— Я люблю тебя, Легс, — сказал я. И это было правдой. Я любил эту собаку. И когда я сидел в своем грузовике с пивом и собакой, жизнь не казалась такой уж плохой. Многие парни могли убить за то, что есть у меня. Так почему же я не был благодарен? Потому что я неблагодарный, вот почему. Именно это сказала обо мне Джина Наварро. Она была умной девочкой. И она не ошибалась по поводу меня. Я открыл окно, и почувствовал холод. Приближалась зима. Лето не принесло мне то, что я хотел. И я не думал, что это сделает зима. Почему вообще существуют времена года? Цикл жизни. Зима, весна, лето, осень. А потом все сначала. Что ты хочешь, Ари? Я повторяю этот вопрос снова и снова. Возможно, в этом виновато пиво. Что ты хочешь, Ари? И тут я нашел ответ: — Жизнь. — А что такое жизнь? — Откуда я знаю? — Глубоко внутри ты знаешь это, Ари. — Нет, не знаю. — Заткнись, Ари. И я заткнулся. А потом мне в голову пришла мысль, что я хочу кого-либо поцеловать. Неважно кого именно. Кого угодно. Илеану. Когда я выпил все шесть бутылок пива, я поплелся в дом. Я уснул, и этой ночью мне ничего не приснилось. Совсем ничего. ДВАДЦАТЬ ТРИ На рождественских каникулах, я упаковывал подарки для моих племенников. Я пошел за ножницами. Я знал, что мама держит их в комоде комнаты для гостей. Так что, именно туда я и направился. Именно там они и были, прямо на большом коричневом конверте с именем моего брата. БЕРНАРДО. Я знаю, что в этом конверте есть все о моем брате. Вся его жизнь в одном конверте. Я знал, что там есть его фотографии. Я хотел разорвать и открыть конверт, но не сделал этого. Я оставил ножницы на месте, и притворился, что не знаю о конверте. — Мам, — сказал я. — Не знаешь, где ножницы? И она принесла их мне. Ночью я сел писать в своем дневнике. Я снова и снова писал его имя: Бернардо Бернардо Бернардо Бернардо Бернардо Бернардо ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ Дорогой Ари, Недавно мне приснилось, как ты лежал в прицепе своего грузовика и смотрел на звезды. У меня сразу же появилась идея для рисунка. Я отправляю тебе свою фотографию возле рождественской елки. А еще я отправляю тебе подарок. Надеюсь, тебе понравится. С Рождеством, Ари. Данте Когда я открыл подарок, то не смог сдержать улыбки. А потом я рассмеялся. В коробке была пара миниатюрных теннисных кроссовок. И я точно знал, что должен с ними сделать. Я должен повесить их на зеркало заднего вида. И именно это я и сделал. ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ На следующий день после Рождества у меня была восьмичасовая смена в Угле. В связи с тем, что сейчас каникулы, папа разрешил брать дополнительный часы работы. Мне нравилось работать. Не считая того, что парень, с которым я работал, был настоящим придурком. Он постоянно болтал, и даже не замечал, что в большинстве случаев я даже не слушаю, о чем он говорит. Однажды он пригласил меня погулять после работы, но я сказал, что у меня планы. — Свидание? — спросил он. — Ага, — кивнул я. — У тебя есть девушка? — Ага, — снова кивнул я. — Как ее зовут? — Шер. — Иди к черту, Ари, — сказал он. Некоторые парни просто не понимают шуток. Когда я пришел домой, мама готовила ужин. Я любил ее домашние Тамале. Мне нравилось разогревать их в духовке, что было очень странным, потому что они разогревались совсем не так. Мне нравилось, что в духовке они становились хрустящими и подгоревшими. — Звонил Данте, — сказала мама. — Правда? — Да. Он тебе перезвонит. Я сказала, что ты на работе. Я кивнул. — Он не знал, что ты работаешь. Ты никогда не упоминал об этом в своих письмах? — Разве это важно? — Думаю, нет, — покачала головой мама. Я знал, что она обдумывает это, но она не стала ничего говорить. Я не был против. Мама уже собиралась что-то сказать, но вдруг зазвонил телефон. — Наверно это Данте, — сказала она. Это был Данте. — Привет.