Я разорвал страницу. ЧЕТЫРЕ — Ты задаешь вопросы своим ученикам в первый день школы? — Конечно. — Почему? — Мне нравится узнавать своих учеников. — Зачем? — Потому что я учитель. — Тебе платят за то, что ты преподаешь право. Первую, вторую и третью поправки в Конституции. И так далее. Зачем тебе узнавать учеников? — Я учу своих учеников. А ученики — это люди, Ари. — Мы не настолько интересные. — Вы намного интереснее, чем вы думаете. — Мы сложные. — Это часть вашего очарования. На ее лице появилось интересное выражение. Я узнал этот взгляд. Иногда моя мама пребывала в состоянии между иронией и искренностью. Это было частью ее очарования. ПЯТЬ Следующий день в школе был нормальным… Не считая того, что после школы я ждал маму и ко мне подошла девочка Илеана. Она достала маркер и написала свое имя на моем гипсе. Она посмотрела мне в глаза. Я захотел отвернуться. Но я не сделал этого. Ее глаза были как ночное небо в пустыне. Мне показалось, что в ней живет целый мир. И я ничего не знал об этом мире. ШЕСТЬ Охотничий пикап 1957 года. Вишнево красный с желтыми крыльями, желтыми колпаками и белыми полосками. Это был самый красивый грузовик в мире. И он был моим. Я помню, как посмотрел папе в глаза и прошептал: «Спасибо». Я чувствовал себя глупым и недостойным, так что я решил обнять его. Неуверенно. Я был благодарен и хотел обнять его. Этого я и хотел. Настоящий грузовик. Настоящий грузовик для Ари. Но я так и не получил фотографию моего брата на одной из стен дома. Ты не можешь получить все, что хочешь. Я сидел в грузовик, но должен был заставить себя присоединится к вечеринке. Я ненавидел вечеринки… Даже те, которые устраивали в мою честь. Прямо сейчас, я хотел бы вывезти грузовик на открытую дорогу, и чтобы рядом со мной сидел мой брат. И Данте. Этого было бы достаточно. Я скучал по Данте, но несмотря на это, я старался не думать о нем. Проблема в том, чтобы не думать о чем-то — это то, что именно об этом ты и думаешь. Данте. По какой-то причине я вспомнил Илеану. СЕМЬ Каждое утро я просыпался очень рано и прихрамывая направлялся к своему грузовику, который стоял в гараже. Потом я выезжал на дорогу. Все вселенная ждала, пока я изучу ее на своем пикапе. Когда я сидел на месте водителя, то мне казалось, что я способен на все. И было немного странно чувствовать себя так оптимистично. Странно и прекрасно. Сидеть в грузовике и слушать радио было моей версией молитвы. Одним утром мама подошла к грузовику и сфотографировала меня. — Куда ты собираешься? — спросила она. — В школу, — ответил я. — Нет. Я не это имею в виду. Когда ты поедешь на этой штуке в первый раз, куда ты направишься? — В пустыню, — сказал я. Я не сказал ей, что хочу поехать туда, чтобы посмотреть на звезды. — Сам? — Ага, — сказал я. Я знал, что она хотела спросить завел ли я новых друзей в школе. Но она этого не спросила. А потом она посмотрела на мой гипс. — Кто такая Илеана? — Одна девочка. — Она красивая? — Слишком красивая для меня, мам. — Дурачок. — Да, дурачок. Той ночью мне приснился кошмар. Я ехал по улице в своем пикапе. Илеана сидела возле меня. Я посмотрел на нее и улыбнулся. Я не видел, что он, Данте, стоял на дороге. Я не мог остановиться. Я не мог остановиться. Когда я проснулся, я был весь мокрый от пота. Утром, когда я сидел в своем грузовике и пил кофе, моя мама вышла из дома. Она села на ступеньках крыльца. Затем она похлопала по ступеньке рядом с собой. И я кое-как выбрался из грузовика. А мама уже над чем-то задумалась. Я подошел к крыльцу и сел возле нее. — На следующей неделе снимают гипсы, — сказала она. — Да, — улыбнулся я. — А потом терапия. — И уроки вождения. — Твой отец хочет учить тебя. — Ты проиграла в подбрасывании монетки? Она рассмеялась. — Будь терпелив с ним, хорошо? — Без проблем, мам. — Я знал, что она хотела о чем-то поговорить. Я всегда знал это. — Ты скучаешь по Данте? — Я не знаю, — ответил я, взглянув на нее.