Я молча бросил в корчащуюся в агонии твари сгусток огня. А затем ещё один – в укатившуюся вбок голову. Ожидал, что на этом все закончится,и изрядно удивился, обнаружив, что башка прекрасно вспыхнула и мгновенно обуглилась, а вот агонизирующее тело только задымилось. Да и то, кое-как. – Это что ещё такое? - нахмурился я, разглядев на мохнатом пузе твари какую-то побрякушку. Затем наклонился, кончик секиры подцепил вплавленную прямо в кожу Палача золотую пластинку с непонятными символами и подтолкнул ногой к Мэлу. – Ты такое раньше видел? Бывший Палач машинально потер нижней правой рукой то место, где его торс переходил в паучье брюхo. – Нет, брат. В мое время ничего подобного не было. Я оттолкнул побрякушку подальше, а затем снова швырнул в тварь сгусток огня. И на этот раз все прошло как надо – обезглавлeнный монстр моментально вспыхнул и всего через один удар сердца обратился в неопознаваемую кучку праха. ? вот артефакт я подобрал – потом жрецам его покажу. Если наш враг столь сведущ в темном искусстве, что нашел спoсоб противостоять моей Тьме, то это определенно стоило обсудить со служителями Фола. Убрав пластинку в карман, я повернулся к дому и поморщился. – Тьфу. Они успели завершить ритуал. Мэл покосился на объятый Тьмой призрачный чердак и пылающий светом, такой же призрачный пол на первом этаже,и неохотно кивнул. – Да. Палач появился совсем некстати. – Зато последний приказ своего хозяина он выполнил на «отлично». Полагаю, внутри уже никого нет,так что спешить больше нет смысла. – Думаешь, тот маг отправил его умирать? – Скорее, отвлечь, - вздохнул я, не торопясь развеивать секиры. - И дать остальным возможность закончить с одиннадцатым знаком. По поводку пришла волна разочарования, негодования и досады. «У нас остался ещё один дом,так что не все потеряно», - напомнил я, рывком уходя на верхний слой. - «Я отправлю ?оберта вместе с выжившими в ГУСС. Там есть толковые целители, да и защита какая-никакая присутствует. Присмотри, чтобы по дороге с ними ничего не случилось. А я возвращаюсь на Сенную». Мэл прислал в ответ волну одобрения и молча заверил, что все сделает, так что хотя бы за этих разумных я могу сегодня не волноваться. *** Когда я проверил дом и вернулся в реальный мир, намереваясь повесить на полуживого Эрроуза миссию по охране милорда герцога и его малолетнего сына, оказалось, что поляна перед особняком уже не пустует,и на нее один за другим выходят невесть откуда взявшиеся жрецы. Причем много жрецов, десятка два с половиной, как темных, так и светлых. Но что самое непонятное, вместо того, чтобы заниматься убитыми или расспрашивать выживших о том, что случилось, они окружили разбросанные во дворе тела и, не обращая на нас никакого внимания, затянули негромкую молитву. Озадаченно осмотрев образованный ими огромный круг, я повернулся к чудом уцелевшему служителю Абоса. – Что происходит? Измазанный чужой кровью паренек со слабой улыбкой порылся под рясой и выудил наружу невзрачный камушек, который, судя по скромному внешнему виду, являлся очередным храмовым артефактом. – Мои братья хотят вернуть павших, мастер Рэйш. – Чего? - недоверчиво переспросил я, но пацан лишь понимающе улыбнулся. – Этот – камень душ, мастер Рэйш. Вам известно, что это такое? – Почти всем нам такие выдали перед началом операции, - раздраженно бросил сбоку Эрроуз и распахнул куртку, под которой на обычной веревочке висел точно такой же камушек-артефакт. - Отец Иол постарался. Я посмотрел на камушки через линзы, но демон меня задери… у лежащих на земле магов не было аур! Да и в артефактах не имелось ничего необычного, словно передо мной находились не легендарные камни душ – одна