— Да, это отличный дом. — Что ты собираешься с ним делать? — Ну, есть друг моей тети, который хочет купить его. — Что ты будешь делать с этими деньгами? — Я не знаю. Не думал об этом. — Как думаешь, почему она оставила тебе дом? — Понятия я не имею. — Ну, теперь ты можешь просить свою работу. Данте. Он всегда мог сделать из всего шутку. — Чем ты занимаешься? — Работаю в аптеке. И вроде как провожу время с этим парнем, — сказал он. — Да? — Ага. Я хотел спросить его имя, но не стал. Он поменял тему. Я знал, когда Данте менял тему разговора. — Мама с папой очень полюбили Легс. ШЕСТНАДЦАТЬ Четвертого Июля мы все еще были в Тусоне. Мы решили пойти посмотреть на фейверки. Папа разрешил мне выпить пиво. Мама старалась притвориться, что он это не одобряет. Но если бы это было так, она бы даже не разрешила мне взять банку в руки. — Это не твое первое пиво, Ари. Не так ли? Я не собирался лгать ей. — Мам, я говорил тебе, что, когда нарушу правила, я сделаю это за твоей спиной. — Да, — подтвердила она. — Это именно то, что ты сказал. Но ты же не был за рулем? — Нет. — Клянешься? — Клянусь. Я медленно пил пиво и наблюдал за фейверками. Я чувствовал себя маленьким мальчиком. Я любил фейверки — взрывы в небе, и то, как охала и ахала толпа. — Офелия всегда говорила, что Фрэнни была Четвертым Июля. — Это отличный комплимент, — сказал я. — Так что с ней случилось? — Она умерла от рака. — Когда? — Около шести нет назад, думаю. — Ты была на похоронах? — Да. — Ты не взяла меня с собой. — Нет. — Она присылала мне подарки на Рождество. — Мы должны были сказать тебе. СЕМНАДЦАТЬ Думаю, мои родители решили, что в мире слишком много секретов. Прежде, чем мы покинули дом моей тети, она положила в машину две коробки. — Что это? — спросил я. — Письма, которые я ей писала. — Что ты собираешься с ними делать? — Я собираюсь отдать их тебе. — Правда? Мне стало интересно, была ли моя улыбка настолько большой, как ее. Возможно. Но не такой красивой. ВОСЕМНАДЦАТЬ По дороге в Эль Пасо, я сидел на заднем сиденье. Я видел, что мама с папой держались за руки. Иногда они поглядывали друг на друга. Я выглянул в окно, и вспомнил о той ночи, когда мы с Данте курили траву, и бегали голыми под дождем. — Что ты собираешься делать до конца лета? — Я не знаю. Работать. Гулять с Данте. Тренироваться. Читать. И всякое такое. — Ты не должен работать, — сказал мой отец. — Для этого у тебя вся жизнь впереди. — Я не против работы. И в любом случае, чем еще мне заняться? Мне не нравится смотреть телевизор. У меня нет связи с моим поколением. И я должен благодарить за это тебя, мама. — Что ж, ты можешь смотреть телевизор сколько угодно. — Слишком поздно. Они оба рассмеялись. — Это не смешно. Я самый не популярный почти-семнадцатилетний парень во Вселенной. И это ваша вина. — Это все наша вина. — Да, все это ваша вина. Мама повернулась, чтобы убедится, что я улыбаюсь. — Возможно, вы с Данте должны отправиться в путешествие. Поход или что-то типа того.