– Как ваше здоровье, Сергей Иванович? – начал я разговор, как истинный джентльмен, с вопроса о самочувствии. Непомнящий был тоже истинным джентльменом и, как положено, ответил коротко, не утомляя собеседника излишними подробностями: – Отлично. – Как бизнес? – Прекрасно, – тут оказалось, что он джентльмен только до определенной степени, поскольку демонстративно покосился на наручные часы и не слишком довольным тоном произнес: – Вы меня для этого вызвали? Я встречу с клиентом отложил, чтобы вы о моем здоровье заботились? Что-то Непомнящий сегодня излишне нервный. – Это я для того, чтобы психологический контакт установить, – усмехнулся я. – Как жена? Как дети? Сигареткой угостить. Стандартные психологические ходы. – Вы меня затаскали, – пожаловался Непомнящий. – Зато сколько добра вернули. Не так ли? – Так, – вынужден был согласиться он. – И преступников мы наконец нашли. Вызвали вас, чтобы сообщить это приятное известие. – Как нашли? – Непомнящий приосанился на стуле и выжидательно-напряженно посмотрел на меня. – Нашли. И в кандалы заковали. Не ожидали? – Не ожидал. Хорошо работаете. – Вы даже не представляете, насколько хорошо. Кстати, ваша память не прояснилась? – Нет. – Посмотрите, вот они, разбойники, – я разложил на столе фотографии Датчанина и Самбиста. – Уголовные морды, хотя и не лишены некоторого отрицательного обаяния. Я бы не забыл, если бы столкнулся с ними. – У вас странный тон. Что вы ерничаете? – Дурной характер. Хлебом не корми, а дай повыделываться. Нет чтобы просто, без затей пригласить гражданина Непомнящего и поинтересоваться, как он убил коллекционера, писателя и видного демократа Порфирьева. – Что?! – И спросить у гражданина Непомнящего, куда он дел пистолет «Рюгер 22/45». – Вы сошли с ума! – Не сошел. Вот бланк явки с повинной. Несколько годков скостить можете. – Вы взбесились! – Да что уж вы, право, – отмахнулся я и все-таки не выдержал: – А вы по утрам лысину моете или бархоткой протираете? Он очумело уставился на меня. * * * Требования к уровню образования и умственного развития у преступников-антикварщиков гораздо выше, чем у представителей других лихих профессий. То же самое касается и их социального положения. Торговать наркотиками на Северном рынке можно и с двумя классами образования – оно даже сподручнее, если ты азербайджанец из горного аула или цыган из табора, лишь бы знал, как деньги выглядят. Лазить по карманам спокойно может человек, выросший и живущий на помойке. Разделать сберкассу – тоже ума большого не надобно. Даже для создания липового акционерного общества не требуется знать ничего такого, чего нельзя было бы усвоить за три дня. Другое дело работа с произведениями искусства. Тут место натурам чувствующим, обладающим специальными, порой весьма глубокими познаниями в области прекрасного. Конечно, взломать деревенскую хату и вырвать у старушки из рук икону, которую продать потом на толкучке, или взломать замок провинциального музея может и имбецил. Но если подходить к делу всерьез и рассчитывать на серьезные заработки, не обойтись без знаний о том, где взять, где и за сколько продать и, что еще важнее, кому продать. Нет ни одной приличной преступной «антикварной» группы, в деятельности которой не принимал бы участие искусствовед, реставратор, человек, вращающийся в мире искусства или в крайнем случае просто знающий толк в подобных вещах. Нет, без высшего образования и умного лица там делать нечего. Тандем Непомнящий – Половников можно расценивать как классический. Дубиноголовый вор-рецидивист, способный без труда сколотить бригаду из себе подобных, с одной стороны. И художник-реставратор Сергей Непомнящий, в молодости боготворивший искусство, особенно старое русское, а потом с неменьшим трепетом начавший боготворить денежные купюры, желательно в импортном исполнении, – с другой. Пересеклись их пути-дорожки. Реставратор превратился в заказчика и организатора преступлений. Сотрудничество длилось около пятнадцати лет. Полковник брал церкви, частные коллекции. Непомнящий продавал награбленное. Полковник