После этих слов официанта, как ветром сдуло. — Вы хоть знаете, что заказали? — Уныло спросил Леонидович. — Конечно. Ведь под каждым блюдом в скобочках перечислены все ингредиенты. А эти чудные названия, хозяева придумали видно для экзотики. — А, что вы там говорили про классификацию хозяев ресторанов. Что за — «бизнессмент»? С ударением на «Е». — Ну, наши бизнесмены, по моей классификации, делятся, в основном, на две категории — «бизнессменты» и «бандитосмены». «Бизнессменты» — это предприниматели, которые тем или иным образом связаны с ментами. «Крыша» — менты. Деньги у них от ментов или для ментов. А, «бандитосмены» — это бывшие или настоящие «бандиты», а так же, их друзья. — А, кто лучше? — Я думаю, что любого человека надо судить по его поступкам. А если брать по большому счёту, то «бандиты» более порядочнее, чем «менты», там намного меньше случайных людей. И вообще, всё это сейчас настолько запутано, где «менты», а где «братва», что порой и не разберёшь. Да и оно нам надо? Нам надо сейчас вкусно пообедать. Кстати. Где этот «официант-ХЕРувим» с нашим банкетом? Как по мановению волшебной палочки, тут же появился «разносчик блюд». Расставляя на столе тарелки с яствами и не поднимая глаз, он сказал: — Повару тоже не нравится название этого салата «Миньон». А, салат вообще то, называется «Греческий». — Тогда, я ничего не буду иметь против того, если твой повар станцует нам танец «Сиртаки». — Засмеялся Арсэн, и вмести с Яковом Леонидовичем, приступил к трапезе. Оставшиеся два дня, до получения виз, Арсэн и Яков Леонидович провели в полнейшем бездействии. Они гуляли по городу, пили кофе и разглагольствовали на любые темы, то есть, про всё, что приходило на ум, от политики до проституции. То есть, они всё время опять-таки возвращались к политике. Вечерами, развалившись, кто в кресле, кто на диване, они смотрели видеокассеты с американскими фильмами. На четвёртый день Арсэн и Леонидович, отправились в туристическую фирму за обещанными им визами. Зайдя в офис, они к своему удивлению, вместо большегрудой девицы, увидели какого-то прыщавого, небритого сморчка, одетого в дорогой костюм. — Так, Леонидович, по-видимому, прощания с местными красотами, не будет. Вместо этого — скучная процедура… Добрый день. Мы пришли за своими визами. — Добрый день. — Ответил сморчок. И тут же удивился. — Какие визы? — Шенгенские. Два паспорта — две визы. Две визы — восемьсот баксов. Информации достаточно? — Информации вполне достаточно, а вот времени нам не хватило. — Ну и? — Нам необходимо ещё некоторое время, господа. Я думаю, что через недельку, от силы полторы, вопрос решится однозначно положительно. Но опять же, нужны небольшие дополнительные затраты…. баксов сто пятьдесят, с каждого. Так, что прошу заплатить, и не волнуйтесь, всё будет в полном порядке. — Позвольте! — Вмешался в разговор Яков Леонидович. — Какие полторы недели?! Мы вам деньги заплатили! Ваша барышня, нам чётко обещала сегодня паспорта с визами. Что происходит?! И «прыщавый фитиль» опять пустился в очередные, витиеватые объяснения по поводу задержки оформления виз. Целый набор видимых и невидимых причин, был высказан этим «гнойным червяком», о сложностях выезда наших граждан за капиталистический бугор. Даже прозвучал довод, что одной из причин задержки, послужила нехватка бланков виз в Германском посольстве и что его фирма, также решит этот вопрос и поможет несчастным немцам с приобретением нужных бумажек. Во время всего этого словесного поноса, Арсин, скрестив руки на груди и ехидно ухмыляясь, наблюдал за происходящим цирком. Яков Леонидович, распаляясь с каждой секундой, уже рычал на хозяина туристического бюро и требовал, на