Ему осталось мне ещё какой-нибудь позывной придумать, вроде «Орла» или «Выхухоля». Тогда точно всё совпало бы. — Спасибо. Добрый день, прошу садиться, товарищи, — сказал я и кубинцы сели на свои места. Барсов забрал с трибуны свои бумаги. А он и, правда, готовился! У него на листах был сценарий расписан. Гнётов, Гусько и Марик вышли на улицу, а меня оставили с обучаемыми. Передо мной и, правда, уже не молодые офицеры. Интересно бы сначала узнать об их квалификации. Бегло опросив всех через переводчика, я понял всю глубину проблемы, стоящей передо мной. Эти лётчики имеют налёт на МиГ-21 в районе 40–50 часов. До этого они летали на Л-29 и МиГ-17. Это, конечно, не так уж и плохо. Вот только бороться им предстоит с «Миражами-Ф1», которые имеют определённое преимущество перед МиГ-21. И чтобы его нивелировать, нужно бы владеть техникой явно не на 40–50 часов. Этого я от них скрывать не стал. — И как мы поступим? — спросил у меня темнокожий кубинец по имени Кампос Лопес. — Всё просто — будем летать много. Отрабатывать тактику именно против «Миражей» и учиться их побеждать. Попутно будем учиться бомбоштурмовым ударам, — ответил я. — Вы будете один с нами летать? — спросил менее темнокожий с полностью лысой головой и усами Хорхе Бенитес. Правильный вопрос задал этот усатый капитан. — Нет. Из нашего Центра кто-то ещё будет, — ответил я. — А, компанеро Барсов может нас учить, если у него будет возможность? Такие регалии у этого офицера! — спросил Бенитес, и все кубинцы его поддержали. Интересно, что же он им тут наплёл⁈ — Скорее всего — да. У него найдётся время. Товарищи офицеры, предлагаю сделать перерыв. Ко мне тут же подошла переводчица, выпучив карие глаза. — Товарищ старший лейтенант, вы не могли бы пройти со мной к вашим командирам? Глава 17 Жгучая красотка выглядела весьма рассерженно, когда мы удалялись с ней от кубинцев. Мои подопечные пока что пошли осматривать МиГ-21, громко разговаривая на своём испанском языке. Что-то уловить в их беседе мне было сложно, хотя я и поставил себе задачу некоторые термины при обучении пояснять на их родном языке. — Товарищ Родин, давайте я вам кое-что расскажу сейчас, — сказала лейтенант-переводчик, когда мы отошли на несколько метров от кубинцев. — Вы отдаёте себе отчёт, что вы здесь устроили? Она остановила меня и начала сверлить своими карими глазами. Скулы у девушки пульсировали, но это так мило смотрелось на её красивом личике! — Не напомните, как вас зовут? — решил я немного сбить начальный порыв переводчицы. — Мила Григорьевна Андреева. Давайте не отходить от темы, — сказала девушка и слегка пригладила волосы. — Вы понимаете, что наврали с три короба нашим кубинским товарищам? Ещё и меня заставили переводить весь этот бред. — Начнём с того, что я вас не заставлял. Сомневаюсь, что и Марк Барсов тоже принуждал к подобному, — ответил я. Он мог к чему-то другому склонять, но только не к вранью. — Я… эм… но мне приходится это всё переводить, участвовать в этом показательном… цирке, — возмущалась Мила, слегка подпрыгивая на своих невысоких каблуках. — Товарищ лейтенант, всё ведь хорошо. Наши кубинские друзья довольны. Качественное обучение я вам гарантирую. — Нет уж! Мне нужно переговорить с вашим прямым или непосредственным командиром, — сказала Андреева и заспешила к Гнётову. Григорий Максимович в это время очень жёстко разносил Барсова. Припомнил ему все проколы и залёты. Переводчица не стала торопиться и сбавила шаг. — Он так кричит на него! Почему? — спросила Мила, остановившись в нескольких метрах от троицы Гнётова, Гусько и Барсова. Действительно, как будто у Марика первый залёт. У любого командира сорвёт «крышу», когда его подчинённый постоянно что-то исполняет. С другой стороны, Барсов интересно всё организовал. Пускай это и было не для кубинцев, конечно, но никто не пострадал. Только нервы Гнётова. — Вы знаете, это