– С тобой в любую пору дня и ночи, – отвечает на его объятие Дарья. Они идут, прижавшись друг к другу, в затемненную спальню, где падают на кровать и долгое временя с нее не встают. На этот раз Джон оказывается намного более нежным, искусным любовником, решительно доминирующим и обладающим женщиной без каких-либо ограничений, до конца, до последнего дыхания. Целуя ее, он будто глотает ее язык, а заканчивая любовный акт, не задумываясь, немилосердно вдирается в мягкое и нежное нутро мощным членом. В другой раз он решает заняться оральным сексом, не спрашивая на это согласия партнерши. Он держит ее голову на уровне своей промежности и разрывает ей рот фаллосом. Когда доходит дело до семяизвержения, любовнице почти нечем дышать: излишек спермы вытекает у нее через нос. В этот момент мужчина вдруг взрывается хриплым смехом и сцеловывает поток с ее лица. Дарья испытывает один оргазм за другим, кричит, плачет, рвет на себе волосы и царапает широкую спину мужчины своей жизни. Мужчины, который ее заворожил, доминирует над ней, подсадил ее на себя как телесно, так и духовно. После двух недель Джон меняет их ритуал. – Сегодня придешь сама. У меня нет времени забирать тебя около университета, потому что мы закрываем сраный план бюджета, – поясняет он ей. – В центре спокойно можешь взять такси. Только оденься соответственно. «Что он носится с этим переодеванием? – думает девушка. – Пожалуй, Саудовская Аравия его подменила. Ведь если я иду в университет, в торговые центры или рестораны с Марысей, мы не закрываем волосы или лица, только надеваем абаи, которые тут все же обязательны. Уже даже мои подруги-саудовки все реже надевают никаб, ограничиваясь хиджабом. Эх!» Но она не решается противоречить ему: знает уже, что с Джоном не поспоришь. Водитель не хочет верить, что одинокая элегантная арабская женщина просит отвезти ее в место, где полно орущих детей, воспитывающихся на улице, нищих, бомжей разного рода, в том числе и наркоманов, безработных бедных саудовцев. Он поминутно беспокойно поглядывает на нее в зеркало заднего вида, а Дарья боится, что он сейчас привезет ее на пост полиции. – Остановите здесь! – восклицает она на улице, перпендикулярной той, на которой находится дом Джона, и, когда шофер притормаживает на лежачем полицейском, решает: – Я выйду. Она бросает ему деньги и выскакивает из машины: под деревом она видит женщину, которой в первый день посещения любовника давала деньги. Снова у той ребенок на руках, впереди – корзиночка для подаяния, почти пустая. – Ахлян ва сахлян, – здоровается Дарья. – Кейфа халеки?[89] – Йа саида, йа устаза! – Нищенка в знак уважения склоняет голову перед девушкой. – Шукрам джазилян. Куллу тамам.[90] – Пройдешь со мной в дом? – спрашивает Дарья, кладя не жалея пару сотен в корзинку. Женщина тут же поднимается с земли и утиной походкой семенит рядом с ней. – Вам здесь не стоит находиться, моя дорогая, – говорит она через минуту. – Почему ваш муж не снимет квартиру в лучшем районе? – Это временно. Для начала. – Плохо, потому что начало иногда становится постоянным, мадам. – Это верно… – Какие-то странные люди навещают твоего парня… – понижает голос женщина, – когда ты выходишь на ночь из дому. Она смотрит слезящимися глазами на девушку, но без малейшего осуждения, только с глубоким беспокойством и сочувствием. – Расскажешь? До Дарьи вдруг доходит, что стены имеют глаза и уши, и при таком множестве скучающих бездомных каждый шаг встречающейся пары просматривается и отмечается. «Что будет, если кто-то на нас донесет? – дрожит она от ужаса. – Черт возьми!» – Знаешь, моя добрая госпожа с голубиным сердцем… – продолжает нищенка. – Я тоже когда-то вела нормальную жизнь, жила в красивом доме с садом… Но мой муж связался не с тем, кем нужно, и все пропало. – Кого ты имеешь в виду? – Тех, которые угрожают нашему королевству. Названия этих группировок я даже не вспомню. Будь бдительна и подумай о том, что с тобой будет, – говорит она как человек умный и образованный, а выглядит так, как будто ее вытянули из сточной канавы. – Как бы тебе не попасть из-за этого типа в переделку, дорогая. – Спасибо за совет, матушка. Дарья похлопывает женщину по сгорбленной спине, после чего бежит по лестнице через две ступеньки в квартиру Джона. В голове у нее стучит, она не в состоянии собраться с мыслями и едва дышит, но не от усилий, а от панического страха. – Послушай! – кричит она, переступая порог квартиры. – Они все видят! Все знают, что я не твоя жена, что я прихожу только на пару часов во второй половине дня, а после исчезаю. Это все плохо закончится! – Что случилось? – спрашивает мужчина, удивленный таким неожиданным поведением. – Успокойся! – Я больше не смогу тебя посещать. Если думаешь, что если ты живешь в таком нищенском районе, то никто не будет за тобой наблюдать, так ты кретин! Не знаю, что ты тут делаешь, но меня в это болото не втянешь. Джон неожиданно бьет Дарью по лицу. – Ускут![91] Перестань орать, женщина! – Я ухожу отсюда. И наверняка сюда не вернусь. Если