– Это твой поклонник, любитель купания и острых ощущений, – процедил Лихаэль, глянул на свою намокшую ногу и расхохотался: – Символичный подарок! Вытащив конечность из подарка, предтеча вмиг привел себя в порядок, схватил Аську в охапку и явно собрался переноситься. – Как ты это делаешь? Как определяешь, куда надо? – уточнила Ася, чтобы в очередной раз не оказаться неведомо где. – По частицам силы Шеара и по твоему дару. После ритуала сети он указывает путь, как стрела. Я лишь выбираю почти наугад, куда следовать сейчас, – почти отмахнулся предтеча и перенос свершился. Прямо в облако пороховой гари, на качающуюся палубу посреди безграничных, насколько хватало взора, просторов воды! – Сусанин, мне тут не нравится, – выпалила Аська и рухнула на доски, сбивая с ног ловкой подсечкой Лихаэля. Над головой прогремел выстрел. – Нас тут не любят! – указала она на очевидное, оставаясь в горизонтальном положении, чтобы не попасть под шальную пулю, и морщась от ора, брани, грохота оружия. – Бросай оружие, красавчик! – заорал бугай с обнаженным торсом, поводя саблей в левой руке и массивным пистолетом в правой, словно не знал, какую показать, чтобы нагнать больший ужас. – Не знаю, как ты с этой тощей сучкой с «Арабельды» сюда сигануть умудрился, а только все зря. Кораблик мы сейчас на абордаж возьмем. Ты мальчик сладкий, если кобениться не будешь, цел окажешься и в тепленьком местечке. Дружным гоготом его поддержали «коллеги», отпуская скабрезные комментарии насчет того, что прежде пленника надо будет хорошенько пощупать самим. Нашлись охотники даже на «тощую девку». Лихаэль недовольно поморщился. Слова идиотов его не трогали, но обстановка не располагала к поиску. А потому недовольство древнейшего, частично сдерживаемое, быть сдерживаемым перестало и выплеснулось наружу. В ту же секунду шум вокруг перекрыл грохот и скрежет металла. Ася вылупила глаза на шоу: всё оружие, от сабель и пистолетов до пушек на палубе, рассыпалось на куски, покрываясь бурой ржавчиной. На оружии действие недовольства предтечи не остановилось. Начали вылетать скобы и болты корабля, лопаться, как гнилые нитки, толстенные канаты, расползались в клочья паруса. – А-а-а! Черномажник! – заорал обезоруженный пират и попытался кинуться на предтечу с голыми руками. Споткнулся о мерцающих (то ли они есть на палубе, то ли нет) звероморфов и рухнул подрубленным деревом абсолютно голый. Агрессор растерял в процессе падения остатки расползшейся на нити одежды и развалившихся сапог. Сам корабль как средство передвижения по водным просторам тоже не продержался долго. В считанные минуты он рассыпался на доски. Лихо успел подхватить Аську, звероморфы взлетели сами. В воде плавали перепуганные до полусмерти пираты, обрывки уцелевшего хлама, доски. Остальное плавно и почти живописно погружалось в пучину морскую. Для полноты впечатлений не хватало только плавников акул на горизонте, но там был лишь улепетывающий от пиратов пузатый торговый корабль. Зато из пучины поднималось нечто чернильно-синее, массивное, с длинными толстыми щупальцами. И поднималось не одно. Лихо смерил пиратов недовольным взглядом, исключительно из-за того, что панический ор водоплавающих человеков усилился на порядок и, перехватив Аську поудобнее одной рукой, освобожденную конечность простер в сторону глади морской. Оттуда с мощным всплеском вылетело несколько объектов. Это были груды камней в грубой оплетке, похожие на примитивные авоськи со строительным мусором. Возможно, этот груз исполнял на судне, небрежно уничтоженном Лихаэлем, роль балласта? Вылавливать какого-нибудь из пиратов для расспросов желания не было. Древнейшему было плевать, а Аська даже задуматься ни о чем подобном не успела. Лихо увлек свою компанию подальше от шума и паникующих людей. Чем уж там дело кончилось, Покрышкиной выяснять не хотелось. Может, эти страшные на вид чудовища из глубины и вовсе были местным аналогом благородных дельфинов, а не собратьями акул, приплывшими для поживы? Конечно, особо не верилось, но вдруг? Не опуская испытывающую характерный зуд Аську и не опускаясь к воде сам, первопредок ловко превратил груду очень знакомых черных камней из сеток в черный песок, из которого струйка не струйка, жгут не жгут темного дымка чужой энергии скрутился и исчез, умчавшись куда-то в иные миры. – Чего ты не проследишь, узнал бы, где твой друг-приятель затихарился от невесты? – уточнила Аська, осененная свежей