– Дева человеческого рода состарится, – мстительно метнул в спину уходящему первопредку эльфийский цветовод. Тот лишь едва заметно дернул плечом, не сочтя Визардэля достойным иного ответа. Салатик неспешно перекочевывал из пиалы в желудок девушки, когда Лихо снова явился в беседке и, плюхнувшись рядом, принялся бесцеремонно разглядывать Аську. Будь она менее толстокожей, точно бы подавилась каким-нибудь листиком или кусочком, но не на ту напали! Дожевав, Покрышкина грубовато спросила у Лихаэля: – Чего? На мне узоров нет и цветы не растут! – Не растут, – почти с сожалением согласился первопредок, будто главной мечтой его жизни было разведение цветов на теле живой девушки. Хотя… кто знает, может, и было, и он даже это воплощал пару-тройку раз, пока не надоело. Изучив Аську, Лихаэль довольно ухмыльнулся, подведя итог каким-то своим размышлениям: – Зря он старался меня взбесить! Ты теперь тоже другая! – Какая уж есть, – буркнула Аська. – И кто тебя, такого красивого, осмелился сердить или ввергать в сомнения? – Твой наивный эльфик, – без зазрения совести заложил остроухого цветовода первопредок. – Экий рисковый парень, – невольно удивилась девушка, не считавшая розовеющего эльфийского мальчика способным на сколько-нибудь серьезный конфликт с кем-то. С другой стороны, дрался же он с другим остроухим пареньком чуть ли не на смерть из-за каких-то цветочков? А значит, верна старая поговорка насчет тихого омута и его обитателей. – И как? У него получилось? – Нет, – небрежно отмахнулся Лихо. – Глупый ребенок. Он не способен плести изысканные кружева комплиментов, под которыми прячется игла оскорбления, и не может дерзить так, чтобы вызвать своей дерзостью восхищение. Он скучен. – Да уж, не всем же быть такими забавными, как ты, – хмыкнула Аська. – Мои сородичи такими были, это было порой занятно. Рассердиться или рассердить, сыграть в месть, которая длится века, или сделать вид, что все забыл или не придал свершившемуся оскорблению значения, а потом нанести удар. Это было порой весело… – Повторюсь, у нас разные понятия о веселье и забавах, – в который уж раз заключила Аська, завершая завтрак. Лихо только повел плечами, не возражая и не соглашаясь. Может быть, считал, что Покрышкина в его компании быстренько научится так же веселиться, как это делали древнейшие, а если не научится, то и заставить не долго. Нет уж, девушка следовать странной моде минувших тысячелетий и обычаям фактически вымерших представителей иной расы не собиралась. Ну их в баню, своих тараканов хватает, чтобы чужими обзаводиться в нагрузку. «Надеюсь, это не передается воздушно-капельным путем», – мысленно подвела итог рассуждениям и завтраку Ася, отодвигая опустевшую пиалу. Каким бы странным ни был Лихо, его незримая обслуга готовила очень вкусно. Хорошо еще, что растительную и мясную пищу, а не всякие плюшки-тортики, а то бы Покрышкину скоро можно было бы только катить. Или с такой нервной жизнью, какую ей обеспечивает Лихо, все бы перегорало, как в топке? Едва тонкостенная белая пиала с изящным узором (веточкой по ободу) была отодвинута, Лихаэль протянул Аське руку. Не вцепился и не поволок, а протянул! Удивившись странности поведения бесцеремонного первопредка, девушка осторожно сунула ему свою ладонь. Что толку сомневаться и сопротивляться, если этот чумовой чего задумал, то все равно сделает. Зато хоть синяков не прибавится. Наверное. Лихо ухмыльнулся, сжал протянутую руку и, не вставая со скамьи, исчез вместе с Аськой из Леса, чтобы оказаться в Лесу. Нет, это был другой лес. Казалось бы, роскошно-зеленые деревья, трава, кусты, птичий пересвист – все то же, но в то же время совсем другое. Ася великим знатоком растительности не была, но инстинктивно почувствовала перемену. Здесь даже пахло иначе. Чем-то терпким и в то же время чуть-чуть пряным. Словно где-то очень далеко готовили фруктовую пиццу или продавали специи, и ниточку аромата принес хулиган ветер. Вдохнув еще разок занятную композицию ароматов, Ася огляделась уже более основательно и пораженно присвистнула: – Блин-оладья! Прямо в паре-тройке шагов от нее было оно. Странное, большое дерево или кристалл в форме дерева, до одури напоминавший по форме женскую фигуру, застывшую на стадии перехода между человеком и растением. Руки не ветки, но уже не