садился в тюрьмы. Непомнящий оставался на свободе. Перестройку Полковник встретил в исправительно-трудовой колонии строгого режима. Непомнящий же уютно устроился в кресле сначала директора кооператива, а затем хозяина фирмы. Дела у «Волны-люкс» шли ни шатко ни валко. Мимо нефтяных и «цветнометаллических» дел он пролетел в связи с неимением крутых завязок в цековской или воровской среде. На сытом и пьяном пиру приватизации всей страны он тоже оказался лишним. Торговал скрепками и авторучками, жил более-менее, но до имений на берегу Женевского озера не дорос, а так хотелось. Полковник в очередной раз вышел из тюрьмы и приехал к своему боевому товарищу за деньгами. По его мнению, молчание на следствии стоило немало. С деньгами Непомнящий всегда расставался болезненно. Посидели за бутылкой, поговорили, и реставратор предложил вновь вернуться к работе. Полковник подобрал надежных ребят. Такую рабочую силищу грех не использовать и на других «вредных производствах». Вспомнили о любимой русской народной игре последних лет. О какой? Ну, конечно же, о наездах. На март у Непомнящего было заложено два проекта. Один – наезд на Мосю Шварцмана, проживавшего у метро «Новые Черемушки». Мося был шулером и мошенником, кругом перед всем честным миром виноватым, а поэтому платить крутым ребятам ему на роду написано. По мысли Непомнящего, пятнадцать тысяч долларов Мося просто обязан был отдать. И предлог имелся подходящий, чтобы акция на беспредел не походила. На переговоры поехал Полковник с двумя крепкими татуированными подельниками. Мося признал, что всюду не прав, и согласился на все условия. Второй проект – изъятие пятикопеечной тифлисской марки. О ней Непомнящий мечтал не один год. Был у него приятель, рассказавший о том, что хранится она в сейфе коллекционера Порфирьева и где этот сейф находится. Приятель тот умер год назад от острой сердечной недостаточности, и, понятное дело, мы его не отрабатывали при раскрытии. Непомнящий разработал хитроумный план, как под чужим именем втереться в доверие к коллекционеру. Так как реставратор был человеком энергичным и вызывающим доверие, план удался. В ненастный весенний день Непомнящий и Полковник выдвигаются на дело. Реставратор заранее договорился с жертвой о встрече, поэтому стальная, опутанная проводами сигнализации, снабженная сложнейшими запорами и массивными засовами дверь гостеприимно распахивается и перестает служить для хозяина квартиры преградой от зла окружающего мира. Бесшумный «Рюгер 22/45» поставил точку в земном пути Порфирьева. Непомнящий давно привык жить новой арифметикой. По ней получалось, что содержимое сейфа явно весит поболе, чем жизнь его хозяина. В этом уравнении для Порфирьева не оставалось места, он обращался в нуль. Кто оставляет в живых свидетеля, прекрасно знающего преступника? Полковник вспомнил старые навыки – в молодости хотел специализироваться по сейфам и прошел курс обучения у старейшего медвежатника Копыто. Сейф оказался на месте. Его содержимое тоже… Дело сделано. Непомнящий сидел дома и перебирал богатства, прикидывая, кому и за сколько их сплавить – благо, покупатели были. А может, и не сплавлять – благо, у самого были связи и в таможне, и за рубежом. А чтобы вывезти крошечную марку, вообще никаких усилий не надо. Ни один таможенник не найдет такой клочок бумажки, а если и найдет, внимания не обратит. Тем временем Полковник собрался довершить начатое дело и отправился в назначенное время к Мосе Шварцману – за обещанными пятнадцатью тысячами долларов. Мося с деньгами решил не расставаться и за половинную цену, а также по старому доброму знакомству нанял бригаду. Так Полковник попал по выходе из квартиры в лапы Датчанина и Самбиста. Из Полковника выбили адрес Непомнящего как главаря наехавшей на Мосю шайки. Датчанин взял Пельменя и поехал разбираться с Непомнящим. Привычная картина – реставратора отрывают от любования награбленным добром, бьют по голове. Поят водкой с клофелином. Ценные вещи в квартире изымаются. В результате Непомнящий остается без вещей, за которые продал душу