Снимки, которые стервозная девчонка сделала своим новым фотоаппаратом, запечатлели только их с Олегом поцелуй, но Анжела не забыла скандал, который устроил ей Этьен Пасье по аналогичному поводу. «Лгунья, – кричал он тогда, – подлая лгунья!..» Не хватало только повторения той истории. Поэтому Анжела платила Соланж, понимая при этом, что находится у нее в заложницах. И что все равно перед свадьбой девчонка непременно выложит отцу компромат, дабы сорвать бракосочетание. Необходимо было что-то предпринять, нейтрализовать малолетнюю шантажистку. Но что? Анжела, хоть Олег и назвал ее «головой», никак не могла придумать. Ей требовалось посовещаться с Олегом. Позвонить ему она не могла: мобильного телефона у Олега тогда не было. Старый он то ли потерял, то ли украли; новый купить не успел. Да и не особо хотел: в том давнем году аппарат стоил весьма недешево, плюс плата за звонки… У Анжелы как раз мобильный имелся. Она сама его купила, на свои: Франсуа денег на расходы ей не давал – лишь содержал и оплачивал некоторые покупки. Это потом, когда они наконец поженились, он стал щедрым, «добрым папочкой». Однако летом две тысячи третьего года был еще насторожен. О русских тогда ходило множество слухов, часто нелестных… Когда в своих одиноких «поэтических» прогулках Анжела отправлялась в местные интернет-кафе, Соланж следить за ней не могла: уходить в город без разрешения папы не рисковала. И тогда Анжела посылала Олегу подробные сообщения или общалась с ним через «Аську». С каждой новой выходкой Соланж Анжела все отчетливее понимала: если она хочет выйти замуж за Франсуа Дюваля, девчонку надо устранить. Каким-нибудь способом. Но каким? Соланж любила купаться и для своего возраста плавала неплохо… Вот бы она утонула! – А что, – сказал Олег, – это можно устроить. Только покумекать надо. Пока Олег кумекал, они успели осмотреть чуть не всю Ибицу. И древние руины, и современные дискотеки, и яркий базар, и акрополь, построенный в седьмом веке до нашей эры, и аквариум с экзотическими рыбами. Франсуа Дюваль с дочерью наслаждались экскурсиями, а Анжела только делала вид. Что ей до финикийских гробниц или подземных пещер, когда ее судьба, можно сказать, решается?! Если ее брак с Дювалем сорвется, то рухнут многие планы и надежды. Она до сих пор, несмотря на фантастический успех у мужчин, не нашла своего пристанища в жизни. Хорошо обеспеченного, престижного пристанища, в доме любящего мужчины, который бы ее баловал и холил. Да так, чтобы все знакомые приятельницы возводили глаза к небу: боже, как он ее любит! – и вздыхали завистливо. И Франсуа Дюваль мог таким мужчиной стать. Должен был стать! После Ибицы яхта Дюваля двинулась на Майорку, а Олег все молчал. Эх, тогда бы, как сейчас, иметь в распоряжении и соцсети, и Скайп, и зум, и мессенджер, и смс-сообщения… Но нет, тогда всего этого еще не изобрели (или изобрели, кто его знает, но до массового потребителя еще не дошло), и по мобильным телефонам можно было лишь разговаривать. Поскольку Анжела почти постоянно находилась не одна, а рядом с женихом и будущей падчерицей, то она условилась с Олегом так: он делает короткий звонок на телефон Анжелы, вроде бы кто-то ошибся номером. А она, как только возникнет возможность, связывается с ним через интернет. Но короткого звонка все не было. Они целых три дня простояли у города Пальма, столицы Майорки, наведываясь ежедневно на сушу за новой порцией впечатлений. А Олег все не звонил. Они двинулись дальше, продолжая огибать побережье острова, рассматривая заливы, отели, бутики и рестораны, где день и ночь царил вечный праздник – хотя и не столь интенсивный, как