руки, ноги не ствол и корни, но уже и не стройные дамские ножки. Лихо, едва ли не урча от удовольствия – верно переместился и сразу нашел, – метнулся к объекту. – Это что, то самое? – недоверчиво хмыкнула Аська. – Что тебя смущает? – на миг озадачился первопредок. – Ну… это девушка-дерево, а твой приятель, пусть сейчас и дракон, вроде как мужчина. Я, конечно, читала, что у древних греков боги принимали облик зверей и птиц, но насчет того, чтобы из мужика в бабу – не-а. – Какая разница, в чем заключена сила? – удивился в ответ Лихаэль. – Тебя же не смущал кристалл и камень. – Так-то да, – привычно взлохматила волосы Покрышкина, вспоминая красный кристалл, желтую громадину плоского камня, и перевела взгляд на зеленую статую. Нефрит, изумруд гигантских размеров или вообще неизвестный землянке вид драгоценного камня. Зеленый, красивый. И если подряд считать все находки последних дней, светофор какой-то выходит: красный, желтый и зеленый. С этой точки зрения зеленая баба куда как логично укладывалась в схему. – Просто странно. Зачем? Лес, вокруг ни души и зеленая статуя. – Это место – круг дриад, – с легким недоумением в голосе – как же ты таких элементарных вещей не видишь? – пояснил предтеча. – К-х-кого? – поперхнулась Аська, никак не ожидавшая упоминания очередной категории мифических существ. Вот только что греческую мифологию вспомнила, и на тебе, еще и дриады. К драконам-то притерпеться еще не успела, а тут на тебе… Вместо ответа Лихо мотнул головой куда-то влево. Девушка проследила направление и раззявила рот. Между стволов проглядывали силуэты. Странные, девичьи и в то же время растительные. – То ли девушки, то ли деревья, – перефразируя песенку, невольно бормотнула под нос Ася. – Они здесь собираются в круг, чтобы создать себе подобных и дать силу лесу, – расщедрился на объяснения Лихаэль. – Мой друг всегда любил интересные создания. Вот и взял этих под свое покровительство. Его сила умножает их общую. – Даже камень откуда-то приволок, или это тоже концентрат силы, ставший материальным? – Сок раззэры, – хлопнул ладонью по белосерому стволу дерева с листьями насыщенно-изумрудного оттенка первопредок. – Как янтарь, что ли? И сколько веков назад твой приятель соорудил эту статую? – поразилась титаническому упорству Ася. – Зачем веков? – снова не понял Лихо, изящно повел плечом и в качестве доказательства чиркнул острым ногтем по плотной с виду коре раззэры. То ли кора лишь с виду выглядела крепкой и плотной, то ли ногти у Лиха оказались крепче алмаза и острее бритвы, а только верхний слой разошелся, и в подставленную первопредком ладонь упало несколько изумрудных капель сока. Еще на лету они затвердели так, что с ладонью и друг с другом соприкоснулись со вполне слышимым стуком. – Офигеть, – констатировала Ася, пронаблюдавшая мгновенное превращение сока в неотличимые от драгоценных камней штуковины. – А что со статуей? Так же, как с плитой, делать будешь? Энергию Шеара забирать, а свою оставлять? Не надорвешься опять? – Нет, – с легким налетом высокомерия ответил Лихо и не стал вдаваться в подробности. То ли дело было в объеме силы и масштабах объекта для ее размещения, то ли отдохнувший первопредок нынче был готов к героическим свершениям больше, чем прежде. Древнейший отвернулся к статуе, и тут оно случилось. Из-за деревьев не метнулись, не кинулись или ринулись, а просто раз – взяли и возникли сначала на границе листвы и стволов, а потом сразу рядом с Асей три де… Ай, кошку надо называть кошкой, даже если споткнулся об нее на пороге! Возникли дриады. Они схватили из раскрытой ладони Покрышкиной каждая по одному зеленому камушку, сунули себе в рот и яростно захрустели с самым сосредоточенно-блаженным видом, жмуря большие травянистого цвета глазищи. А потом они исчезли, как не бывало. «Ёкарный бабай, как белочек в парке покормила! Очень крупных, прямоходящих белочек», – помотала головой Ася, уставившись на пустое место, где еще секунду назад толпились дриады, схарчившие камешки из сока раззэры. Лихо коротко хохотнул и провокационно уточнил: – Сообразила, человечка? – Что и о чем? – буркнула все еще не отошедшая от коллективной дриадской атаки Покрышкина. – Налетели, обобрали, смылись, ладно хоть пальцы не откусили. – Почему эта статуя из сока раззэры и зачем он