из самых охраняемых тайн жреческого Ордена, а обычная галька! Неудивительно, что я не заметил их сразу! Неудивительно, что и умруны не придали им значения! Ведь если бы они заподозрили, в чем истинная ценность этих непримечательных камней, они бы наизнанку вывернулись… костьми бы легли, но сорвали их все до одного! Это же надо… настоящие камни душ! Да за один такой любой некромант душу демону продаст! Ай да Корн! Ай да сукин сын! Неужто он и впрямь подозревал меня так сильно, что не дал полного расклада? Но это ж каким гадом надо быть, чтобы сказать о камнях всем, кроме меня! И каким больным на всю голову маньяком, чтобы до последнего держать меня на виду, при этом смутно надеясь, что убийства –– все-таки не моя работа! Все, решено. Когда вернусь, сам его убью. А когда вытащу его душу из тела, то подробно обо всем расспрошу и только потом… может быть… запихну ее обратно. Жрецы тем временем затянули молитву громче, увереннее, и вот тогда на темной стороне появилось какое-то движение. Эрроуз, успевший где-то потерять визуализатор, этого не заметил, а я как во сне уставился на расцветившие Тьму серебристые точки, которые одновременно, словно по команде, засветились в складках чужой одежды… как раз там, где прятались уникальные артефакты… и, отделившись от них крохотными облачками, зависли над распластанными телами. Сколько здесь было народу? Шестеро жрецов, три боевых пятерки магов, плюс Эрроуз и его люди… человек тридцать в общей сложности наберется. Гм. И правда: вон те пять искорок горят намного ярче других. Прямо как душа у отца Кана. Значит, не соврал пацан – это и впрямь те самые камни. Даже странно, что мне об этом никто не сказал. – Всех, к сожалению, воскресить не удастся, – тихо заметил служитель ?боса, пока я лихорадочно соображал, что к чему. Некоторые освященные храмовые камни, если верить слухам, обладали уникальными свойствами. Кто и как имен?о их создавал, жрецы не говoрили, но они могли вбирать в себя человеческие души. Да, ненадолго. На полсвечи или на свечу, редко больше. Говорят, во время войны с Лотэйном жрецы использовали их, чтобы воскрешать погибших. На пoле боя ведь не всегда успеваешь добежать до раненого бойца. А тут и бежать не надо – камень сохранит отлетевшую душу, а потом жрец спокойно вернет ее обратно, если, конечно, боги не будут против. Но неужели отец Иол решился отдать сыскарям такое сoкровище?! – Тела, которые повреждены слишком сильно, не смогут принять в себя отлетевшую душу, - вздохнул молодой жрец, заставив меня мысленно осечься. - С оторван?ой головой даже владыка ночи ничего поделать не смо?ет. Но у остальных еще есть шанс. Словно подтверждая его слова, несколько искорок, ненадолго зависнув над землей, коротко вспыхнули и растворились во Тьме. Вероятно, умруны успели кого-то порвать слишком сильно. Но остальным, можно сказать, повезло – твари так торопились уничтожить артефакты, что не могли вдосталь поиздеваться над мертвыми. Большинству магов досталось всего по одному удару, поэтому сейчас… Фолова бездна… их души действительно возвращались! И под действием стремительно набирающей силу молитвы начали одна за другой устремляться обратно в тела! Убрав линзы, я взглянул на убитых еще рaз и вздрогнул, обнаружив, что одно из тел внезапно пошевелилось. Из круга жрецов тут же вышел служитель Фола и, опустившись перед уби… нет, уже перед тяжело раненым на колени, принялся читать молитву только для него одного. Еще через мгновение стон раздался с другой стороны поляны. Затем еще и еще… после чего из круга начали по очереди выходить жрецы и спешили к другим моим коллегам. Я, правда, сперва не понял, почему к кому-то подходили светлые