дьяволу. А Датчанин – с вещами, которым не знает цены и с которыми не знает, что делать. Во время ограбления Пельмень незаметно для шефа умыкнул медальон и еще несколько золотых побрякушек. Он тоже не знал, как их повыгоднее продать. Связался с Ромой Лазутиным. Когда Рому взял угрозыск, Пельмень решил, что барыга просто умыкнул, воспользовавшись случаем, медальон или, еще хуже, собирается с доносом в милицию, и постановил с негодяем разделаться. Что было у него в тупой голове? Какие шарики и за какие ролики заехали и выехали на мысль, что так будет лучше? Похоже, Пельменю просто хотелось убить человека. Нет никакой гарантии, что это был его первый опыт. Он считал, что концы в воду. Нет свидетеля – нет проблем. Только не подумал, что у кого-то, например у его пахана, логика может быть точно такая же. Когда Датчанин увидел рекомендованного покупателя, обещавшего купить золото, и узнал в нем как-то случайно виденного сотрудника уголовного розыска, он прикинул, что Пельмень по жизни скотина, для которого своя рубашка ближе к телу и который продаст при первой возможности. Кроме того, Датчанин, как человек крутой и «честный», привык сдерживать свои обещания. А он уже обещал Пельменю, если тот будет продолжать доставлять неприятности, деревянный костюм. И обещание свое сдержал… * * * Душное московское лето было в самом разгаре. Около метро «Пушкинская» было привычно многолюдно. Торговцы активно предлагали новый номер газеты «Спид-Инфо», на обложке которой снялась очередная обнаженная заслуженная артистка России. Дородная женщина с коробкой с котятами на руках требовала на пропитание голодным зверушкам – ей подавали. На площади перед «Макдоналдсом» две штатные местные проститутки в одинаковых красных платьях предлагали себя. Стайка длинноволосых ребят и девчонок горланила под гитару модную песню. Я поднялся со скамейки. Время вышло. Человек, назначивший мне встречу, не пришел. Что ж, бывает. Еще ничего, если у этого человека какое-то настолько срочное дело, что он может проигнорировать подобное рандеву. Хуже, если он лежит дома с перерезанным горлом. Еще хуже, если вместо него придет кто-то другой с пулей в подарочной обертке. Маловероятно, но такое тоже изредка встречается. И к подобному повороту событий нужно быть готовым. Проблема, из-за которой я парился полчаса на солнышке, не имела ничего общего с расследованием убийства коллекционера. То дело было раскрыто и уже не интересовало меня. Появились новые дела. Уж если сегодня есть дефицит, то только не на преступления и не на бандгруппировки. Я взглянул на квадратные часы на стойке у дороги. Подошел к мороженщику, купил порцию «Ленинградского» и неторопливо направился ко входу в метро, ненавязчиво изучая окружающую обстановку. За цветочным киоском толпилась компания молодых людей, чем-то похожих друг на друга, будто выписанных из одного инкубатора. Они скупо переговаривались и были не по младому возрасту сосредоточенны. Не похоже было, что они собрались для беззаботного времяпрепровождения в «Макдоналдсе». Мой глаз будто споткнулся о высокую атлетическую фигуру. Ба, знакомые лица. – Привет, Малыш. Лицо его вытянулось и стало растерянным. Я понял, что он меня не забыл и вовсе не рад видеть вновь. – Здорово, – он вяло пожал мне руку и оглянулся на насторожившихся приятелей. – Пошли, отойдем на пару слов. Мы отошли в сторону. – Что в Первопрестольной забыл? – спросил я и отхватил зубами солидный кусок мороженого. – Работаю. – А матрешки как же без тебя? Такой удар по народному промыслу. – Какой там промысел. С Валуем и Натахой окончательно разругался. – Почему? – Потому что они гады… А Пельменя, с которым я тебе встречу устраивал, убили, – Малыш напряженно впился в меня глазами. – Знаем. – Не твоими молитвами? – Малыш, кто задает такие вопросы? Не моими, успокойся. Козел был твой Пельмень. И кончил жизнь, как козлу положено. – Кто же спорит. – На тебя больше не наезжали? – Бог миловал. – Не бог, Малыш. Я обещал и обещание сдержал. За тобой должок. Так?.. Чего напрягся? Не бойся. Что за работа у тебя здесь?