Пусть он до конца и не въехал в смысл странного предложения, но одно уяснил четко: у него есть возможность остаться рядом с племяшкой и присмотреть за ней, покуда она на ноги не встанет. Именно невозможность этого и мучила бывшего, хоть бывших и не бывает, вояку Ивана, потому и сражался он со своим недугом и скрывал его по мере сил от Аськи. На все был готов, только чтоб девчонка не осталась один на один с миром. И не важно, каким из миров. – Почему нет? – задумчивое веселье послышалось в голосе все еще играющего в невидимку древнейшего. – Ты кем хочешь стать щитом или клинком? С живым тебя сплавить не смогу, больно разница при внешнем сходстве велика. Только с чем-то духовно близким, а строением иным. – Клинком, – мгновенно, не раздумывая, отреагировал Иван. Выпалил на чистом инстинкте, как падал вниз за долю секунды до выстрела или бил в цель навскидку, не высматривая врага. – Что ж, ты выбрал, – выдохнул Лихаэль Аэрдан, и перед Смирновым возник клинок. Не эльфийский легкий и изящный, на какие Покрышкина успела насмотреться на приеме у местного короля, то есть Владыки Леса. Даже на кое-где развешанные по стенам и укрепленные на стойках для антуража в древо-дворце первопредка «режики», этот был совсем не похож. Не длинный и не короткий, от кончиков пальца до Аськиного локтя, шириной в два пальца, не блестящий и не благородно черненный, он весь был почти невзрачный, серый. Не серебряный и не стальной, просто серый, как пепел. Рукоять без гарды, тоже серая, в обмотке из кожаных ремешков. – Нравится? – испытующе и в то же время искушающе вопросил Лихаэль. Дядька взял оружие в руку, крутанул в пальцах вертушку и признал: – Да, славный. Сплав незнакомый, оттенком на пепел похож. – И с именем угадал, – в голосе Лихо послышалось явное самодовольное одобрение, может даже не столько дядьке, сколько своему удачному выбору. Иван, разглядывая клинок, аккуратно пощупал острие кончиком пальца и выругался, глубоко расхватив кожу. Если не до кости, то до мяса точно. – Отлично, – развеселился древнейший. – Свою кровь ты ему уже подарил добровольно. – Дядька! – охнула Аська, вытаскивая из кармана платок. – Не стоит, пусть течет, так надо, – строго указал Лихаэль, и больше девушка первопредка не слышала, зато совершенно точно слышал дядька. Он задумчиво кивал, словно получал инструкции, потом свободной рукой сгреб племяшку в охапку, крепко стиснул, чмокнул в макушку и шепнул: – До встречи, малая! Если этот не сбрехал, прямо сейчас и увидимся! А потом дядька выпустил Аську из объятий. Лихаэль то ли заорал, то ли запел нечто совершенно непонятное, прям чистый вокализ, от которого пошел искрами и затрещал воздух, или вовсе сама ткань реальности. Дядька прижал серый клинок к груди. Вспыхнул серый свет, или то было серое пламя, оставившее на сетчатке светло-серые пляшущие круги. В правую руку ткнулось что-то чуть шершавое и очень удобное для того, чтобы стиснуть в ладони. Зрение вернулось почти сразу, и Ася увидела, что сжимает в руке тот самый клинок. – Ну… снова привет, что ли, малая, – знакомый дядькин голос раздался прямо в голове девушки, при этом создавалось отчетливое впечатление, что исходит он от серого лезвия. – Дядька… – растерянно выдохнула Покрышкина. – Привет. – А неплохо получилось! – веселый голос первопредка зазвучал за плечом девушка. Аська резко развернулась, впиваясь глазами в Лихо. Хотелось орать, истерить, плакать и, наверное, чуточку, самую малость, поблагодарить. Своим совершенно сумасшедшим способом Лихо спас дядьку от смерти и оставил его рядом с племяшкой. – Ножен для клинка не нужно, оставь у пояса, он сам займет свое место, – прокомментировал первопредок оторопь девушки, то ли неправильно истолковав ее, то ли истолковав именно так намеренно. Ася растерянно выполнила инструкцию. Серый клинок повис у левого бедра и замерцал, становясь едва различимым. Оружие словно оказалось одновременно и здесь, и там, а Лихо со смешком пояснил: – Лишь твоя рука его взять сможет, лишь ты ощутишь клинок. Покуда срок воспользоваться не придет, увидишь лишь ты. Секунду помолчал, а потом предложил: – Хочешь попробовать на какой-нибудь тварюшке из местных? – Нет, – замотала головой девушка, отшатнувшись от кровожадного первопредка и тут же замерла, пристально вглядываясь в него. Кажется, древнейший нарочно пытался ее шокировать, чтобы отвести внимание от своего собственного состояния. Лихо был почти таким же бело-серым, как металл нового клинка, слившегося с сознанием