на Ибице. Наконец Олег подал признак жизни, коротко тренькнув на мобильный Анжелы. – А кто тебе звонит? – спросила Соланж, гадко ухмыляясь. – Никто. Ошиблись номером, – ответила Анжела с ангельской улыбкой. – Но дети не должны задавать такие вопросы взрослым, малышка. – Извини, Анжела, – ответила пай-девочка, глазки которой горели адским огнем. А ее папа умильно улыбнулся, ни на секунду не заподозрив подковерную игру между своей дочерью и невестой. Когда они отправились в город пообедать, Анжела увидела СПА-отель и немедленно заявила, что им всем совершенно необходимо расслабиться в джакузи, сауне и на массажном столе. Причина была проста: в просторных помещениях СПА было проще оторваться от пристального наблюдения вредной малолетки. Франсуа к идее отнесся благосклонно, и вскоре они, облачившись в халаты, разбрелись по разным массажным кабинетам и местам прочих процедур. Франсуа водил дочку с собой, и Анжела избавилась наконец от шпионки. Она укрылась в каком-то коридоре, где стеклянная стена выходила на цветник поражающей красоты. – Олежка, говори. Только быстро. – Ты где? Анжела назвала местечко, и Олег, давно работающий на Балеарах, мгновенно сориентировался. – Я придумал. И все написал. Постарайся задержаться в этом городишке, тут есть отель «Старые камни», спроси у портье конверт на твое имя, он там будет тебя ждать. Черкни в ответ пару слов, «да» или «нет», в смысле подходит ли тебе моя идея. Я позже вечером зайду и заберу ответ. Если скажешь «да», будем план разрабатывать. Найдем, как связаться. Целую, обожаю, богиня моя. «Богиня моя». Тело Анжелы заполыхало от желания. Она знала, что означает «богиня моя». Это были такие ласки… Такие, что… Нет, слов не найти. Только глубоко дышать, глубоко-глубоко, и стараться успокоиться. Потому что внутри нее уже началась буря. И следовало ее угомонить. Эх, Олежка, Олежка. Был бы ты поумней да побогаче… Какой толк мечтать. Он такой, какой есть. Но Анжела чувствовала: влюбилась бы без памяти – навсегда, навеки! – в этого мужчину, если б к его «головке» да голову. Да капитал приличный, конечно. «Уговори Дюваля съездить на остров Форментера, – было написано в письме. – Он ближе к Ибице, а вы сейчас на Майорке, – но вам все равно на Ибицу возвращаться, яхта ведь там прописана в гавани? Форментера знаменита красивыми лагунами, скажи, что хочешь полюбоваться. Я приложил карту, посмотри: остров похож на большую кость, левая «головка» кости широкая, потом сама кость, узкая такая полоска, и справа маленькая «головка». А нижняя часть этой маленькой «головки» почти плоская. Туда-то вам и надо попасть. Позже уговоримся о точном времени и месте. А пока план такой: там множество бухт, доступ к которым только с моря. То есть никакой человек в зоне видимости там не появится, да и пляжей нет, и почти никакого жилья, дикие места. В одной из бухт – я потом тебе точно укажу ее на плане – ты попросишь остановиться, чтобы поплавать. С правой стороны бухты (если смотреть с яхты на берег) торчит из воды маленькая скала. Или, скорее, большой камень. Купайся недалеко от него и девчонку, главное, соблазни поплавать с тобой. Сам Дюваль, ты говорила, небольшой любитель купания, надеюсь, на яхте останется. Я вас буду видеть и слышать, так как спрячусь за скалой. Как только станете там плескаться, я выпущу «португальский кораблик» прямо в вашу сторону. Ты начни кричать, визжать, чтобы девчонка спасалась, что у медузы щупальца ядовитые и очень длинные и что ей нужно скорее грести к яхте. Я в это время незаметно подплыву и ее схвачу, увлеку под воду. Ты крикнешь Дювалю, что девочку наверняка медуза ужалила, у