Поезд снизил скорость. Последние секунды перед остановкой тянулись для Оли особенно долго. Сейчас, когда за окнами показался вокзал, Оля почувствовала, что больше ни секунды не может оставаться в вагоне. Наконец остановка. Двери открылись. Оля, ведомая неприятным чувством, пулей выскочила из поезда и поспешила выпустить его из поля зрения. Минуя вокзал, она направилась к небольшому парку. Там она нашла уютную лавочку под дубом, села на нее, откинула голову на спинку и закрыла глаза. Приятный запах рассеял подступивший сон. Оля открыла глаза и подняла голову: в нескольких метрах от нее стоял ларек с большой красной надписью: «Сосиски в лаваше». Почувствовав урчание в животе, Оля сделала заказ. – Сосиску и кофе черный, пожалуйста… Подкрепившись, она отправилась гулять по парку. Через некоторое время достала телефон и набрала номер Валентины Михайловны: «Вызываемый вами абонент сейчас недоступен. Пожалу…» Неужели? – подумала Оля. – А как же подсчеты? Сергей же сказал, что поезд абсолютно безопасен! Неужели я что-то предвидела? Поезд исчез? Телефон завибрировал. – Але? – воскликнула Оля, не успев оправиться от оцепенения. – Здравствуйте, с кем я говорю? – раздался голос Валентины Михайловны. – Вы мне звонили… – Здравствуйте, Валентина Михайловна, – Оля вздохнула с облегчением. – Это Оля. Я хотела спросить, как доехали? – Все хорошо, спасибо, – ответила женщина. – Я посмотрела расписание для тебя. Завтра поезд отправляется… Глава 4 Инспекция ГРА Николай Андреевич сидел в своем кабинете и просматривал отчеты. – Молодцы! – периодически восклицал он. – Какие ответственные у меня работники! – без тени иронии добавлял он, вменяя своим подчиненным в заслуги то, что было их обязанностью. Оставшись наедине, Николай Андреевич частенько нахваливал своих сотрудников, но вовсе не оттого, что считал возложенное на них слишком тяжелой ношей, а потому, что он ничего не загадывал наперед. Так что успешная развязка каждого дела радовала его, словно положительный результат был заранее предрешен. Николай Андреевич нажал кнопку громкоговорителя. На той стороне шел диалог: – Милочка, подскажи, как у Коли отчество? Вспомнить не могу, – говорила женщина. – Андреевич, – ответила Маша. – А да, точно… Совсем память сдает. А то звоню вечно, как к себе домой, неудобно уже. Спасибо… Не могли бы вы соединить меня с Николаем Андреевичем? – Секундочку… – Маш, я уже на связи, спасибо, – вступил Николай Андреевич. – Але? – Коля! – завопила женщина. – Приезжай, пожалуйста, помощь нужна, приезжай! – Что случилось? – Коленька, не телефонный разговор. Приезжай! Очень срочно! Это ужасно, но только не беспокойся! Слышишь? – Да, выезжаю. – Сильно не переживай! – послышалось из трубки, уже удаленной от уха. В приемной он наткнулся на заинтересованный взгляд Маши. – Костя на моей машине уехал? – Да, Николай Андреевич, вы же сказали, что никуда не собираетесь. Он будет только через полтора часа, – ответила Маша. – Вызови мне такси. – Хорошо, – кивнула секретарша, провожая взглядом уходящего начальника. На лестничной клетке он встретился с Лешей, который стоял у окна и ел большой сочный чебурек. – Здравствуйте, – выпалил Леша с набитым ртом. Дно чебурека дало течь. Леша отряхнул жирный потек с рубашки и отпил сок из пробоины в тесте. – И тебе не болеть. Приятного аппетита, – ответил начальник на ходу и жестом пригласил следовать за собой. – Как идут дела? – Все хорошо – что говорят, делаю… – остаток чебурека был слишком большой, для того чтобы доесть его во время паузы между репликами, но слишком маленький, для того чтобы отложить до окончания беседы. – Хорошо… Как с личной жизнью? Как девушка твоя? – Все нормально. А вы откуда знаете? – вопрос Леша сопроводил неоднозначной улыбкой, не успев сообразить, стоит ли ему удивляться осведомленности Николая Андреевича на сей счет. – А, пустяки! – Николай Андреевич улыбнулся, небольшие морщинки показались в уголках глаз. – Пустяки… – пожал плечами Леша, откусив маленький кусочек чебурека и проглотив его. – Ренат тебе книжечки дал? – Да. – Тяжело дается? – начальник подмигнул. – Есть немного. Не хочу показаться тупицей… – Да-а-а? – иронично протянул Николай Андреевич. Кстати, такими немногословными комментариями он частенько награждал своих собеседников. Значение их понимали все, и почти все, кому случалось быть их адресатом, обижались. Истинный смысл каждого комментария адресат осознавал лишь некоторое время спустя, и это приносило ему пользу, догадывался он об этом или нет. – Не пойму, – продолжил Леша, – зачем мне художественную литературу читать? – Это очень хороший вопрос… Правильный. Обязательно поговорим с тобой об этом. Сейчас я спешу, а потом – обязательно поговорим. Хорошо? – Хорошо, – Леша насупился. – А пока буду засорять свой чердак… – О-о-о, – протянул Николай Андреевич. – Вы противоречите себе, мистер Холмс… – У выхода начальник пожал Леше руку и чуть слышно добавил: – Ты только Ренату этот вопрос не задавай… Обидится… – Вот еще! Кто в здравом уме на это решится: он же Поэт. – Вот-вот… – начальник подмигнул. У ворот Николая Андреевича ждала машина с шашечками. – В Центр микрохирургии глаза, пожалуйста, – сказал он, усаживаясь на пассажирское сиденье. Водитель еле заметно кивнул головой, поворачивая ключ в замке зажигания. Дорога прошла в молчании. Пассажир, по всей видимости, был занят своими мыслями, тактичному водителю оставалось погрузиться в свои. Такси остановилось на автобусной остановке. Николай Андреевич протянул водителю несколько купюр и, поблагодарив его, вышел. Почтив вниманием охранника, знавшего его в лицо, он вошел в здание, расположенное слева от центрального корпуса. Внутри около небольшого зеркала он сел на скамейку рядом с мальчиком, под чутким руководством мамы натягивавшим на туфли бахилы, и проделал ту же процедуру. Миновав вахтера, Николай Андреевич прошел по коридору и остановился у знакомой двери, на которой не оказалось обычной таблички. – Вы что-то ищете? – поинтересовалась проходящая мимо медсестра, заметившая замешательство посетителя. – Инспекцию ГРА, – ответил Николай Андреевич. – Так они же перебрались. Вернитесь ко входу, там налево, первая дверь. – Спасибо. Нужная дверь была обозначена табличкой с надписью: «Глазная реанимационно-адаптационная инспекция». Николай Андреевич постучал три раза и проговорил: