– Если бы тронул, лишился бы рук. Короткий кивок – мол, я это увидел. Какое-то время Арид смотрел туда же, куда и я. Затем повернулся, несколько секунд созерцал мой профиль, и я почему-то увидела себя его глазами – девчонку с ровным аккуратным носом и пухлыми губами. Не слишком, но в самый раз. С глазами, в которых радужка-взрыв, с темными прядями, выбившимися из хвоста, – их как раз колыхал ветер. Гибкую, жилистую, несмотря на тренировки, женственную – я так и не смогла это выбить. Мышцы не помогают, когда изгибы в нужных местах. Хорошо хоть сегодня на месте бюстгальтер. Хватит игр с чужим воображением, независимо от того, под нейроксином оно или нет. Наше молчание создало иллюзию некоей теплоты, разделенной на двоих. В отдалении, мне показалось, квакали лягушки. Мое сознание не успело раскрутить эту мысль, потому что послышался вопрос: – Готова к очередному испытанию, в котором не сможешь выиграть? Сегодня ты отрабатываешь второй плевок. В голосе командира ни грамма злости, просто констатация фактов, а я никак не могла решить, стоило ли плевать в него тогда? Или, может, наоборот, стоило увеличить их счет с двух до десяти, например? Тогда мы бы точно не расставались еще долго. Хотя «доплевать» можно всегда – меня эта мысль рассмешила. И трудно было не улыбнуться. – Что я делаю сегодня? – Идешь в болота. Болота? Болота?! Вот почему меня пугала эта местность, вот почему растительность низкая и трава странного цвета. Мы стояли у самой их кромки – черт бы подрал этот ядриттов лес, в котором, кажется, можно было найти всё что угодно для «максимально эффективной тренировки новичков». Как говорится, выбери направление, и вуаля. – Арид… Кажется, я впервые назвала командира по имени. – Да? – Я… не хочу. – Я в этом не сомневаюсь. Я снова начинала закипать. У каждого человека есть фобия, есть некий страх, который он не желает пережить в реальности. Болота для меня – один из таких страхов. Не знаю, откуда причины, иногда мозг просто упирается в стену кошмара, возникающую из ниоткуда, и истоков не найти. Нет… Нет… Я просто туда не пойду. Ни за какие коврижки. – Я не буду этого делать. Развернулась я уже с жестким выражением лица – теплота между нами улетучилась бесследно. – Будешь. О, его не пробить, если он что-то решил. – Нет. – Споришь с приказом, капрал? – Всё, в ход пошла тяжелая артиллерия. – Предпочла бы выметать двор? Только это роль «девочки», от которой ты упорно отказываешься. А солдаты тренируются. И идут туда, куда их направляют. Так мы выигрываем войны. – Замени задание. – Во время боевых действий ты тоже будешь об этом просить? Проступили наружу все металлические прожилки, из которых командир был соткан. – Это… не боевые действия. «Это учения. И ты никогда не знаешь, где подобные навыки тебе пригодятся». – Приказ я озвучил. Я не могла представить, что сунусь в топь. Я её ненавидела до каждой клетки костного мозга. Холодную воду, плавучую поверхность, жадные водоросли, ил… – Если я не пойду, – процедила желчно, – что ты сделаешь? Прострелишь мне ногу? У него приподнялись брови. Играючи, без всякого раздражения, хотя в светлых глазах стоял бетон. – Сомневаешься, что я сумею тебя замотивировать? – «Плохим я был бы командующим, если так». – Хочешь, чтобы я снова проявил этот талант? Без проблем. Внутри сделалось холодно, даже стыло. Арид слов на ветер не бросал, и сейчас он куда-то направился. Внутри меня всё обвалилось, когда я поняла, чем именно меня собираются мотивировать. Точнее, кем. Они были связаны – Ричард Каплис и Эндрю Донован. Еще два заложника. Кляпы во ртах, на запястьях путы; у Каплиса разбито лицо, заплыл глаз. Донован оцарапан так, будто его тащили по земле на веревке. И сделалось муторно. Одно дело – война между двумя. Другое, когда в неё вовлекаются сторонние люди. – Смотри, кто пожаловал тебя спасать, – Арид говорил легко, но эта легкость была так же обманчива, как красота летящего на тебя роя ос. – Действовали по приказу или же вызвались сами. Они ощущались обессиленными, как будто ночь была долгой и по-настоящему сложной. А ведь хорошие бойцы, сильные. Донован иногда подсаживался ко мне в столовой, но ни разу не сделал ни одного похабного намёка, говорил о предстоящих учениях. Чаще просто молчал. Каплис как-то уступил мне свою кровать в казарме, когда мою изгадили и