогу спать спокойно. И вот сейчас я сидела, смотрела на Иллиадара и понимала, что никогда в своей жизни не видела человека красивее. Хотя, надо признаться, что на самом деле ничего особенного в нём вроде как и не было. Сердце в груди сжалось. Я прикусила губу, зажмуриваясь. Неужели нужно было попасть в другой мир, чтобы найти того, на кого захочется смотреть просто так, не отрываясь? На мгновение тело бросило в жар, а дыхание сбилось. Это было так странно и неожиданно, что мне на короткий миг нечем стало дышать. Нахмурилась, старясь сбросить наваждение. Это не любовь, это просто звенящая на краю сознания связь, которая заставляет моё тело так реагировать. Хорошо хоть сам Иллиадар вроде как ничего такого не ощущает. По крайней мере, по нему не скажешь. Хотя, почему бы и нет? Что я теряю? Чувства будут навязаны связью и не будут настоящими? Взять и обмануться? Думаю, один раз в жизни можно себе это позволить. Несмотря на внутренне смятение и различные мысли, я продолжала поддерживать беседу, внимательно наблюдая за стражем. — Это ты о той своей второй форме? — спросила я, вспоминая крылатого змея. Честно говоря, у меня пока что толком в голове не укладывалось, как человек может превратиться в нечто подобное, а потом точно так же вернуть свою обычную форму. Как это вообще происходит? — Расскажи об этом подробнее. Я так поняла, что до Хаоса у тебя такой… внушительной второй ипостаси не было? Правильно? Иллиадар кивнул и на короткий миг задумался, смотря на огонь. Я тут же подметила, что у него очень длинные и пушистые ресницы, придающие его взгляду некую трогательность. Хотя от взгляда голубых глаз немного пробирало. Почему-то хотелось узнать, какой у Иллиадара характер. На первых взгляд, он казался спокойным, несколько отстранённым и даже безразличным. — Всё верно, — начал Иллиадар. Я прислушалась, понимая, что от его голоса в груди всё приятно вибрирует, словно всё моё существо откликается на него. Так действует связь? Всё может быть, но от этого менее приятным это не становилось. — Я никогда не был колдуном. Обычный человек. Когда я ощутил тебя, то сразу понял, что мне придётся пойти в Хаос. Думаю, ты понимаешь, что меня это не могло остановить. И это не бахвальство, просто сопротивляться связи сложно. Впрочем, ты это и сама знаешь, — Иллиадар пожал плечами, подбрасывая в огонь несколько веток. — В Хаосе всё было нормально до ночи, а потом меня начало ломать. Очнулся я уже измененным. — И как происходит изменение? — спросила, с интересом поглядывая в его сторону. — А когда ты был… змеем, ты себя контролировал? — Изменения начались неосознанно, и было несколько больно, — Иллиадар хмыкнул, будто говорил о чем-то веселом. Правда, глаз эта ухмылка не затронула. — Всё окружающее воспринимается несколько иначе, но я вполне себе контролировал. По крайней мере, до того момента, как уловил связь. Тогда мною руководили инстинкты. Впрочем, стоило мне тебя увидеть, как сознании снова прояснилось. Я кивнула, бессмысленным и немного затуманенным из-за роившихся мыслей взглядом осматриваясь вокруг. — Как ты думаешь, ты мог бы сам измениться? — поинтересовалась, мысленно прикидывая насколько это плохая идея. — Не знаю, надо пробовать. А что? — Иллиадар глянул на меня цепким, изучающим взглядом. — Надоел Хаос? Я улыбнулась, почему-то радуясь такой догадливости.