и, наверное, телом дядьки Ивана. Древнейший стоял якобы небрежно, но создавалось впечатление, ткни мизинцем – рухнет. – Ты что с собой сделал? – зашипела девушка, напускаясь на первопредка. – Заметила… – скривил тот почему-то не яркие, как спелая ягода, а бледно-розовые губы. – Сила и память, что ко мне вернулись, должны с телом слиться, стать частью целого, а не приращенными на живую нитку кусками. Поторопился я с ритуалом, но, если бы сейчас твоего дядьку отпустил, второй раз мог не дозваться. Потоки времени, реальности, воли миров сплетаются прихотливо и не любят повторений. – Тебе домой надо, отлежаться, дойти сможешь или лучше прямо тут ляжешь? – растерянно спросила Аська. – Туда уйти смогу, Лес сам проведет, стоит только позвать, – апатично в пику обыкновенному своему бешеному энтузиазму согласился Лихаэль и полуприкрыл глаза. – Держись за него, – скомандовал Аське дядька. Она едва успела коснуться рукава древнейшего, прежде чем их обоих смыло приливной волной листвяного шума и мягко приземлило прямо на травяной ковер перед древо-дворцом. Ася открыла рот, чтобы спросить, и закрыла его, потому что спрашивать было не у кого. Лихаэль уже спал, раскинувшись на травке с привычно-изящной грацией. Впрочем, валяться, как мешок картошки, что бы ни случилось, он точно не смог бы по определению. – Так, малая, его в дом надо снести, кликни кого-нибудь. Мало ли кто глазастый и недобрый приметит, – скомандовал дядька. – Ага, – девушка подошла к дому и, положив ладошку на стену, осторожно попросила: – Лихаэля, пожалуйста, отнесите в его спальню. Чувствовала себя при этом Ася слегка ненормальной, разговаривающей с пустым местом. С другой стороны, она только что говорила с дядькой, который стал то ли мечом, то ли кинжалом. А еще раньше вообще общалась с какими-то незримыми любителями неустойчивых композиций из булыжников. Да и не одна общалась, а на троих с Гиаль и древнейшим. Так что, можно сказать, опыт в съезжании крыши у нее кое-какой имелся, да еще разнообразный: единоличный и групповой. Так что постулат из анекдота: «Если ты говоришь с богом – это молитва, если он тебе отвечает – это шиза» был к жизни настоящей неприменим. Аська скрестила пальчики и понадеялась, что сработает. Потому что волочить на себе даже не очень тяжелого Лихо на второй этаж древесных хором Покрышкиной не улыбалось. И вообще, не должны девушки мужиков посторонних таскать, даже если эти самые мужики каким-то идиотским ритуалом теперь в родственниках прописаны. Обращение о перемещении сработало практически незамедлительно! Незримые помощники подхватили Лихо и не понесли его на весу, а просто телепортировали по указанному девушкой адресу. Вот Лихаэль лежит на полянке, а вот уже его нет, только травинки выпрямляются, лишившись тяжести. – Знаешь чего, малая, ты тоже в дом иди, поищем место, куда ты меня пристроишь, – откашлявшись, продолжил объяснять ситуацию дядька Иван. Голос его, поначалу нарочито уверенный, с каждым словом звучал все тверже, наливаясь прежней силой. – Все время я торчать рядом не буду, ты уж, считай, взрослая, своим умом жить должна, а я так, на крайний случай. Позовешь, сразу в руке окажусь и чем могу, помогу. Ну и как соскучишься, поговорить захочешь, зайдешь. Правила таковы, этот разноцветный сказал, чтоб нам с тобой не срастись накрепко, обоим навредив. Поняла? – Хорошо, дядька, – согласилась девушка, принимая разумность речи родственника, хоть и не соображая, когда это Лихаэль все успел ему наговорить, не за те же несколько секунд, что они общались без слов? Но что бы ни учинил древнейший, на сей раз он, похоже, все сделал так, как надо, а не так, как ему казалось самым веселым, то есть самым переворачивающим с ног на голову и выбивающим из колеи образом. Поднималась по лестнице Аська в растрепанных чувствах: все будущее оказалось подвешено в воздухе, с дядькой получилось странно, вверх тормашками, как и вся ее жизнь в последнее сумасшедшее время. Но, с другой стороны, а вернись она каким-нибудь очередным чудом и заживи прежней жизнью, лучше ли все обернулось бы? Дядька Иван, самый родной ей человек, мучился бы, скрывая от племяшки недуг, а потом она бы снова осталась одна в целом мире внезапно, окончательно и бесповоротно. Всех мальчишек, парней, ребят, с которыми вместе училась и поддерживала приятельские отношения, Аська не могла представить рядом с собой не то что навсегда, а даже на хоть сколько-нибудь длительное время. Не получалось и все. Они казались ей такими глупыми и