идеей, пытаясь принять положение поудобнее. Но в висе это не слишком удавалось. Приходилось терпеть в надежде, что Лихо долго тут торчать не станет, просто потому, что ничего не умеет делать долго. – Невозможно. Все еще невозможно. Не при моем нынешнем уровне силы. Через грани не отследить, только в одном мире такое осуществимо, – досадливо поморщился Лихо. – Твой дар используя, сеть разматываю, свое забираю. Пока только так. – Значит, сейчас ты ту паутину вокруг и внутри Леса убираешь, – конкретизировала Аська. – Сила Шеардина в кусках камней как прищепки-закрепители этой сети действует? – Она и есть эта сеть, протянутая меж мирами, – нехотя проронил Лихо. – Сеть есть, Шеара нет, моя сила похищена. Странно. Найду виновного, устрою веселье. – Что-то мне кажется, под весельем ты имеешь в виду что-то другое, недоступное моему скудному чувству юмора, – вздохнула Ася и покосилась на все отчетливее голубеющий браслет-гейс на руке. Рукав при левитации задрался, и можно было рассмотреть знак во всей красе. Не то чтобы Аська особо любила голубой цвет, больше малиновый или зеленый, но если он символизировал успешную реализацию условия задачи, поставленной Гиаль, то она была готова признать этот оттенок самым желанным. Даже ощущаемый где-то на стыке интуиции и совершенно неразвитого магического дара отток энергии, качаемой Лихаэлем для поиска и дезинтеграции черных камней, воспринимался как оплата горстью мелочи за поездку на такси в другой конец города. Предтеча был аккуратен и обходился самым минимумом. Да и длилось все это недолго. Камни в сетях разрушились, черный мини-вихрь полетел в иные дали, и все стихло. Пронзительно свистнув, Лихаэль встряхнулся и провозгласил: – Продолжаем! Глава 19 Мир сплошного позитива: «экскрементальный» секрет Мир мигнул, сменяясь на розово-голубое пышное великолепие облаков, под которыми расстилались заливные луга, усыпанные яркими цветами. По этим просторам носились с веселым ржанием… – Блин-оладья! – выпалила Ася, приглядевшись. Толпа копытных внизу была пухленькими единорогами и изящными пони с радужными гривами и хвостами. – Если эти копытные еще и пердят радугой с бабочками, то я в ауте. Словно чтобы окончательно доконать Аську, как раз это мгновение выбрала одна из ярко-оранжевых пони, чтобы осуществить озвученный девушкой процесс. Мелодичный перезвон, быстрый радужный просверк и целый залп из оранжевых бабочек стали подтверждением дикой догадки попаданки. – Ты тут уже бывала? – чуть разочарованно уточнил предтеча. – Нет, конечно! Как бы я по мирам шастать научилась? – удивилась в ответ Аська. – Просто дичь из детских мультиков припомнила. Видя непонимание на подвижном лице Лихаэля, поправилась: – Подвижные картинки, которыми взрослые развлекают детей. – Все, что придумано кем-то, где-то непременно воплощено в реальность, – запросто выдал предтеча как аксиому. – Так почему бы не здесь? – Ага, пуркуа бы не па, – все еще заторможенно согласилась Ася, следя за ожившей картинкой, тогда как звероморфы быстренько превратились из птичек-котяток в белых лошадок и умчались знакомиться с местными обитателями. – И где искать очередные камни-нити? Я надеюсь, не в желудках лошадок, как безоар? Я решительно против потрошения! Последнее заявление вызвало у Лихаэля смешок. Кажется, предтеча был готов и препарировать коников, если бы в том была острая необходимость. – Любишь лошадей? – небрежно уточнил Лихо. – Не умею их готовить, так же, как и детей, – огрызнулась девушка. – Я тоже не люблю человечину, драконятина вкуснее, – охотно поддержал беседу гурманов предтеча, то ли разыгрывая Асю, то ли на полном серьезе. – Бу-э, – сделала вид, что ее тошнит, Аська и злобно зыркнула на остряка. – Нет, зверей расчленять не надо, – сжалился над собеседницей первопредок. А может, просто не желал, чтобы она испортила его одежду, поскольку все еще продолжал парить в небесах с ней наперевес? – И где? – Аська попыталась визуально определить точку поиска. Но везде были лишь толстенькие единороги, беспечные радужные пони и пестрые луга. Лихо покосился на нее, что-то прикидывая в ответ на вопрос, сам обозрел открывающиеся взору живописные виды и внезапно расхохотался. Да так сильно, что на миг даже выронил Аську из цепких рук. Завопить и испугаться жертва не успела, ее тут же догнали, подхватили и снова взмыли ввысь, продолжая смеяться. Впрочем, нет, Лихо не просто смеялся, он самым натуральным образом совсем не аристократично