— Молодец! — иронично улыбнулся подполковник и похлопал меня по плечу. — Почему так одет? Удивительный товарищ! У них на носу прибытие иностранной делегации, а он только за форму одежды интересуется. — Виноват, товарищ подполковник. У нас так принято ходить на работу. А её у нас много, — ответил я. — Хм, будто бы у нас её мало, — задрал нос подполковник. Судя по кипящему самовару, вальяжному сидению на стульях и отсутствию больших стопок документов на столах — очень много работают в этом кабинете. Так и надорваться недолго! — Так, ладно. Мне вот эти кубинцы вообще ни к селу, ни к городу, — отмахнулся подполковник и пошёл к своему столу. Интересная реакция у этого человека на столь серьёзную задачу. Как будто к нам каждый раз присылают иностранцев на учёбу! — Вообще-то, меня предупредили, что задача серьёзная. На контроле у зама главкома, — сказал я, но в кабинете меня тут же подняли на смех. — Серьёзная⁈ Вот обучение арабов, ангольцев, которое нам сейчас предстоит — это потяжелее будет, — сказал один из трёх майоров, достав большую стопку папок из ящика в столе. — Там можно и нагоняй получить. А кубинцы — просто повышают свой уровень. — Как-то не верится, что кубинцев сюда, как на военно-полевые сборы отправили какие-то, — возразил я. — Вот именно, старший лейтенант, — сказал подполковник и достал из красной папки с надписью «МиГ-21» план занятий. — С кубинцами всё просто — три капитана, три старлея и с ними два человека сопровождения. Странно, что подполковник знает список прибывающей группы. Ведёт же себя «круглый», будто не ему предстоит теоретические занятия проводить. — Там говорят ещё и переводчица будет, — довольно почесал подбородок один из майоров, отклонившийся на спинку стула. — Не думал, что военные переводчики бывают женского пола. — Да без разницы, кто она, — сказал подполковник и отдал мне тонкую папку с бумагами и отдельный листок. — Вот план их подготовки и лекции с занятиями. Смотри, не перепутай. Удачи и свободен. Какая-то ерунда происходит! Мы же не в Краснодарском лётном училище, которое в Союзе занималось подготовкой именно иностранных лётчиков. Это там такие приезды, обыденность. Что-то подполковник не догоняет! — Товарищ подполковник, а не слишком ли мы легкомысленно относимся к приезду кубинской делегации? — спросил я. — Это же иностранные граждане. С ними нужно проводить определённое время и… — Вот вы этим и займётесь, — указал он на меня пальцем. — Слушай, Родин, тебе с ними полетать две недели нужно, и всё. Потом они уедут в другую командировку. На МиГ-21 и МиГ-23 они переучены. Поделись с ними опытом Афгана, расскажи о ваших приёмчиках, тактике или что вы там ещё делали. — Про ваш быт можешь не рассказывать, — посмеялся один из майоров. — А то будешь перечислять весь объём спирта, выпитого на базе, — посмеялись трое офицеров, но это было уже слишком с их стороны. Промолчать я не мог в этот момент. — Простите, а вы были в Афгане? — спросил я у весельчака. — Ещё бы! Две недели в Кабуле сидел в этом дворце… как его там Там-Беж вроде. Условия так себе! Не для больших лиц. Не знаю, что вы делали на базах у себя, но я редко на ужин даже успевал попасть. Даже не смог выучить место, где штаб 40й армии в Афганистане. Правильно этот дворец называется Тадж-Бек. — Ну вы, конечно, серьёзно повоевали, товарищ майор. Орден наверняка имеете. Майора мои слова слегка разозлили. Задел, видимо, самолюбие «великого война». — Я не понял, старлей, что за ирония в твоих словах? До хрена-то ты сам повоевал, чтобы так говорить? — вскипел он. — Достаточно, чтобы вам было совестно за свои слова. Если у вас она есть — совесть, — ответил я. — Так! — стукнул по столу подполковник и в кабинете воцарилась тишина. Из телевизора только продолжал вещать ведущий, переводя фразы на испанском языке. — Лекции я тебе дал. Хочешь — проводи. Хочешь — не проводи. Задачи такой уж серьёзной вам не ставилось. — Почему нам? А вам она не ставилась? — спросил я. — Она поставлена начальнику Центра, а он определил вашему полку заняться подготовкой. Теория в столь короткий срок обучения будет лишней. Небольшое занятие вам по силам провести. На практике, мы — преподаватели, ничем вам помочь не можем, — сказал подполковник и подошёл ко мне ближе. — Но ты правильно понял, что задача серьёзная. Если ваш полк её не выполнит, прилетит Просвирнову. А там уже и на Иванова спустится. И далее по нисходящей. — Я вас услышал, — ответил я и убрал в портфель папку. — Подожди за дверью. Я через минуту выйду и кое-что ещё тебе расскажу, — сказал подполковник и я не стал задерживаться. Бравый «майор» смотрел на меня пренебрежительно. Будто я какой-то прокажённый. Выйдя из кабинета, я быстро закрыл дверь. Но из помещения было слышно, о чём решил переговорить со своими подчинёнными подполковник. — Вы, академики и бойцы невидимого