такой метод воспитания. Сначала лётчика гоняют кнутом, — сказал я, и тут же Гнётов мощно прошёлся по Барсову. — Я сказал тебе, стерилизую со всеми вытекающими последствиями, Марик! — громко сказал врио комэска. — Хм… очень сильно гоняют кнутом. Потом и пряник, конечно, дают, — объяснил я. — МиГ-29 хочешь освоить⁈ Я тебя на подводную лодку отправлю служить. Чтобы у тебя там всё узлом завязалось! — продолжил свою пламенную речь Гнётов. — А это был «пряник»? — спросила лейтенант. — Нет, — покачал я головой. — Наверное, «пряников» сегодня у Марка не будет. — Всё! Хватит это терпеть, — сказала Мила и пошла к Максимовичу. Гусько указал на лейтенанта и Гнётов тут же переключился на девушку. — Доброго вам дня! Вы командир, который организует обучение группы кубинцев? — спросила Андреева. — Да. С кем имею честь разговаривать? — спокойно перестроился Гнётов. Мила представилась и начал высказывать свои претензии. Особенно она была недовольна выступлением Марика. — Я понимаю, что ваша часть хочет произвести впечатление. Я уже закрыла глаза на вчерашний фуршет с кубинским подполковником. — Девушка, мы товарища Эрнандеса доставили в целости и сохранности. Привезли целого и невредимого, — отрапортовал Гусько. — Я видела. Поэтому и опущу этот случай. Вот только трижды Герой Советского Союза, которым представился с трибуны ваш офицер, это уже слишком, — сказала девушка, и Гусько чуть не подавился, пытаясь глотнуть из своей фляжки. — Чего ржёшь, Савелич? Ты… ты опять за старое⁈ — начал злиться Гнётов, обратив внимание на железную флягу Гусько. — Командир, это ж вода. Горло захотелось промочить, — сказал замполит эскадрильи. — Серьёзно? — удивился Гнётов и решил понюхать горлышко фляги. — И правда, вода. Ладно, так о каком вы говорите трижды Герое? — Об этом, — указала на Барсова Мила. Я сам еле сдерживался, чтобы не заржать. Если честно, сегодняшнее утро — настоящая смехопанорама. Давно так у нас не было весело! Марик был уже бордовый. Самое интересное, что на лице Милы читалась некая грусть, что ей пришлось вот так настучать на парня. Взгляд у неё на Марика совсем неравнодушный. — Товарищ лейтенант, старший лейтенант Барсов будет мной наказан. Учебный процесс не пострадает от этого, — сказал Гнётов. — Да… я смогла быстро сориентироваться. Исправила на три ордена Ленина, — застеснялась Андреева. Действительно, совсем никакой разницы! Одна награда ненамного почётнее другой. — Так, я думаю, нам нужно вернуться к занятиям, — сказала Мила и развернулась в сторону кубинцев. Стоп! Марика нельзя оставлять на растерзание Максимовичу. Да и кубинцы могут прознать о нашем вранье. Со временем они и так всё поймут, но лучше это будет потом. Да и мне одному не вывезти все полёты. Момент нельзя упускать. — Погодите, Мила Григорьевна. Вы не слышали, что я сказал кубинским товарищам? У меня будет помощник, — сказал я, и переводчица вернулась назад. — Товарищ Родин верно говорит. Предлагаю майора Гусько — замполита нашей эскадрильи, — указал на Савельевича Гнётов. — Нет, командир. Нужен именно Барсов, — произнёс я и на меня все уставились, будто я им только что открыл вселенную. — Исключено, — первой произнесла Андреева. — Поддерживаю, — вторил ей Гнётов. — Как бы… да, Серый. Нелогично, — нехотя произнёс Гусько, а Марк продолжал молчать. — Очень даже логично. Кубинцы думают, что Барсов — заслуженный человек и сами попросили, чтобы он был инструктором тоже. — Почему? — удивилась Мила. — Для начала, потому что вы им так перевели. Если бы я сказал им «нет», это было бы совсем нелогично. Им нужны лучшие инструктора, а нас таких, по нашему докладу, двое. — Я специально перевела им, что он имеет три ордена Ленина, а не Звезды Героя, — возмутилась Андреева. — Тем самым, подставили и себя тоже. Орден Ленина весьма высокая награда и они это понимают. Так, что вы в одной лодке с нами, — улыбнулся я.