ржал. – Может, ты мне объяснишь, и я тоже посмеюсь? – почти опасливо (а ну как и так не друживший с головой древнейший окончательно и бесповоротно сбрендил?) уточнила попаданка. – Сила Шеара не в камнях, – выдавил из себя предтеча. – Ха-ха, – по слогам произнесла Ася, вовсе не разделяя странного веселья. – Смотри! – прервал сеанс покатушек со смеху Лихаэль. Он резко спикировал с живой ношей к странно светящимся холмикам, сконцентрированным у живописного водопада неподалеку. По правую сторону от водицы плескались и веселились лошадки, по левую не было никого. Присмотревшись к пустынному бережку, Аська поняла, что видит не камни, а слежавшиеся слои крыльев бабочек. – И? Бабочки дохлые, которые подсчету не поддаются по причине избыточного количества, – мрачно констатировала она. – Не чувствуешь? – удивился Лихо. – Чихать хочется, нос чешется. Может, у меня на пыльцу аллергия? – на миг-другой призадумалась Ася и нахмурилась, недовольная откровенно глумливой улыбочкой первопредка. Резко прервавшись, она вскинула голову и протянула: – Так! Что ты хочешь сказать? Это не бабочки в прямом смысле этого слова, а понятные какашки и именно они содержат силу, за которой мы пришли? Лихо расплылся в широкой улыбке и взлохматил волосы Аськи, довольный умозаключением человечки. – Радует одно, оно не пахнет, как лошадиный навоз, – и его не надо пробовать на язык. – Два, – поправил Лихо. – Чего два? – насторожилась снова девушка. – У тебя два повода для радости, – прыснул предтеча, веселясь, как мальчишка. – Каких же? Порази меня! – сморщила нос Аська. – Не пахнет и не надо пробовать, – повторил за человечной слова Лихаэль и снова закатился. – Тогда уж три для ровного счета, – не сдалась Ася. – Ты, оказывается, умеешь считать! Противный предтеча не обиделся, а снова заржал. А Аське как-то вдруг стало до невозможности тоскливо на душе. Этому бессмертному монстру все нипочем. Ну утратил какие-то крохи своего могущества, так вернет и не чихнет, не пернет от натуги. И пока возвращает, развлекается напропалую, плюя на все остальное и остальных. Ему в любом случае весело, что бы ни случилось. Тот, кто может сделать забаву из пытки и убийства, все равно останется в выгоде. Он свободен настолько, насколько Аське никогда и не снилось. Люди так не умеют, и эльфы тоже, даже богам, как она убедилась на примере Гиаль, такая беспечная свобода не светит. У всех есть свои путы, цепи, проблемы. Лихо же будто над всеми этими заморочками или вне их. Хохочет, гад такой! Так бы и пнула! Только толку не будет, еще сильнее развеселится. И над бабочками тоже забавляется, даже возникни сейчас необходимость слопать все эти крылатые залежи, и тут бы не приуныл. Устроил бы шоу и жрал с аппетитом, нахваливая. Еще бы Асе накладывать стал. И злиться по-настоящему на эту всесильную сволочь не получается, хоть ты тресни, просто потому что чудо. Хоть и чудовище к тому же. И ее, Аську, в обиду не дает другим, сам обижает, зараза такая. Пока Покрышкина предавалась скорбным мыслям своим, предтеча поставил ее рядом с холмиками слежавшихся радужных крыльев и отправился к эпицентру «месторождения». Там он небрежно пнул груду, вызвав взрыв радужных искр. Именно на них распадались слежавшиеся крылышки при соприкосновении с конечностью Лихаэля. Оживившись (хотя уж куда больше-то?), Лихо с размаху сиганул на радужный пласт, вызвав тем самым новую бурю радуг и цвета. Бросив плескаться и пить, все пони и единороги, почуявшие новое развлечение, ринулись к незнакомцу, словно только сейчас сочли нужным заметить его существование и вообще признать достойным внимания. В один миг на берегу образовалась толпа или все-таки, если по большей части речь шла о животных, пусть и немного волшебных, табун? Табун с ликующим ржанием ринулся к напластованию крылышек. Они, пони и единороги, толкались, прыгали, весело ржали и били копытами. Радужная пыль – продукт измельчения крыльев волшебных «понячьих» экскрементов – вставала столбом, ликующе вопили звероморфы, обращенные в пару белых пони. Одним словом, воцарился форменный тарарам. В бешеной круговерти радуг, пыли и животного восторга Аську самым наглым образом сбили с ног. Она отлетела в очередную кучу бабочек, подняв новую тучу радужной пыли и расчихавшись до звездочек в глазах. А когда закончила, оказалось, что радужных гор из остатков бабочек больше нет, лишь ровный пласт черных крупинок, устилающий пространство вокруг тонким слоем.