Я отложила телефон, подошла к нему и крепко обняла. Пацан был худым и потерялся в моих объятиях. Но вырываться не стал, лишь глухо спросил, уткнувшись мне в плечо: – Тетя Мила умерла, да? Глава 7 Мне бы испугаться или растеряться, ведь я целый день отсутствовала. Мало ли что могло произойти, и Артем, например, знал о каком-то происшествии, но не понимал, как ему поступить. Тетя Мила не появлялась уже давно, и меня не особо беспокоило ее молчание. Судя по последним фотографиям, которые она прислала на телефон, все ее внимание было занято по самую макушку. И отнюдь не мной. – С чего ты взял, что тетя Мила… Артем пожал плечами. – Вид у тебя прозрачный. – Какой у меня вид? – не поняла я. Артем открыл холодильник и вытащил кусок колбасы. – Прозрачный. Он достал батон и отрезал от него кусок. То же самое произошло и с колбасой. Соорудив бутерброд, Артем стал его внимательно разглядывать, прежде чем откусить. А я стояла и ожидала объяснений насчет тетушкиной кончины. – Иногда говорят, что лицо у человека побелело, – пустился в объяснения с философским уклоном юный психотерапевт, – но если оно побелело очень сильно, то становится почти прозрачным, потому что кровь резко отливает. Причиной тому часто служит сильный стресс или испуг. Артем ушел, оставив меня в недоумении, и я не понимала, что делать дальше. В душе зародились сомнения. Надо бы позвонить любимой тете. Услышать ее голос и успокоиться. Телефон, лежавший на столе, издал знакомый звук. Я открыла входящие и увидела сообщение от тети Милы. Очередная фотография, на которой я увидела размазанное изображение Константина на фоне огромного куста. Тетя Мила была в порядке. Вот и хорошо. * * * Я не знала, стоит ли рассказывать Артему о том, что полиция обнаружила тело Ойстраха. Сомневалась в том, что делаю все правильно. Нужно ли тащить его в этот замес, устраивать им очную ставку со следователем? Он все же был ребенком, и его психика на фоне семейных проблем могла бы сильно пострадать от моих действий.4 Но, с другой стороны, я очень хотела, чтобы он помог полиции, а он бы это сделал. Иначе зачем Носочук стал настаивать на личной встрече с ним. Артема я застала сидящим на полу в обнимку с ноутбуком. Однако на экране вместо компьютерной игры я увидела какой-то текст. – Читаешь? Артем запихнул в рот остатки бутерброда. – История. Нужно прочесть введение. – Это для школы? – Ага, Танька прислала. Говорит, чтобы прочитал. – Это та самая девочка, с которой вы ночью гуляли по набережной? – Да, она. Таня, определенно, влияла на Артема, и в хорошую сторону. Наверное, это было что-то типа симпатии или влюбленности, даже если дети и сами не понимали своих чувств. – Тогда не буду отвлекать, – сказала я. – Потом поговорим. Артем тут же оживился. – О чем это? – Ты сначала с историей разберись. – Да чего с ней разбираться-то? Она в прошлом и на погоду не влияет. Ох, как же я его понимала. – Ладно, – сдалась я, – давай поболтаем. Артем отставил ноутбук в сторону. – Я весь внимание. – Вчера нашли Семена Ойстраха. Артем на мгновение приоткрыл рот, но тут же взял себя в руки. Кажется, для него эта новость стала ударом. – Ты в порядке? – спросила я. – Да. – Теперь у полиции не возникает сомнений в твоем отношении к произошедшему. Он грустно усмехнулся. – Я говорил, что все видел собственными глазами. – Теперь в этом нет никаких сомнений. Но вопросов не стало меньше. – А где его нашли? – В реке. Он утонул. Артем закашлялся. – Все сходится, – продолжила я. – Ты действительно видел убийство. Ты очевидец. Возможно, единственный. – Это все меняет, да? – спросил он с надеждой в голосе. Я поняла, что скрывалось за его вопросом. Надежда. Обида на всех, до кого он попытался достучаться. Гордость. И даже, возможно, внутреннее ликование. – Это меняет абсолютно все, – кивнула я, – но есть некоторые нюансы. – Я должен опознать труп? – тихо спросил Артем. – Упаси боже нас всех от этого кошмара! Но кое-что ты можешь сделать для следствия. – Я могу помочь? Но ты же сказала… – Нет, я не про опознание. Этого ты делать определенно не будешь. – Почему? Я бы посмотрел на этого мужика, – спокойно отреагировал Артем. – Ты даже не представляешь… – начала я и тут же осеклась. Разумеется, он не знал, о чем говорит, он ведь ребенок. А я, дура, чуть было не пустилась в объяснения. Вовремя спохватилась. Человек, тело которого находят спустя долгое время, выглядит совсем не так, как выглядел при жизни. Утонувшие и пробывшие в воде трупы видоизменяются настолько сильно, что даже эксперты с патологоанатомами иногда теряют дар речи. Труп синий, окаменевший, это точно не то, что стоит показывать 12-летнему мальчику. Вспомнился фильм, в котором по сюжету пропадает девочка, а потом ее находят утонувшей в пруду рядом с домом. Актрису раскрасили фиолетовыми разводами, намочили одежду, разлохматили волосы и попросили закрыть глаза. Такой она и предстала в кадре: живой и загримированной. Режиссер решил не шокировать зрителей правдоподобностью. Ничего общего с реальным положением дел. – Помнишь, ты написал следователю письмо, в котором рассказал о том, что ты видел? – Помню, конечно, – с готовностью ответил Артем. – Так вот, он получил письмо. – Знаю. – Откуда? – Он мне ответил. О том, что Носочук предпринял попытку вступить с Артемом в переписку, я не знала. Какого черта? Это же ребенок, в конце концов. Есть же правила, которым надо следовать? Или для достижения цели все средства хороши? – А почему ты молчал? – возмутилась я. – Что он тебе написал?