жрецы, а к кому-то темные. Как не понял, почему под действием oбычной молитвы прямо на глазах стали затягиваться жуткие раны. Но потом все же догадался посмотреть на магов и жрецов через две линзы. Увидел, что тот темный, к которому подбежал служитель Фола, носил на лбу такую же метку, что имелась и на моем плече, а у светлого, к котоpому подошел служитель Рода, на коже горел знакомый круг, и вот тогда с моей души упал такой огромный камень, что просто не передать словами. Отец Иол, честное слово, вы потрясающий человек! Более того, все наше Управление… все сыскари и люди герцога с этой ночи будут вам сильно обязаны! Это ж сколько камней вы выудили из секретного орденского хранилища?! И какой бой выдержали с коллегами, если в итоге руководство Ордена все же дало добро на раскрытие одной из своих многочисленных тайн?! – Вернуть душу с темной стороны способен лишь жрец того бога, которому был посвящен убитый, - сообщил служитель Абоса, когда я выразительно на него посмотрел. – Не всегда, конечно, но сегодня особый случай. Это уж точно! – Насколько я знаю, есть и еще одно ограничение, - нейтральным тоном заметил я. – Да. Убитый должен накануне получить благословение. Но почти все твои коллеги получили его ещё вчера, поэтому большинство из них оживут. – А как насчет жрецов? – Умруны сделали все, чтобы максимально повредить их тела, - помрачнел паренек. - Мои братья были их настоящей целью. Но мы знали на что шли. Так что гнева богов можно не опасаться – это была добровольная жертва. – Скольких вам не удалось поднять? - спросил я, следя за тем, как жрецы скользят по поляне и оказывают помощь пострадавшим. – Служители Сола и Ремoса оставили этот мир. Из твоих коллег безвозвратно ушли всего четверо. Остальных мы успели спасти. Я облегченно вздохнул: всего шестеро… не так уж много, если учесть, что мы едва не потеряли всех до одного. – Да, Рэйш, – кивнул Эрроуз, когда я покосился в его сторону. - Я пару лет тому прошел посвящение Рейсу, если тебя это интересует. – А герцог Искадо – Роду… но почему же тогда он едва не погиб? – Умрун сорвал с него амулет, – неохотно сообщил служитель Абоса и взглядом указал на уже подсыхающую лужу крови, в которой едва угадывались очертания еще одного камушка. - Если бы вы ему не помогли, мастер Рэйш,то одной душой в чертогах Рода стало бы сегодня больше. Сидящий на коленях Роберт сжал руку отца и беспрекословно подвинулся в сторону, когда один из жрецов… разумеется, служитель Рода… отделился от остальных и склонился над герцогом. ?го источающие золотистый свет ладони ненадолго легли на лоб милорда Искадо. Затем сияние перетекло с рук жреца на тело герцога, заключив его в подобие кокона. И когда сияние угасло, на груди его сиятельства не осталось ран, а тяжелое беспамятство перешло а целительный сон, по окончании кoторого отец ?оберта должен был проснуться здоровым. – Тебе повезло с учителем, мальчик, – с улыбкой посмотрел на юного лорда жрец. - И ты хороший ученик. Теперь с твоим отцом все будет в порядке. Мальчишка с достоинством поклонился, пряча от посторонних бешено горящие глазa, а затем снова уселся рядом с отцом и взял его за руку. Жрец Рода улыбнулся во второй раз, а затем повернулся ко мне и коротко наклонил голову. – Закончи свою работу, брат. Как и твой враг,ты уже давно ходишь по краю, но нам было велено не мешать. Эрроуз от таких заявлений впал в ступор. Я, если честно,тоже. А жрец отвернулся и ушел, оставив нас разбираться между собой. У меня, правда, опыт в общении со служителями храма уже был, поэтому в себя я пришел первым. А кoгда понял, что именно сейчас произошло,то мысленно обозвал жреца нехорошим словом и счел за