И умереть, забыться сном, В котором буду богачом. – А лучше того будет, когда еще отобьете ритм о бедра ладонями и начнете легонько так приплясывать да каблуками о пол постукивать. Да, шпагу стоит зарыть в лесу перед деревней, иначе вопросы к нам возник… Ох! Мы стояли на спине гряды, метелки трав овевали ноги. Внизу распростерлось поле – вспаханное и уже, кажется, засеянное и бороненное, ибо я не увидел огромных комьев земли, какие обычно выворачивает плуг. – Ох ты ж… Поле – достаточно широкое, похожее на выпуклую спину зверя-великана, было усыпано мертвыми. Навскидку считая, было их куда больше сотни. Из земли торчали копья, щиты. Блестели тускло осыпанные землей доспехи. Я увидел позы, в которых лежат покойники, и сдержал ругательство. Кошмар изломанных рук, ног и голов, торчащих под неестественным углом… Упавших топтали лошадьми, ломали тела, затем, спрыгнув, скорее всего, добивали. Никакой жестокости, повторюсь уже в который раз. Сплошной прагматизм – в данном случае стояла задача уничтожить врага, а не взять его в плен. Шутейник потянул носом, сморщился. – Вот, значит, что я чуял… Угу-у-у… Хорошенько пощипались, и недавно… двух часов еще не прошло… – Два часа назад? – Я вдруг почуял неладное, начал оглядываться. – Слушай, друг. Мы ведь тут стоит на открытом… Поздно. Вдали раздался топот копыт. Из перелеска в полукилометре от нас вылетели всадники – числом около десятка. Блеснули, как водится, доспехи. Проиграл зловещую ноту ненавистный рог. – Дворяне! Снова… – В лес, Шутейник! – Не успеем! – В лес! Мы помчались обратно, кубарем слетели с холма, и дернули к мертвой зоне Эльфийской тоски. Но стук копыт нагонял, снова раздалась визгливая рулада рога. Я оглянулся. Всадники были уже неподалеку. У некоторых густые бороды или усы, и почти у всех – следы крови на лицах и на мордах коней. Недавно вышли из схватки, не успели еще отмыться. Выжидали. Нас выжидали. Ну да, вот так, видно, оно и закончится… Без попутчиков – кроме Шутейника, без сочувствующих, без лишних зрителей… Да без никого, мрази вы этакие! Как же погано подыхать вот так, ощущая свое бессилие… это так паскудно, что хочется кричать в голос. Поздно. Не успеем мы в лес. Я развернулся и обнажил клинок. Я могу сделать одну-единственную вещь сейчас – умереть достойно… – Ай! – вскрикнул Шутейник. Я видел оскаленные рты, занесенные булавы и пики… Но… у подошвы холмистой гряды появился другой отряд, числом поболее – на черных как ночь рослых лошадях. Пришельцы не дули в боевые рога: молча разогнав коней, они ударили во фланг моим убийцам, снесли их мощным ударом. Я увидел, как бородач, что несся на меня первым, улетел куда-то в сторону, вышибленный из седла пикой. Еще одного пронзили копьем, третьего срубили ударом меча в лицо. Я от неожиданности упал на землю, удержав шпагу. А рядом со мной, буквально в пяти метрах, происходила натуральная мясорубка. Тридцать против десяти – расклад очевидный. Три десятка порубили десяток моих преследователей на кровавый фарш меньше чем за минуту. Уничтожили всех, добили выживших, затем направили коней к нам. – Торнхелл! – крикнул кто-то. И весь отряд ринулся на меня. Откуда-то взялась сеть с крупными ячеями, и меня запахнули в нее, как огромную рыбу, вырвав шпагу из руки. Шутейника же просто отбросили в сторону, будто ненужного малька, и я увидел, как шея его подогнулась с хрустом, мгновенно безжизненно выпучились глаза, распахнулся рот, и оттуда выпал бледно-розовый язык. Я заорал в ужасе, но сеть поддернули, натянули, опутав меня так, что я почти не мог шевелиться и едва дышал, прижав колени к груди. – Этот сдох! – услышал я вскрик. – Плевать, нужен Торнхелл. Затем отряд устремился вдоль гряды. Меня не убили, однако я умудрился попасть в плен. Один. Глава 33 Меня тянули в сетях меж двух коней. Воины, что спасли меня и пленили, были массивные, на всех добротные панцири, прикрытые красными тряпками – не помню, как они называются… Кажется, сюрко… да-да, сюрко – тканевое покрытие, что спасает одоспешенного рыцаря от солнца, и оружие у всех основательное. Щиты, подвешенные к седлам – в щербинах: ясно, что это следы того самого боя, последствия которого мы с Шутейником узрели. У-у-уххх!.. Как же быстро все происходит. – Эй, – крикнул я. – Эй! Меня проигнорировали, даже головы не повернули в мою сторону. Средневековые терминаторы, чтоб их… Скачка заняла около десяти минут. Всадники устремились в проход меж холмами, мелькнула какая-то деревушка – может быть, та, о которой рассказывал Шутейник. Возделанные поля. Перелесок. И снова поле – теперь уже заросшее дикой высокой травой. Там высился полукруг серых камней – высоких, с заостренными кончиками. Когда мы приблизились, я понял, что это мегалиты, поставленные некогда какими-то племенами, или магами, или друидами, или черт знает кем еще. Вблизи показалось, что это вылезли из земли пальцы какого-то чудовища. Между «пальцами», расположенными полукругом, находился огромный шатер из красно-белой ткани. Дальше, за мегалитами, я увидел еще шатры разных цветов – числом много более десятка, дымящие казаны, стреноженных коней и множество людей, которые расшнуровывали, снимали доспехи. У полосатого шатра меня бросили на землю и распеленали, затем поставили на ноги – совсем не так любезно, как это делали прихвостни Ренквиста. – Это он? – услышал я за спиной. – Да. – Высокий… Говорили, несомненно, обо мне. У входа в шатер трепетал на длинном красно-белом полосатом древке штандарт – ласка, держащая в лапах солнечный диск. Похоже, я попал. Но почему не убили сразу? Видно, хотят сперва поговорить. Или – договориться? Но кто меня пленил? Трастилл Маорай, глава фракции Умеренных, или Дремлин Крау – глава фракции Великих (обе фракции «…выбрали Торнхелла подло»)? Кто же из них? И кого порубили на фарш мои спасители? И почему порубили – если цели фракций совпадают: не допустить крейна Торнхелла к власти?.. – Эй! – снова вскрикнул я, но мне не ответили. Конвоир отдернул тяжелый полог, меня ввели в узкий тканевый коридор, оттуда я попал в одно из помещений шатра, с двумя деревянными подпорками, что держали крышу, с истоптанным, извозюканным сапогами травяным полом. Снопы света из окон на крыше падали на круглый полированный стол и три пустых стула с высокими вычурными спинками, обитыми лиловым бархатом. На столе находилась какая-то снедь в серебряных тарелках и большом блюде, несколько бокалов, три графина, серебряные вилки и ложки, два шандала с оплывшими желтыми свечами. За спинками стульев откинулся красный полог, быстрым шагом вошел маленький седой человечек в блеклом сереньком кафтане, долго осматривал меня, поцокал языком, ушел обратно. Я ждал. С двух сторон меня держали под руки конвоиры. Прошло, наверное, минут двадцать, прежде чем послышался лязг железа, и в помещение, отбросив красный полог, вошел, бренча шпорами, коротко стриженный могучий человек средних лет. На ходу он расстегивал помятую вороненую кирасу. Сдернув и бросив ее на землю, он со вздохом облегчения плюхнулся на стул. Под кирасой обнаружилась кольчуга, примятая с одного бока. – Ага, – сказал человек. Он налил себе из графина, и опростал бокал двумя могучими глотками. Вслед за ним снова появился маленький седой человечек, за которым следовала женщина в блестящей посеребренной кольчуге до середины бедер. Короткая стрижка, грубые, но привлекательные черты лица, старый шрам через щеку… Я узнал ее – Анира Най, глава загадочной Гильдии! И седовласый и Анира расположились на стульях, глядя на меня, как на чудище морское. Взгляд Аниры, как и тогда, в замке Ренквиста, был лишен всяческого участия и исполнен плохо скрытого презрения. Ну не любила она слабаков. – Ага, – повторил могучий человек. – Ну, в общем, вот так… Как вы думаете, Ревинзер? – Да есть немного, – откликнулся седовласый. – Но, конечно, не очень… – А мне кажется, вполне, – сказал человек, еще раз смерив меня взглядом. – Кто вы? – спросил я, чувствуя себя так, будто меня выставили на забаву нетрезвой публике. – Дремлин Крау? Или Трастилл Маорай? – А? – Человек словно очнулся от глубоких раздумий. – Нет. Нет-нет, Торнхелл, Дремлина Крау мы сегодня убили. Стоило больших трудов выманить его из Норатора. А Трастилл Маорай удрал, м-да, удрал, не смогли догнать, но его люди изрядно прорежены, м-да, изрядно… Хотя могло быть и еще лучше. Но вы нам очень помогли, Торнхелл. Очень, очень помогли. Хотя и создали известные затруднения, кои сегодня благополучно разрешились. Спасибо господину магу Ревинзеру, – и он кивнул на седовласого, – он отследил вас даже сквозь Лес Костей и кинул приманку нашим прекрасным дурням – Крау и Маораю. М-да, все получилось отменно, отменно получилось все. – Кто вы? – повторил я недоуменно. Сердца коснулась ледяная лапа – коснулась и не отпускала. – А? О, невежливо с моей стороны… Я – Таренкс Аджи… – Глава фракции Простых? Запекшиеся губы мужчины растянулись в улыбке. – Да, именно так. Герцог Таренкс Аджи, глава фракции Простых в Коронном совете. Отрадно, что вы все знаете. Я дернулся, но конвоиры держали меня крепко. – Это ведь вы создали крейна! Таренкс Аджи махнул ладонью в сторону сообщников: – Это было коллегиальное решение. – Да-да, строго коллегиальное! – кивнул седовласый маг, навалил себе из блюда еды – кажется, это было мясное рагу – и принялся есть серебряной ложкой, делая быстрые мелкие укусы, как мышь, глодающая зернышко кукурузы.