– Возвращайся к полднику, – прозвучало тихо. И опять почему-то накрыло ощущением дома. – Это условие миссии? Он не ответил. На секунду насмешливо дрогнули губы, а после Арид развернулся и зашагал к связанным. Принудительно развернул их, подтолкнул в спины, чтобы шли к машине. Сам позади замыкал «треугольник». Я все ждала, что кто-нибудь из бойцов нападет на него, но они по какой-то причине не нападали. Ричард хромал, ноги Эндрю заплетались. Вдруг всплыла в голове ясная холодная мысль: «Он предупредил их, что убьет меня, если они дернутся». Хороший командир умеет не только мотивировать, но и сдерживать ненужные ему порывы. Конечно, они не пытались… Арид умел связывать без веревок. «Поклажу» погрузили в машину; завелся мотор. Не прошло и минуты, как у кромки болот я осталась стоять в одиночестве. 7.1 (Lucas Napoleone, Philippe Briand – Low Blow) Находясь в команде, проще проявлять выдержку. А когда ты один, может разбить эмоциональная слабость, нежелание действовать, и удерживать прочным внутри себя стержень гораздо сложнее. Но мне пришлось. Болота не прощают ошибок; к тому же Арид дал понять, что именно стоит на кону. Мне не хотелось думать о проигрыше и о том, что произойдет, не собери я пять лент. «Он их не убьет», я не видела его таким внутри себя – беспощадным и жестоким, – но проверять не хотелось. Значит, в путь. Он хорошо разбирался в местности и шест оставил добротный, длинный. С ровным центром тяжести, с крюком на одном конце и зазубренным краем на другом. «Тыком» проверяют ил, я об этом читала; крюк используют, если провалился глубоко, если начало засасывать. Прежде чем двинуться вперед, я крепко перевязала шнурки, чтобы не соскользнула обувь, перемотала целлофаном еду в рюкзаке, проверила крышку на бутылке. Эта вода – единственная, которая у меня сегодня есть, обидно будет пролить. После исследовала браслет. На первый взгляд он оказался обычными часами, после нажатия боковой кнопки превратился в компас. Это порадовало. Если я собираюсь передвигаться «квадратами», мне нужно будет следить за направлением. Ходить хаотично – терять время и, возможно, пропускать нужные точки. Точнее, кусты. Вот и всё. Погнали. «Погнали» – это, конечно, слишком оптимистично. Это на твердой земле можно набрать скорость хода, а тут – тут нет. Плотный мох под ногами качался, как наброшенный на воду брезент. Временами проваливался. Приходилось пробивать его багром, проверять толщину. Если не выдержит вес, быть мне мокрой уже на первых пяти минутах ходьбы. Среднезаболоченная местность – вот как это называлось. Всплывали из книг обрывочные термины. Что-то про объем илистого дна, про «мочажины», про типы «разливов». Чуть поодаль пошли кочки, и шест начал пригождаться для прыжков. Из-за тишины, почти полного безветрия и звуков хлюпающей воды под ногами начало наваливаться чувство сюрреализма и застывшего времени. Отчаянно захотелось домов, до тоски, до скрежета зубов. Эта моя миссия затянулась на слишком долгий период. Учения в «Квадроне» – и те были проще, они никогда не длились сутками напролет. И лучше бы я прошла череду боевых действий, у тех тоже был конец, после которого ждали мягкая постель, еда и нормальные условия мирного существования. А между тестами Арида ни отдохнуть, ни побыть наедине, ни даже нормально выспаться. Я уставала. Ларден, конечно, зверствовал тоже, но с экс-командиром, умеющим засунуть тебя в полный зад, сравниться не мог. К черту смурные мысли, от них лишь тяжелее. Мне срочно требовалось поднять чем-то боевой дух, и я решила ставить на ленты, как на свои желания. Вот найду первую, и мое первое сбудется. Каким оно будет? «Вернуться домой». Точно. Действия монотонные, однообразные. Воткнуть палку в жижу, убедиться, что щуп уткнулся прочно, после прыгнуть на следующую кочку. Предварительно проверив её надежность, потому что примерно одна из десяти оказывалась не кочкой, а «подставой». Потыкать следующее место для шага, перенести багор, воткнуть в ил… Я высплюсь – вот что я сделаю, когда вернусь. Коснусь щекой своей мягкой, прохладной подушки, завернусь в теплое одеяло, и никаких будильников. Только спокойный, наконец здоровый сон. А после сооружу себе завтрак – поджарю тосты, сварганю яичницу, приготовлю бекон. Помидорки, сыр, зелень… Свежий сок. Снаружи я как манекен, совершающий одно и то же по кругу, а внутри теплилась жизнь. Внутри мечталось, внутри горели и сменяли друг друга желания. Главное, не подвернуть ногу и не потерять баланс. И хорошо, что нет гнуса. День безветренный, а вокруг ни комаров, ни мошек – хоть один плюс. Там, где росли деревья, болото неожиданно сделалось глубже, разлилось. Кочки почти исчезли. Мне мерещилось, я иду уже пару часов; начали натираться о древко шеста ладони. А кусты бусниры показались вот только. «Какая сволочь бегала здесь ночью, вязала эти ленты?» Неужели кто-то способен по приказу Арида лезть в топь в темноте? Не верилось. Прыгать тут было невозможно, приходилось ломать прогнившие и высохшие стволы орешин, использовать их в качестве хлипких полузатонувших мостов. Ноги-таки намокли. И я ошиблась насчет температуры воды – она летом почти не прогревалась. Поверхность постоянно устилала разнообразная растительность – где-то