нее ведь щупальца очень длинные, и ты боишься подплыть. Если папаша решится и прыгнет в воду, ты в это время начни «тонуть». Ему придется выбирать, за кем плыть, то ли тебя спасать, то ли дочь. Это даст мне запас времени, чтобы уволочь Соланж достаточно далеко. В скалах есть грот, там я ее и спрячу, пока Дюваль будет суетиться вокруг. А потом, ближе к ночи, утоплю тело подальше. Ну и все. Дальше вызывайте помощь, водолазов – но ее никто не найдет, об этом я позабочусь. Как тебе план?» Анжела перевернула лист бумаги и на обратной стороне написала: «ПОТРЯСАЮЩЕ! Я ТОБОЙ ВОСХИЩАЮСЬ! Держим связь». Затем попросила у портье чистый конверт, вложила в него листок, написала имя Олега и оставила запечатанное письмо на стойке. Франсуа Дюваль никуда не торопился: у него был отпуск, у дочери каникулы, а Анжела, переводчица по профессии, работала частным образом (так она ему сказала), отчего время ее было ненормировано и ничто ее не подгоняло. Так что плыли они все так же неспешно, разглядывая города и городишки, пляжи, скалы. Останавливались, ужинали в ресторанах, заходили в бутики. Анжела теперь была настороже и бдительно высматривала Соланж поблизости, когда намеревалась позвонить Олегу. Той фотографии, хоть и единственной, с лихвой хватало для шантажа, и маленькая стерва продолжала вымогать разные мелкие, но дорогие покупки. Она поднимала к Анжеле свою маленькую головку и смотрела на будущую мачеху глазами маньяка, который уже поймал жертву и теперь наслаждается мыслью, как будет ее мучить. Непомерно высокие холмики верхней губы, «арка Купидона», придавали сладкой улыбке Соланж плотоядное, хищное выражение. Они уходили с яхты гулять по бутикам вместе, прямо-таки за ручку, – Соланж ребячилась и даже иногда подпрыгивала как маленькая, держась за ладонь Анжелы, – а ее отец умилялся, радуясь, что нашел все же женщину, которая не только прекрасна сама по себе, но и сумеет стать заменой рано умершей матери девочки. Парадоксально, но шантаж Соланж обязывал, как договор, скрепленный подписью, обе стороны. Если Анжела тратила на маленькую вымогательницу деньги, то и та была вынуждена соблюдать свою часть договора, то есть молчать. Иными словами, не только не рассказывать отцу об Олеге, но и делать вид, что у нее с будущей мачехой идеальные отношения. Иначе с какой бы стати она отправлялась за ручку с Анжелой в бутики? Вот так, потихоньку огибая Майорку, они наконец закончили эту экскурсию. В планах Франсуа была теперь Менорка, однако Анжела запросила Форментеру, показывая ему в буклете потрясающие виды бухт острова. «В мировом рейтинге пятое место по красоте пляжей! – восклицала Анжела. – Пятое, с учетом всяких райских островов, представляешь?» Соланж тоже выразила желание увидеть столь потрясающие бухты. На самом деле она, услышав от Анжелы название острова, заглянула в буклет и прочитала там о нудистских пляжах этого острова. И девочке – любопытной, как все дети в ее годы, – ужасно захотелось увидеть голых взрослых. Особенно, конечно, мужчин. До сих пор ей только иногда удавалось увидеть маленькие письки мальчишек – но то, о чем рассказывали подружки, никак не вязалось с увиденным. А увязать одно с другим хотелось. Так что идея Анжелы пришлась Соланж весьма по душе. Под давлением своих «девочек» Франсуа Дюваль согласился обойти на яхте этот маленький остров. Школьные каникулы подходили к концу, и он даже счел такой вариант более разумным: на Форментеру хватит и трех дней, решил он, – после чего они вернутся на Ибицу, а оттуда улетят во Францию, как раз к началу учебного года, который стартовал десятого сентября. Как только Дюваль составил