ненадежными. Но может, это только пока, а когда пришел бы срок, все поменялось? Девушка не была уверена. Движение по древо-дворцу вышло занимательным: дядька то просил ее притормозить и явно что-то разглядывал, не имея в новой форме глаз, тогда как она своими двумя видела исключительно стенку или набор листьев. То движение возобновлялось, чтобы окончиться в коридоре рядом с Аськиной спаленкой. – Вот! Тут на стенке пара сучков, видишь на уровне груди? На них положи, – велел дядька Иван, и Ася выполнила просьбу. Прилаживая оружие, Покрышкина услышала привычное цэу: – Всё, теперь иди, отдохни и поешь, опять, небось, забыла. Почему-то именно эти слова почти окончательно примирили девушку с новым состоянием дядьки. Хотя, конечно, она бы не отказалась хоть иногда ткнуться носом в его щеку и почувствовать похлопывание широкой ладонью по спине. – Пока не получится, но как с новой формой сживусь, разноцветный гарантировал, что и эту… как его, ёкарный бабай, плотную эфирную форму время от времени ненадолго принимать смогу. И услышимся, и увидимся, племяшка! – пообещал дядька, и Аська окончательно успокоилась. Слово свое дядька держал всегда крепко. Глава 38 Странные предложения Успокоилась девушка настолько, что даже двинулась в комнату, где незримые помощники на стол общий накрывали. Шла с заходом в спальню Лихо. Вдруг ему все-таки какая-то помощь нужна? В проеме у колышущейся от неизвестно откуда взявшегося в доме легкого ветерка занавески стоял Шеардин со звероморфом на руках. Выглядел бог странно потерянным и печальным. Заметив Аську, в кои-то веки обратился к ней с прямым вопросом, чуть нахмурив брови: – Лихаэль занемог? – Дурью он занемог, – проворчала девушка, убедившись в том, насколько безмятежно дрыхнет древнейший. На его совсем белые еще с полчаса назад щеки уже вернулся первый призрак румянца. Живучий предтеча восстанавливался на глазах и вовсе не собирался погружаться в сон длиною в тысячи лет. – Перенапрягся чуть-чуть, поспит, отдохнет и снова вскочит, чтобы втравить нас в очередную авантюру. – На него похоже, – согласился враз успокоившийся бог. А чего дергаться, если не дергается человечка, связанная с Аэрданом узами? – Я хотел его просить об услуге. Мне пора отправиться в путь, Лихаэль мог бы помочь с направлением. – Выспится, поможет, – беспечно пообещала девушка, не ведая о том, что и ее слова в силу родства отныне имеют силу, не столь, конечно, великую, как у богов и древнейшего, но все же. – Пойдем пока поедим. Или ты уже обедал? – Нет. Кий не прочь перекусить, – обдумав предложение, согласился Шеардин, привычно поглаживая звероморфа. И, легко развернувшись, покинул спящего друга. Слова Аськи оказались пророческими. Сотрапезники не успели добраться и до третьей перемены блюд, как рядом возник чуть взлохмаченный, но на вид совершенно здоровый древнейший, бодрый и активный, как эталонный рекламный кот после пакетика элитного корма. Нагло заграбастав с тарелки у девушки румяную котлетку, рецепт которой, скорее всего, из ее памяти каким-то образом вытянули незримые помощники, Лихаэль приземлился на свободное кресло. Он принялся жевать, одобрительно урча. Рядом с его правой рукой, не дожидаясь приказа, появилось блюдо с точно такими же котлетками и еще несколько с различными то ли салатами, то ли с предпочитаемой первопредком травой. Бокал наполнился чем-то явно ягодным, но без примеси алкоголя. «И это правильно, – одобрительно подумала Ася. – Он и так буйный, незачем со стимуляторами эксперименты ставить». Пока Лихаэль не насытился, а в этот раз он не играл в «разложи эстетично», а вполне себе по-мужски жрал, Шеардин не промолвил ни слова. Но как только древнейший оттолкнул от себя пустую тарелку, промолвил: – Я хотел просить тебя. Лихо лишь вздернул вверх бровь, демонстрируя внимание. – Подскажи, как мне найти Кхель? Я хотел бы побеседовать с ней о творении жизни и причудливости живого. – Подсказки не помогут, Кхель не любит незваных гостей и скрывает свои края, – проронил в раздумье первопредок, с прищуром взирая на бога. Что именно прочел на лице Шеардина древнейший, осталось для Аськи тайной, однако ж, вероятно, там нашлось нечто важное и достойное. Лихаэль вскочил и предложил: – Пойдем, я отведу тебя к ней. А уж что будет дальше, от тебя зависит. Рассыпаться в благодарностях Шеар не стал, может, спешил, может, они опять пообщались с Лихо на каком-нибудь недоступном смертным уровне. Древнейший лишь варварски взлохматил волосы девушки, провозгласил: