Я проснулся рано. Солнце еще не взошло. Вторая неделя августа. Лето заканчивалось. По крайней мере та часть лета, в которой нет школы. Выпускной год. А потом жизнь. Возможно, это так, как все работает. Средняя школа была просто прологом к реальному роману. Все пишут этот роман за тебя, но, когда ты заканчиваешь школу, ты должен начать написать самостоятельно. На выпускном ты должны забрать ручки у своих учителей и родителей. И получили свое собственное перо. И тогда ты можешь писать все, что захочешь. Да. Разве это не круто? Я сел на кровать и пробежал пальцами по шрамам на моих ногах. Шрамы. Признак того, что тебе было больно. Признак того, что ты исцелился. Было ли мне больно? Исцелился ли я? Может быть, мы просто жили между повреждением и исцелением. Как мой отец. Я думаю, именно так он и жил. В этом в промежутке между пространством. В этом экотоне. Точно также, как и моя мама. Она заперла моего брата где-то глубоко внутри себя. И теперь она пытается выпустить его. Я продолжал водить пальцами по шрамам. Вверх и вниз. Легс лежала рядом со мной. Наблюдала. На что ты смотришь, Легс? Что ты видишь? Где ты жила до того, как я тебя нашел? Тебе тоже причинили боль? Еще одно лето подходило к концу. Что со мной будет после того как я закончу школу? Колледж? Еще больше учебы. Может быть, я перееду в другой город, в другое место. Возможно, в другом месте лето тоже будет другим. ПЯТНАДЦАТЬ — Что ты любишь, Ари? Что ты действительно любишь? — Я люблю пустыню. Боже, я обожаю пустыню. — Это так одиноко. — Разве? Данте не понимал. Я был непознаваем. ШЕСТНАДЦАТЬ Я решил пойти плавать. Я пришел каркас на открытие бассейна, так что я смог поплавать несколько кругов в тишине, прежде чем он был переполнен. Там были спасатели, которые разговаривая о девушках. Я игнорировал их. Они игнорировали меня. Я плавал и плавал, пока не начали болеть мои ноги и легкие. Потом сделал перерыв. А потом еще немного поплавал. Я чувствовал воду на моей коже. Я вспомнил о дне, когда встретил Данте. «Хочешь я научу тебя плавать?» Я о том, как же сильно изменился его голос. Мой тоже. Я вспомнил о том, что сказала моя мама. «Ты говоришь, как мужчина». Было легче говорить, как мужчина, чем быть им. Когда я вышел из бассейна, я заметил девушку, которая смотрела на меня. Она улыбнулась. Я улыбнулся в ответ. — Привет, — помахал я. — Привет. — Она помахала в ответ. — Ты ходишь в Остин? — Ага. Думаю, она хотела продолжить разговор. Но я не знаю, что еще сказать. — В каком ты классе. — В выпускном. — А я второкурсница. — Ты выглядишь старше, — сказал я. Она улыбнулась. — Я быстро созрела. — А я нет, — сказал я. Это заставило ее рассмеяться. — Ну, пока, — сказал я. — Пока, — повторила она. Зрелые. Мужчина. Что вообще означают эти слова? Я подошел к дому Данте и постучал в дверь. Дверь открыл Сэм. — Привет, — сказал я. Сэм выглядел расслабленным и счастливым. — Привет, Ари. Где Легс? — Дома. — Я потянул за влажное полотенце, и перебросил его через плечо. — Я ходил плавать. — Данте будет завидовать. — Как он? — Хорошо. Становиться лучше. Ты давненько не заходил. Мы скучали по тебе. — Он пригласил меня в дом. — Он в своей комнате, — Сэм помедлил. — У него гости. — О, — сказал я. — Я могу зайти позже. — Не беспокойся об этом. Иди наверх. — Я не хочу его беспокоить. — Не глупи. — Я могу зайти позже. Это не так уж важно. Я просто возвращался с плавания… — Это просто Даниэль, — сказал он. — Даниэль? Я думаю, он заметил удивленный взгляд на моем лице. — Он тебе не очень нравится, не так ли? — Он бросил Данте на растерзание. — Не суди людей по одному поступку, Данте. Эти слова действительно разозлили меня. — Передайте Данте, что я заходил. СЕМНАДЦАТЬ — Папа сказал, что ты были расстроен? — Я не был расстроен. — Входная дверь была открыта, и Легс лаяла на собаку, проходящую мимо. — Минуточку, — сказал я. — Легс! Прекрати. Я принес телефон в кухню и сел за стол. — Хорошо, — сказал я. — Послушай, я не был расстроен.