план по датам, Анжела сообщила его Олегу. И перед тем как отчалить с Майорки, получила от него еще одно письмо. В нем находилась подробная карта-схема острова с бухтами и стрелками, показывающими путь. Анжела должна была найти возможность сделать звонок, всего один, когда они окажутся на острове. Наверняка они сойдут на берег, чтобы перекусить в ресторане, и ей удастся уединиться. И тогда Анжела сообщит Олегу, в какую сторону Дюваль думает плыть с утра. Скорее всего, в южную часть острова – ведь Анжела приложит все старания, чтобы уговорить его отправиться именно туда. Все произошло именно так, как Олег предполагал. Яхта Дюваля пришвартовалась недалеко от маяка, и все сошли на берег. Франсуа держал на борту квадроцикл для перемещения по суше, на нем они и проехали два километра до ближайшего ресторана. С утра они собирались поплыть вдоль южной части острова, мимо диких бухт необыкновенной красоты, посмотреть на которые так мечтала Анжела. Соланж была разочарована: в диких бухтах никто не купается, и нудистов там нет. Однако дальше пойдут места более цивилизованные, и она сможет все-таки увидеть голых дяденек. На тетенек тоже интересно посмотреть, между прочим, – ведь так особо негде разглядеть, у кого что как. А когда представляешь свою будущую взрослую жизнь, то ужасно хочется ее подсмотреть у других… Анжела сумела сделать звонок-подтверждение Олегу. План был готов, детали ей известны. Оставалось только попасть в заветную бухту со скалой. – Франсуа, шери[15], смотри, какая красота! Давайте здесь поплаваем! Анжела выбралась из шезлонга и встала у борта яхты, любуясь бухтой. Она и впрямь была необыкновенна: переливы синего, голубого, зеленого, стаи золотистых рыбок по дну. – Ты меня поснимаешь, дорогой, ладно? – Анжела уже ступила на верхнюю перекладину веревочной лестницы. – Соланж, ты идешь? – Иду… Только я не хочу фотографироваться. Пап, слышишь, меня не снимай! Я не хочу! Анжела знала почему. Маленькое тельце Соланж, без талии, бедер и груди (для которой, разумеется, возраст еще не пришел), было ровненьким, как бревнышко. И Анжела чувствовала, что Соланж отчаянно завидует ее точеной фигурке с тонкой талией, красивой линией бедер, высокой грудью. И мечтает стать такой же, когда вырастет. Однако боится, что никогда из нее такая красотка не получится. Да и с чего бы? У Анжелы уже в детстве наметились все крутые изгибы, уже стройными были ножки, уже изящной была шейка. А из этого бревнышка ничего путного не выйдет. Девочка это будто предчувствовала и завидовала папиной невесте отчаянно. Это частично объясняло ее нездоровое желание удерживать Анжелу в своей власти с помощью шантажа. Возможно, она и поцелую Анжелы с Олегом завидовала? Не столько за отца переживала, сколько жаждала, неосознанно, мстить будущей мачехе за ее красоту и сексуальную привлекательность? Как знать. Однако похоже на то: Анжела кожей ощущала соперничество этой маленькой самочки. – Раз, два, прыгаем! – скомандовала Анжела, и они обе плюхнулись в сказочную бирюзу бухты. – Давай до того камня, наперегонки! – Да я тебя в два счета обгоню, – заверила ее Соланж и поплыла кролем. Анжела, конечно же, отстала. Неожиданно из-за камня появился лиловый пузырь с гребенчатым верхом. Покачиваясь на волнах, он медленно плыл в сторону Соланж. – Спасайся! – изо всех сил закричала Анжела. – Это «португальский кораблик», он страшно ядовит! И у него щупальца ужасно длинные, плыви скорей назад, Соланж!!! Франсуа, Франсуа, ты видишь это? Девочку надо спасать, медуза ее догоняет!!! Пока побледневший Франсуа вглядывался в слепящую гладь моря, его дочь исчезла с поверхности воды.