дриадам? – ухмыльнулся Лихаэль. – Я в дриадах не разбираюсь, – наморщила нос Аська. – Тем паче в таких двинутых, которые камни грызут. Нет, про лосей, конечно, слышала, которые соль каменную лижут и грызут, птицы камешки мелкие склевывают, потому как зубов у них нет, а пищу перетирать надо, но ты хочешь сказать, что у этих зелененьких с веточками тоже как-то странно желудок работает? – Не желудок, – рассмеялся Лихаэль своим переливчатым дивно-завораживающим смехом. – Сок раззэры здешние дриады не могут получить самостоятельно. Если только во время обряда круга, когда их общее желание способно отколоть от статуи, – Лихо кивком головы указал на зеленую скульптуру, – пару-другую капель отвердевшего сока. Он нужен дриадам, чтобы дать потомство. – Ага, ясно, а с какого бока тут твой приятель? – Он создал для дриад статую, это его творение. Зачем? – Лихаэль повел плечами. – Шеар всегда ценил красоту, живую красоту. Будь то драконы, дриады или иные твари. Потому и сделал для здешних дриад статую, из которой получить сок раззэры легче, чем дожидаться, пока случайная буря сломит ветвь и заставит нужное древо истекать соком. – И он об этом тебе рассказывал? – засомневалась Ася. – Нет, к чему болтать о пустяках, я это вижу, – снова беспечно отозвался первопредок, и Покрышкина не решилась обвинять первопредка в мистификации. Опять же, Лихо никогда не лгал. А что она не видит и не понимает, как он все видит, так просто они слишком разные и понимание у них тоже у каждого свое. Может, проживи Ася несколько десятков тысяч лет (цифра невообразимая совершенно, но ведь древнейшему точно черт-те сколько!), тоже стала бы такой насквозь проницательной. Только неизвестно, хорошо ли таким быть или не особо. Он-то по-другому не умеет, а она вряд ли захочет. Что за удовольствие всех и все насквозь, как рентген, видеть? Может, Лихаэль и выделывается именно для того, чтобы ему легче жилось? Фиглярствует, как клоун, и живет, а всех мрачных маньяков из его рода-племени уже похоронили именно потому, что нельзя к долгой жизни относиться серьезно, крышей поедешь. Хотя рядом с таким, как Лихо, жить – тоже испытание для нервов, психики и вообще. Аська покосилась на Лихаэля и спросила: – Тебе долго со статуей разбираться? – Уже все, ты же совсем рядом, сила твоего дара используется свободно, – оповестил ее первопредок. – Пока ты с дриадами знакомилась, все сделал. – И как, поспать не тянет? – сразу озаботилась девушка в большей степени за себя, нежели за неубиваемого Лихо. Вдруг он в очередной раз надорвался и сейчас клубочком свернется под раззэрой да засопит. А тут дриады, нет, они, конечно, как-то по-особому размножаются и, наверное, древнейшего не тронут, но кто их знает? Вдруг им для размножения и кровь первопредка сгодится или вовсе человеческая подойдет, а не только древесный сок местного эндемика? Аська ж не отобьется. Зелененькие уж больно шустры. – Спать не тянет, можем отправляться к Шеару, – торжественно оповестил напарницу Лихаэль с нехорошим маньячным блеском в глазах. Глава 29 Побудка И Ася тут же пересмотрела свою шкалу несчастий. Лучше уж бегать от дриад, быть притиснутой к Лихо или еще чего, чем отправиться к черту на рога, то есть к громадному спящему огнеопасному дракону, который с большой долей вероятности не помнит себя. Покрышкина предпочла бы послать туда, скажем, Галю. Ее мужчина, пусть она и будит. Поцелуем там или иными более эффективными методами. Может, электрошок подойдет? А Ася лучше в сторонке пока постоит, и чтобы эта сторонка была самой дальней. Но кто ж ей даст такое право выбора? Аська даже додумать не успела, как Лихаэль уже перенес ее в очень темную жаркую пещеру, освещаемую лишь искрами дыхания спящего дракона Шеардина и закатно-золотым ореолом, разгорающимся вокруг предтечи. – И что дальше? – шепотом, стараясь держаться подальше от ящера, пусть даже он на деле бог и друг Лихо, спросила девушка. – Надо вернуть силу Шеару, дабы пробудить разум. Думаю, следует концентраторы силы возложить на тело Шеардина или поместить рядом с ним, – чуть склонил голову набок Лихо. Он не орал, но и понижать голос до шепота не собирался. – Это ты сам, сам, – быстро отправила подачу Ася, как не так уж давно Лихо эльфийскому правителю. – Мне получить хвостом по хребтине совершенно неохота.