мох, где-то плотная трава, где-то кувшинки. Открытых мест, куда могли бы попадать солнечные лучи, почти не было. Первую ленту я отыскала в глубине зарослей на одном из самых высоких кустов, который пришлось обогнуть по кругу. И стало ясно, что ленты цеплял не человек, но дрон. Отрез ткани крепился прищепкой, с мелкой пометкой «FO2-01», составной частью военного летательного аппарата. Значит, никто не бегал по болотам ночью. Ленту я открепила и завязала себе на запястье с мыслью о том, что первое моё желание сбудется. Как и когда? Время покажет. «Что будем желать на вторую, Дэйзи?» Может, поцелуя с Аридом? Или чтобы откуда-нибудь свалились на меня деньги для выплаты долга? Просто чего-то хорошего? Мысли путались, желания проясняться не спешили. На часах 10:38. Вторую и третью я отыскалась с разницей в полтора часа – это очень долго. Полтора часа неспешно и по тротуару – это одно. Полтора часа сосредоточенного продвижения по топи – это ад. А после еще столько же. Когда выбираешь каждый шаг, когда постоянно смотришь на компас и держишь в голове виртуальную карту, когда боишься оступиться. Но на часах 13:54 – это хороший результат. Во сколько у людей случается полдник? В шестнадцать ноль-ноль? В шестнадцать тридцать? Ленты отличались по цвету – оттенки бледные, благородные. Одна белая, вторая бежевая, третья розоватая. Если представить, что четвертую и пятую я отыщу, уложившись в те же временные параметры, все не так плохо. Время пообедать, расположившись у цветущего куста бусниры. Ягод еще нет, ягоды – фиолетовые, налитые – будут висеть на нём осенью. Ощущая гудение в уставших уже мышцах рук, я расстегнула рюкзак, достала нехитрый бутерброд с колбасой и сыром, достала воду. Подумала: может, всё не так плохо? Сидеть здесь, пусть и посреди стоячей пахучей воды, лучше, чем идти с голыми руками на ботов. Тут спокойно, мирно, по-своему безмятежно, если на секунду забыть о том, что клейкий ил только и ждет неосторожности и неосмотрительности зазевавшегося путника. Сегодня этим путником буду не я. Так мне, по крайней мере, казалось. Я уже нашла три ленты, я неплохо пробиралась вперед, значит, знания пошли впрок – за себя ощущалась небольшая, но честная гордость. Четвертая как в воду канула. Я рыскала туда и обратно, как обезумевший водяной, как полоумный лесник. Устали руки, устали ноги; на часах почти шестнадцать ноль-ноль. Вот и время полдника. Последние два часа в задницу… Меня бесила булькавшая под подошвами и перекатывавшая внутри кроссовок вода; меня утомил лягушачий хор. Куда гребаный дрон её прикрепил? Кустов на местности к западу стало мало; пересекло зенит и начало клониться к горизонту солнце. Стало казаться, что, кроме болот, не существует вообще ничего и что я живу странную жизнь существа, обреченного бесцельно скитаться по мутной воде. Хуже того, я начала путаться в «квадратах» – засбоила в голове виртуальная карта. Только бы не по кругу и только бы не пропустить нужную область, не обойти её по ошибке стороной. Вперед-вперед-вперед… Добрела до противоположной кромки болотистой местности, выбралась на твердую землю. И, как бы мне ни хотелось на ней задержаться, двинулась назад. На этот раз правее, снова на кочки, снова в муть. Этот день хотелось проклясть. Куст стоял особняком. Приютился на пригорке, и голубоватая лента, конечно же, болталась на его густых и коротких ветвях. 16:41. Это еще полдник? Или уже погорели мосты? А дальше случилось то, чего я подспудно боялась больше всего, – я рухнула в открытую лужу почти с головой. Все потому, что змея. О них в болотистых землях я читала тоже, но одно дело читать, другое – столкнуться с ней нос к носу. Она не напала, нет, напугалась, зашипела и поползла прочь, но секундного замешательства и неверного движения хватило для того, чтобы потерять баланс. К тому же я выдернула багор, думала, придется использовать его в качестве защиты в случае атаки… И всё это за одну секунду. Вода оказалась ледяной – я этого не ожидала. По-настоящему обжигающей холодом, моментально сковывающей кожные покровы. Но хуже всего вцепился в ноги по колено ил. Вот он держал цементом; бешено колотилось где-то в горле сердце. Нельзя бултыхать ногами, нельзя ими шевелить, помнилось мне совершенно точно, и я раз за разом закидывала шест крюком вперед в надежде на то, что он зацепится. Если не шевелиться, глубже не погружаешься, но холод все равно заберет душу быстро. Это не мочажина – это котлован со льдом. А вокруг ни дерева, ни бревна, ни крепких веток… «Только не так…» – молилась я, силясь отыскать крюком опору. Если уж дохнуть, то только не так. За кочки шест зацепиться не мог: трава хлипкая, земля выдиралась комьями. Затикали в голове совершенно другие часы, уже персональные. Показалось, что сгустились над головой любопытные тени – крылья смерти. Мол, ты к нам или еще размышляешь? Ну нет, я не к вам… К чему бы я ни готовилась в конце, но уж точно не к такой смерти. А багор наконец зацепился. Я не знаю за что, мне было не видно, но он держал. И я начала подтягиваться. Как титан, как сумасшедший рестлер, как тот, кто должен выйти на рекорд. До красной рожи, до ощущения, что волокна бицепсов сейчас порвутся. «Да отпусти ты… Отпусти же ты, ил!»