придумаешь какой-нибудь способ получше, чтобы поддерживать со мной связь, дай знать. Слезы текут ручьем из накрашенных глаз расстроенной женщины и сразу впитываются в черную чадру, не оставляя даже темных следов на ее лице. Дарья срывается бежать, но Джон останавливает ее в коридоре и затягивает назад. Приперев ее к стене, он спрашивает: – Хочешь одна тут бродить, когда через минуту стемнеет? Думаешь, в этом районе легко поймать такси? А может, сразу сядешь на улице и будешь просить подаяние, как та щедро вознагражденная тобой подруга? – иронизирует он. – У меня для тебя был сюрприз, но если уж ты не хочешь иметь со мной ничего общего, то дай мне, по крайней мере, отвезти тебя домой. – Почему ты, англичанин, живешь в таком неблагополучном арабском районе? Почему тебе так легко удается превратиться в араба? Почему ты носишь контактные линзы? Почему скрываешь родинку на веке? – забрасывает его девушка вопросами, которые накопились за весь период их знакомства. – Я могу рассеять все твои сомнения, но не буду этого делать в такой нервной атмосфере. Он отодвигает ее от себя и смотрит изучающе. – Подумай, я приготовил хороший арабский обед, – улыбается Джон с издевкой. – Коль ты уже здесь и стольких нервов тебе стоило добраться сюда, так, может, съедим вместе, по крайней мере, последний ужин? Дарья медленно стягивает повязку с лица и абаю, после чего направляется в ванную. Там тихо рыдает от отчаяния, но наконец берет себя в руки и умывается. «Наверняка можно все объяснить, но я ничего не смогу доказать служащим нравственно-религиозной полиции. Я не хочу попасть в тюрьму!» – кричит она мысленно. После того как она вернулась, хозяин продолжает: – Я сам вижу, что наши тайные свидания не имеют будущего. И что твоя семья не слишком меня любит, поэтому нет и речи о том, чтобы она дала нам кров в поселке, где вы живете. Джон имеет в виду Марысю, которая еще в аэропорту очень неприязненно к нему отнеслась, а он таких баб не выносит. – Поэтому я тоже подумал… – Он делает паузу, а Дарья скромно, с ладонями, сплетенными на коленях, слушает его внимательно, – что мы могли бы уехать куда-нибудь за границу. – Правда?! – вдруг оживает девушка. – А куда? – Я запланировал небольшой тур по Европе: Франция и Испания. Потом мы могли бы выбраться на праздники куда-нибудь в Северную Африку. Девушка сразу забывает о сомнениях, предостережении и угрожающей им опасности и, как легковерное дитя, садится на колени любимого, забрасывая ему руки на шею. – Ох, Джонни, ты это говоришь серьезно? Может, мы будем где-нибудь там жить? Ведь с твоей профессией ты найдешь работу везде, – предлагает она нескромно. – Чтоб ты знала! Мою миссию я могу выполнять по всему миру, – говорит Джон, но эти странные слова не заставляют девушку задуматься. – Я уже купил для нас два билета. Это именно тот сюрприз. – На когда? – На конец недели. У тебя есть выездная виза? – Не знаю. Пожалуй, да. Или нет… Дарья еще немного всхлипывает, ее голос дрожит, но осторожная улыбка, полная счастья и недоверия, появляется на ее лице. – Дай мне свой паспорт. Я займусь этим. Англичанин всем заправляет уверенно и крепко держит нить судьбы в своих руках. – Я должна буду еще убедить Марысю в том, что это хорошая идея, – вспоминает вдруг девушка о сестре. – Ты разве не совершеннолетняя? Кроме того, у тебя есть право на двух– или трехнедельные каникулы, правда? – Да, конечно. Но с семьей тоже нужно ладить, да? – смотрит она умильно на Джона, после чего добавляет: – Спасибо тебе, любовь моя… Она кладет ему голову на плечо, а мужчина с удовлетворением берет ее на руки и вносит в спальню. Дарья мчится домой сломя голову, так как хочет побыстрее поговорить с Марысей. Она думает, что сестра будет против этой идеи, будет ее отговаривать и попробует остановить. До девушки ничего не доходит, потому что она чувствует огромную радость после предложения Джона. Когда они уедут, все изменится и нормализуется. Саудовская Аравия не для людей, а тем более не для иностранцев. Дарья мечтает, что они осядут где-нибудь в Европе и начнут вести совместную жизнь, не боясь оказаться в тюрьме только потому, что видятся, что она посещает мужчину в его доме. «Это ужасно! – решает она. – Я еще никогда не чувствовала себя такой загнанной и зависимой. Просто когда-то я была маленькой девочкой, которой достаточно было песочницы, а как раз песка здесь было предостаточно». Она входит в темный дом, в котором царит звенящая тишина. – Марыся, ты дома? «Бедная моя сестра, – думает она. – Ничего в ее жизни не складывается. Все пропало!» – Мы ужинаем. Раз ты так рано вернулась, может, присоединишься к нам? – доносится голос из кухни. Дарья быстро снимает абаю, моет руки, омывает холодной водой припухшее лицо и бежит к сестре. – Привет, Надя, – здоровается она с племянницей, которая уминает блинчик с творогом, обильно политый сметаной. – Как дела? – Хорошо, а у тебя, тетя? Ты плакала? От внимательного взгляда ребенка ничего не укроется. – Нет, из-за противной пыли в воздухе у меня воспалились веки.