проломили шутки ради. «Он ведь их не убьет?» Я не хотела, чтобы они полегли, как Прерик. Прерик был муторным типом и часто козлом, а эти… Я себе не прощу, если они погибнут из-за меня. Кончились игры; интересные декорации к шутливому противостоянию вдруг превратились в обожженные пламенем настоящих бомб руины. До встревоженного сознания донесся запах дыма, пороха и гари. Осталось залить землю бурой кровью… – Не убивай их. Отпусти. Сказала и не узнала собственный голос. – Вот об этом и я хотел с тобой поговорить, – развернулся ко мне Арид. – Видишь ли, сегодня у меня день допросов, и нужно, чтобы ты несколько часов «погуляла». Хочешь повлиять на их судьбу? Я дам тебе шанс. Собери пять разноцветных лент, привязанных к кустам бусниры, и принеси их мне. Я молчала. Задание сложное, опасное и трудоемкое – других генерал-майор не давал. – А нет, – продолжил Арид и вынул из кобуры армейский нож, плотно зажал в пальцах, – я воткну лезвие в бедро сначала Доновану, затем Каплису. Второй удар будет в живот. – Нет… – Меня больше не нужно было мотивировать. – Я… принесу… Принесу. И ты отпустишь их? Живыми… и здоровыми? – Живыми – да. – Он снова был наёмником со своими планами, твердым, как скала. – Здоровыми? Может быть. Как получится… На меня смотрели две пары глаз: одни черные, другие серые. В каждом взгляде просьба: «Не подчиняйся ему… Не ведись на шантаж!» Но они не знали Арида. Я уже нападала на него многократно, я использовала все доступные мне приемы – тщетно. Они сами, здоровые и накачанные парни, оказались связанными, брошенными в его машину, как бурдюки с водой. – Был, кстати, еще один… «спасатель». Он до дома не дошел, наступил на мину. Сейчас Арид меня пугал. Вновь нечитаем, непредсказуем и полностью себе на уме. – Кто? Я боялась услышать ответ. Понимала, что для них это очередное задание, что я ни при чем, но ведь косвенно «при чем». Они явились, потому что был совершен звонок Лардену, добровольно или принудительно вызвались мне помочь. И, значит, я – причина. – Жнец, – послышалось после паузы, и я с облегчением обнаружила, что при имени Киона внутри меня хотя бы ничего не обвалилось. Кион… был сложным человеком, одним из тех, с кем я опасалась встречаться в пустом коридоре. Всякий раз, натыкаясь на взгляд его мелких глаз, я представляла, что однажды мы сойдемся в рукопашном поединке. И исход будет неприятным. Хорошо, что не случилось. – Так как? – осведомился Арид. – Достаточная мотивация у тебя сегодня для выполнения задания? Я не стала отвечать вслух, поджала губы, кивнула, заранее зная, что сделаю все, что смогу. Буду тонуть, буду выбираться, но добуду эти пять гребаных лент. – Я готова. Командир оставил пленных стоять, сам приблизился. Привычным жестом защелкнул на моем запястье браслет. Шокер, не шокер – мне было плевать, потому что я и сама наизнанку вывернусь, чтобы спасти этих двоих. – Какая площадь болот? – Выяснишь, – ласково отозвался генерал-майор. – Как выяснишь и температуру воды, глубину топи и тот факт, насколько острые листья у бурой травы. «Спасибо», – съязвила я мысленно и мрачно порадовалась тому, что на дворе лето, а не весна или осень. Осенью бы сырые ноги застыли быстро. Какое-то время я смотрела туда, куда мне вскоре предстояло отправиться. Понимала, что без палки-шеста здесь делать нечего, что неосторожного путника может сожрать любой неверный шаг. И потому попросила: – Одолжи мне нож. – Сама их прирежешь? Он еще имел дерзость улыбаться. Совсем чуть-чуть, почти незаметно, а я вновь испытала желание плюнуть в чье-то лицо. – Хочу отрубить ветку. Сделать шест. Ломать дольше. Арид отошел на секунду, поднял с земли заготовленный заранее «посох» и протянул мне с его с выражением удовлетворения. Мол, я рад, что ты об этом подумала. – Подойдет? Подойдет. «М-м-м-м!» – донеслось с того места, где стояли пленники. Донован мотал головой, пытаясь мычанием отговорить меня от гиблой миссии. Знал бы он об обещании. И о том, что Арид псих. Очень странный и красивый, большую часть времени даже вменяемый. Но иногда… Я посмотрела в его светлые глаза, и ничего сумасшедшего в них не было. Была серьезность, чуть-чуть поверхностной шутливости. И еще знание, что ему сегодня тоже предстоит «поработать», что он не слишком рад тому, что кого-то, возможно, придется пытаться разговорить насильно.