крайний случай, вернуть деньги назад и что они найдут более достойную фирму. После этих слов, «прыщавый» удобно уселся в мягкое кресло и взяв пилочку для ногтей, и чистя ей свои верхние конечности, нагло заявил: — Или ждёте полтора недели и доплачиваете ещё по сто пятьдесят баксов, или тихонько идёте отсюда с Богом, пока я ребятам не позвонил. После этих слов, Арсэн, всё с той же ехидной усмешкой, подошёл к прыщавому наглецу и со всего маху дал ему подзатыльник. Голова последнего, громыхнув о столешницу, мгновенно коснулась каких-то бланков документов, лежащих у него на столе, оставила чёткий отпечаток от разбитых губ и содержимое десятка прыщей. — Ой, а кто это пьянствовал с моей рожей и помял ее? — Сочувственно изрёк Арсэн, продолжая наблюдать, за продолжающимся свободным полётом из стороны в сторону головы прыщавого. — Видишь, дурачок, положительное в этом всём есть только то, что твоя морда скоро станет гладкая и без единого прыща. — Я… — попытался он было что-то сказать, но Арсэн дав ему ещё один подзатыльник и проследив, как тыковка с жидкими волосиками на тщедушной шейке отлетела на подголовник кресла и отбившись от него, вновь воткнулась в стол, продолжил: — Ты — «инфекция ходячая», думаешь, что можешь мне сказки рассказывать? Ну-ка, Леонидович, закрой дверь этой канторы. И табличку повесь, что у них сейчас будет санитарный час. — И упершись одной рукой в стол, а другой в подголовник кресла, где продолжал мотылять головой из стороны в сторону человек с лицом похожим на пиццу, Арсэн продолжил. — Слушай меня, «пупырчатая поганка», жизнь вынуждает нас делать многие вещи добровольно. Так вот. Быстренько пошурши пальчиками у себя в столе, вытяни оттуда наши паспорта, я думаю, что визы в них уже давно стоят, и отсчитай нам наши деньги, как компенсацию за потраченное с тобой время. И давай шевелись, ты — «выкидыш ненарочного зачатия». Хныкая и отплёвываясь своими соплями, прыщавый полез руками в ящик стола, и вытащил оттуда два заграничных паспорта и пачку сотенных долларов. Отсчитав трясущимися руками одну тысячу сто баксов, он закрыл руками разбитое лицо и зарыдал, как ребёнок. Арсэн, положив деньги себе в карман, открыл паспорта и убедившись, что это эго паспорт и Леонидовича, стал листать страницы дальше. Вдруг, он просиял и подняв документы правой рукой вверх, легонько хлопнул ими по голове плачущего. — Смотрите Леонидович, он прямо фокусник, прямо мастер иллюзий. Всё намести и паспорта и визы, и что самое главное, и деньги сам нам отдал — «клоун ты побритый шилом»! А по-доброму нельзя было? В это время, входная дверь, взвизгнув, распахнулась настежь и в помещение туристического бюро ввалилась тройка «бритых бройлеров». — Что за дела?! — Гавкнул тот, что был посередине. — Андреевич, что у тебя с лицом? — Ребята! — Завизжал от радости прыщавый. — Он меня побил, паспорта и деньги забрал, а позвонить я вам не смог. Хорошо, что сами заехали. — Скороговоркой трещал тот, которого назвали Андреевичем. — Разберёмся. — И троица, похожая на картину «Три богатыря», вернее на нижнюю её часть, двинулась, сопя в сторону Арсэна. — Ну-ка, тормознитесь. — Спокойно сказал Арсэн, медленно разворачиваясь левым плечом к надвигающимся мордоворотам. — Сейчас моя «крыша» из тебя душу вытрясет. — Радостно захлопал в ладоши прыщавый. — Заткнись! Пломбы выпадут! — По-отечески посоветовал Арсэн. Что произошло в следующую секунду, Леонидович так и не понял. Он видел, как три амбала кинулись на его друга, тот сделал лёгкий уклон телом и мгновенно нанёс три удара. В результате все трое упали практически одновременно. Лёжа на полу и вопя от боли, один держался за глаза, второй за уши, а третий за пах. Вместе