фронта! Я ещё раз услышу, что кто-то из вас в таком тоне разговаривает с лётчиками и другими военнослужащими — реальными ветеранами Афгана — подохните у меня в нарядах. На стоянку пойдёте гайки крутить. Вот там и расскажете техникам, как вы воевали, — злобно произнёс подполковник. — Товарищ… — Заткнулся, я сказал. У этого парня было по три-четыре боевых вылета в день. Его сбили в районе Хоста, и он от духов отстреливался до последнего патрона. Ранен был, а потом снова в строй вернулся. И он такой не один из бывшего 235го полка, — произнёс подполковник. — Уважайте пролитую кровь. Быстро работать начали! Через полчаса приду и проверю, как вы лекции подготовили по конструкции своих типов воздушных судов. Не самым плохим мужиком оказался этот подполковник. Когда он вышел из кабинета, то сначала повёл меня в секретку. Я ознакомился с телеграммой, где указывался количественный состав делегации кубинцев и их сопровождающих. — Вот видишь срок — две недели, — указал мне на одну из строчек в телеграмме подполковник. Похоже, что про геморрой полковник Иванов был прав. Он действительно большой. Чему можно научить за две недели⁈ — Мало времени, — ответил я. — Других вариантов нет. Мне намекнули, куда они потом едут. Сам догадаешься или подсказать? — тихо сказал подполковник. — В одну из стран на юге Африки. Я прав? — Так точно, — кивнул подполковник. Кубинские лётчики активно участвовали в Ангольском конфликте, насколько я помнил из истории. В начале 80х им должны были поставить МиГ-23е, но в Анголу эти самолёты с крылом изменяемой стреловидности попадут не раньше 1985 года. — Но почему к нам, а не в Липецк, например? — спросил я. — Там инструктора опытнее и их больше. — Не знаю, Родин. У вашей эскадрильи, как говорят, есть опыт борьбы с самолётами новых поколений, используя при этом старые и проверенные в деле МиГ-21. В небе Анголы кубинцам придётся тоже побывать в такой ситуации. — А есть данные, с какими самолётами им предстоит бороться? — спросил я. Подполковник рассказал, что сам работал год назад в качестве одного из советников при ангольском заместителе главкома Народных ВВС Анголы по инженерно-авиационной службе. — Я не могу утверждать точно. Имел счастье поработать в этой чудесной африканской стране. На момент моего отъезда кубинцы уже не имели того господства в воздухе, как ранее. Кажется, именно тогда южноафриканцы получили новые «Миражи» Ф-1 разных модификаций, — рассказал подполковник. — Опыта борьбы с этими самолётами у нас не было в Афганистане, — ответил я. — Ни у кого нет. Даже наши лётчики-советники, которые сейчас в Анголе работают, имеют поверхностные знания. Да и запрещено им выполнять боевые вылеты. — Не думаю, что они соблюдают этот запрет, — улыбнулся я. — Сам всё понимаешь. Удачи тебе, Родин, — пожал мне руку подполковник и мы с ним разошлись в разные стороны. Как и обговаривалось, после первого мая прибыли кубинцы. Встречать их на аэродром ездил начальник центра и командир полка с ещё несколькими офицерами. После этого прибывших гостей накормили в нашей столовой, где многим удалось оценить внешность кубинских товарищей. На первый взгляд — совершенно все разные. Кто-то темнокожий с крупным носом и волосами, напоминающие мочалку. У кого-то, наоборот, кожа белая и внешность более-менее европейская. Есть и средние варианты — между темнокожими и светлыми. С виду не сказать, что они молодые. Выглядят старше меня, несмотря на невысокие звания. Повседневная форма у кубинцев идентичная нашей с некоторыми различиями в цветовой гамме и расположении эмблем. — Так, ну вот, Серый, и твои ученики подоспели, — улыбнулся Марик, когда мы обедали в столовой. — Да. Завтра начинаем занятия, а в конце недели уже и полёты, — сказал я, разрезая свою мясную котлету. — С ними не было кубиночки-переводчицы? — спросил Марк, просматривая в открытую дверь командирского зала на кубинцев. — Нет. Уже бы все шептались, — ответил я. К столу подошёл замполит эскадрильи Гусько, который как раз ходил к начальнику политотдела Центра получать важную задачу на завтра. — Полковой замполит спихнул всё на меня. Мол встречаешь на КПП и сопровождаешь к местам занятий. Будто маленькие и сами дорогу не найдут. — А вдруг заблудятся? — улыбнулся Марик. — Это не у них на Кубе. Тут расстояния о-го-го! — Их там восемь человек прибыло, — сказал Гусько, присаживаясь рядом с Мариком. — Переводчик и семь кубинцев. У меня, у самого дел куча, а тут собакой-поводырём быть нужно. — Да ладно, Савелич, — сказал я. — Это первый день так. — Ага. За ним и второй, и третий. А потом раз! Две недели коту в одно место. Гусько продолжал ворчать, а в нашем обеденном зале резко снизился уровень шума. Все уставились в сторону командирского зала. В чём дело,точнее, в ком, я смог понять, только взглянув на Марика. Вот он-то уже заливал стол слюнями!