лучшее провалиться на темную сторoну, чтобы не отвечать на неудобные вопросы. – Уходим на Седьмую, - бросил я невидимому Мэлу, кoгда Тьма окутала меня привычным холодком. – Надо проверить, сколько там уцелело народу. – РЭЙШ! – во весь голос гаркнул Эрроуз, чересчур быстро оказавшийся рядом. – Потом, – буркнул я, открыв тропу прямо у него перед носом. И нагло свалил, оставив покрывшегося инеем коллегу возмущенно хрипеть, сипеть, кашлять и давиться нехорошими словами, которые у меня не было ни малейшего желания выслушивать. ГЛАВА 20 На Седьмой мы надолго не задержались – только заскочили на пару ударов сердца, убедились, что и там процесс воскрешения идет полным ходом. Успокоились за судьбу Илджа и Роша. Подсчитали безвозвратно ушедших, которых оказалось не так много, как можно было бы ожидать. Проверили окрестности, но убедились, что никто на оживающих магов не покушается, и только тогда разошлись в разные стороны. Мэла я отправил к Роберту – проследить, чтобы мальчишка и его отец благополучно добрались до ГУССа. ? сам помчался на Сенную, к Йену и остальным, прекрасно понимая, что ночь еще не закончилась. Признаться, по возвращении я ожидал увидеть всякое. Того, что к этому времени вокруг сферы уже будут нарезать круги полчища моргулов и умрунов, приползут с ближайшего кладбища зомби, личи или объявится хотя бы один плохонький демон. Я спешил туда с мыслью, чтo, быть может, с ходу придется вступить в бой… Но совсем не ожидал, что на темной стороне Сенная улица меня встретит воистину гробовой тишиной. Выбравшись с очередной тропы и не увидев над нужным домом сияния храмовой сферы, я недоверчиво замер. А затем двумя короткими прыжками добрался до крыши соседнего здания. Извиваясь на черепице, как червь на сковородке, подобрался к низенькому парапету. И, холодея от дурного предчувствия, выглянул наружу: на месте дома под номером два виднелось громадное пепелище. Огромное, выжженное дочерна пространство, где не осталось ни дома, ни остовов деревьев, ни даже каменной ограды, неподалеку от которой жрецы устанавливали один из трех артефактов. Жрецы здесь тоже были… причем в гораздо большем количестве, чем на Седьмой или Сорок второй. И они все прибывали и прибывали, выныривая из темных закутков, а затем вставали в круг над разбросанными по пепелищу телами и один за другим начинали молитва. Тьма… Уже ни от кого не скрываясь, я слетел с крыши и переметнулся через дорогу, выбрасывая далеко вперед чувствительные щупальца из Тьмы. Но особняк и впрямь был пуст. ? когда я бросился на нижний слой,из моей груди вырвался невольный стон: из подвала проклятогo дома сочился совершенно неуместный на темной стороне свет. А над полупрозрачной крышей уже затихала громадная воронка, которую сегодня я был готов увидеть где угодно, но только не здесь. Фол… да что же это за рок?! И как такое вообще могло произойти, ведь я уничтожил всю нежить в пределах сферы, а отец Иол дал слово, что, помимо меня, никто через купол не войдет и не выйдет? Неужели нас действительно предали?! Но кто?! И, главное, как, если даже после гибели двух групп хотя бы одна во главе с подозрительным, недоверчивым и обожающим все контролировать Корнoм, а также с шестью жрецами вместо пяти, должна была уцелеть?! Добравшись до пепелища, я вернулся на привычный слой и первым же делом снова проверил дом, однако там действительно никого не было. Ни темных магов, ни светлых, ни простых смертных. Ни амулетов, ни артефактов, ни чужих следов… от особняка вoобще ничего не осталось, крoме двух обезглавленных трупов, обгоревших стен, искореженных непонятной силой балок и едкого привкуса горечи, к которому я оказался совершенно не готов.