они напоминали рассыпавшуюся статуэтку из трёх обезьян, которые продаются во всех сувенирных ларьках — одна не слышит, другая не видит, а третья получила теперь новую трактовку — ни чего уже не может, ну в смысле, как самец. Арсэн же, стоял над этим полем битвы со своей ехидной улыбочкой. Леонидович, пришедший в себя, констатировал: — Твоя крыша, мерзавец, похожа сейчас на побитый шифер. А они все вместе, сейчас похожи на сломанную игрушку — «черти из табакерки». — Леонидович, как мне нравится, когда ты, вот так вот по учёному, объясняешь таким идиотам, их статус, в смысле, кто они есть по жизни. — И присев на корточки около старшей обезьяны, спросил: — Ты, что не знаешь, что в нашем деле, сначала надо поинтересоваться, что произошло, а уж потом принимать решения? — Что? — простонал правнук гориллы. — Так, понятно… Вы не из братвы… Кто вы, мерины? — Подожди, гад, я дяде скажу, ты далеко не уедешь. — Слушай меня, «ошибка теории Дарвина, произошедшая от прелюбодеяния обезьяны с бараном», я плевать хотел на тебя, а твои родственники в пагонах, пусть лучше не дёргаются. Понял? — Прошипел Арсен. — Понял или нет? — Понял, понял. — Сжавшись в комок, выкрикнул амбал, который стал походить на большой пельмень, упавший на пол. — Пошли Леонидович. Дадим им время для реабилитации. — То есть? — Спросил Яков Леонидович. — А они сейчас полежат немножко, потом встанут и найдут крайнего в их бедах. А крайним обязательно будет прыщавый. — Они его тоже будут бить? — Может и не будут, но то, что он им деньги за этот позор заплатит, так это уж точно. — Да ну? — Я тебе говорю. — И обернувшись уже у выхода, Арсэн весело подмигнув прыщавому, сказал: — Готовься, клоун, за ошибки молодости приходиться расплачиваться в аптечной кассе. Глава 6 Медиум. — Танцующий с «барабашкой». — Фэн-шуй направлений Проснувшись утром и завтракая на куне, Арсэн рассказывал Леонидовичу их планы на сегодняшний день. — Значит так. Быстренько доедаем наш английский завтрак, собираемся и двигаем на связь с контрабандистами. — Это куда? — Спросил Леонидович, заливая третьим стаканом молока свой желудок, где уже находилось шесть поглощённых куриных яиц. — Слушай, «проглот». Ты себе беды наделаешь этими опытами с совместимостью продуктов. — Послушайте, мой ехидный друг, яичница с молоком — это моё любимое блюдо. А мой желудок может гвозди перетравливать. И что у вас за манера, не давать ответ на поставленный вопрос, а уводить разговор куда-то в сторону. — Ладно. Мы пока замнём тему про твои эмоциональные перегибы, как к еде, так, кстати, и к женщинам, но я ещё к ней вернусь… А по поводу контрабандистов, хочу сказать, что ехать будем к их связному, или вернее сказать — связной. Это мама одного из «тружеников границы». Кстати, она — медиум. Вдова. Практикует магией. Причём, со слов народа, очень удачно снимает порчу, связывается с потусторонними силами и делает много такого, за что её в старые времена или казнили бы, или провозгласили бы святой. — Иметь маму медиума — это здорово. Арсэн, а сколько той вдове лет? — После этих слов в желудке у Леонидовича что-то страшно зарычало и завыло. Оба товарища замолчали и уставились друг на друга. — Это что? Голос твоей похоти или голос её мужа с того света? — Арсэн, — простонал Леонидович сгибаясь и хватаясь руками за живот — у нас бумага есть? — Наждачная? — Эх! — Выкрикнула жертва завтрака и на полусогнутых ногах понеслась, как спринтер, по коридору в сторону туалета. Вернувшись через десять минут, Леонидович коротко резюмировал — Меня сглазили, и я знаю кто. — Слушай меня, ты — «Бронетелкин Поносец», — засмеялся Арсэн, — одевайся, и поехали к практикующей вдове… Сглаз будем снимать.