— Я так не думаю, — ответил я. — Ты должен подумать об этом, — сказала мама. — Это же лето. Это же лето, мысленно повтори я. Я продолжал думать о том, что сказала миссис Кинтана: Помни дождь. — Надвигается буря, — сказал папа. — И мы попадем под нее. Я выглянул в окно, и увидел черные облака за нами. Я открыл окно, и учуял дождь. В пустыне можно учуять дождь еще до того, как упадет первая капля. Я закрыл глаза, и высунул руку в окно. Наконец-то я почувствовал первые капли. Это было похоже на поцелуй. Небо целовало меня. Мне это нравилось. Именно об этом подумал бы Данте. Я почувствовал еще одну каплю, а потом еще одну. Поцелуй. Поцелуй. А затем еще один поцелуй. Я подумал о моих снах — все они были о поцелуях. Но я никогда не знал, кого целую. Я не мог разглядеть. А затем, мы оказали в самом разгаре ливня. Я закрыл окно, и в машине резко стало холодно. Мои руки были мокрыми, а с рукавов футболки капала вода. Папа остановил машину. — Я не могу так ехать, — сказал он. На улице было темно, и перед нами была занавеса дождя. Мама сжала руку отца. Буря всегда заставляла меня чувствовать себя таким маленьким. Даже не смотря на то, что в основном лето было сделано из солнца и жары, для меня лето было бурей и дождем. И я чувствовал себя одиноко. Все парни чувствовали себя одиноко? Летнее солнце не было предназначено для парней вроде меня. Парни как я принадлежали дождю. Часть VI: ВСЕ ТАЙНЫ ВСЕЛЕННОЙ Всю юность я искал тебя, сам не осознавая, что я ищу. — У.С. Мервин ОДИН Всю дорогу назад в Эль Пасо шел дождь. Идеальное время для сна. Но я просыпался каждый раз, когда снова начинался ливень. В этой поездке домой было что-то безмятежное. За пределами машины был ужасный шторм. А внутри было тепло. И меня не пугала злая и непредсказуемая погода. Каким-то образом, я чувствовал себя в безопасности и защищенным. Один раз, когда я заснул, мне начал снится сон. Думаю, мои сны могут приходить по команде. Мне снилось, что мой папа, брат и я курили вместе. Мы были на заднем дворе. А мама и Данте стояли в дверном проходе. И смотрели. Я не мог решить хорошим или плохим был этот сон. Наверно, хорошим, потому что, когда я проснулся, мне не было грустно. Наверно именно так и определяют, каким был сон. По тому, как ты себя чувствовал, когда просыпался. — Ты думаешь о несчастном случае? — услышал я мамин нежный голос. — Почему? — Дождь не напоминает тебе об этом? — Иногда. — Вы с Данте разговаривали по этому поводу? — Нет. — Почему? — Просто не разговаривали. — Оу, — сказала она. — Я думала, вы говорить обо всем на свете. — Нет, — сказал я. — Мы точно такие же, как и все остальные. — Это не было правдой. Мы точно не были точно такими же, как все остальные. Когда мы подъехали к дому, дождь все еще не прекращался. Гром, молния и ветер. Это была самая ужасная буря лета. Пока мы с папой несли чемоданы в дом, успели полностью промокнуть. Мама включила свет и сделала чай, пока мы переодевались в сухую одежду. — Легс ненавидит гром, — сказал я. — Он причиняет боль ее ушам. — Уверенна, что она спит прямо возле Данте. — Ага, думаю так и есть, — сказал я. — Скучаешь по ней? — Да. — Я представил, как Легс лежит в ногах у Данте, вздрагивая от звука грозы. Я представил, как Данте целует ее и говорит, что все хорошо. Данте, который любит целовать собак, любит целовать родителей, любит целовать мальчиков, и который любит целовать даже девочек. Возможно, поцелуи являются частями человеческого состояния. Может, я не человек? Может я вовсе не часть естественного порядка вещей. Но Данте наслаждался поцелуями. Я подозреваю, что ему также нравится мастурбировать. Для меня это унизительно. Даже не знаю, почему. Просто так есть. Это же то же самое, что заниматься сексом самим с собой. А заниматься сексом с самим собой очень странно. Аутоэротизм. Я вычитал это в одной из библиотечных книг. Господи, мне было неловко только об одной мысли об этом. Некоторые парни говорили о сексе постоянно. Я слышал в школе. Почему они были так счастливы, когда обсуждали секс? Из-за этого я чувствовал себя несчастным. Неадекватным. И вот, опять это слово. И почему я вообще думал об этих вещах во время бури, сидя за столом с мамой и папой? Я постарался вернуть свои мысли обратно на кухню. Я был тут. Я жил тут. Я ненавидел огромное количество мыслей в моей голове. Мои родители разговаривали, а я из-за всех сил старался приглушаться к разговору, но у меня ничего не выходило. Мои мысли перескакивали с одной на другую. А потом они сосредоточились на моем брате. Так было всегда. Это можно было сравнить с моим любимым местом в пустыне. Я постоянно «приезжал» туда. Я задумался, каково было бы, если бы мой брат был рядом. Может он научил бы меня как быть парнем, что парни должны чувствовать и, что они должны делать, и как должны себя вести. Возможно, я был бы счастлив. А возможно моя жизнь была бы точно такой же. Возможно, она была бы еще хуже. Не то, что бы у меня была плохая жизнь. Я знал это. У меня были родители, которым не было на меня плевать, у меня была собака, и лучший друг Данте. Но во мне все равно было что-то такое, что заставляло меня чувствовать себя плохо. Интересно, у всех ли мальчиков внутри есть темнота? Да. Возможно, она была даже у Данте. Я почувствовал, что мама смотрит на меня. Она изучала меня. Снова. Я улыбнулся. — Я бы спросила, о чем ты думаешь, но я уверенна, что ты не ответишь. Я пожал плечами и указал на отца. — Я слишком похож на него. Это рассмешило его. Он выглядел уставшим, но в этот момент, когда мы все вместе сидели на кухне, в нем было что-то мальчишеское. И я подумал, что возможно, он становится другим. Все становились кем-то другим. Иногда, когда ты взрослый, ты становишься моложе. А я, я чувствовал себя старым. Как парень, которому еще нет семнадцати, может чувствовать себя старым? Когда я пошел спать, все еще шел дождь. Где-то далеко гремел гром, и сейчас этот звук казался отдаленным шепотом. Я спал. Мне снились сны. И снова был этот сон, сон, в котором я кого-то целовал. Когда я проснулся, я хотел дотронуться до себя. «Ты просто пожимаешь руку своему лучшему другу». Это было эвфемизмом Данте. Он всегда улыбался, когда говорил это. Вместо этого я принял холодный душ. ДВА По непонятной причине в моем животе было забавное ощущение. Не только из-за сна, поцелуев, всей этой ерунды с телом и холодного душа. Не только из-за этого. Было что-то еще, что не ощущалось правильным. Я подошел к дому Данте, чтобы забрать Легс. На мне была одежда для бега. Я обожаю это пустынную сырость после дождя. Я постучал в дверь. Было довольно рано. Я знал, что скорее всего Данте еще спит, но его родители уже должны встать. И я очень хотел увидеть Легс. Мистер Китана открыл дверь. За ним выбежала Легс и накинулась на меня. Я позволил ей облизать мое лицо, чего я не позволяю ей делать слишком часто. — Легс, Легс, Легс! Я скучал. Я продолжал ласкать ее, пока не заметил, что мистер Кинтана выглядел… Он выглядел, не знаю… У него было странное выражение лица.