Приплыли! — Командир, топливоподкачивающие насосы, — сказал я по внутренней связи. — Вижу. Управление взял. Возвращаемся. Обороты? — запросил Брилёв. — 4000. Больше нельзя, — сказал я, держа правую руку на рычагах управления двигателей. — Знаю. Высота? — 550, командир. Можем сесть. Самолёт был не полностью заправлен, — подсказал штурман. — Грачёвка, 010й, отказ насосов. Нужна экстренная посадка, — доложил Брилёв руководителю полётами, и тот сразу же начал разгонять в стороны все самолёты над аэродромом. — Полоса будет свободна. Шасси, механизация контроль, — громко сказал руководитель. — Второй, помогай с управлением. Тяжело идёт, — сказал Батя. Похоже, что и в системе управления какие-то неполадки. Я взялся за штурвал и почувствовал, что он слишком трудно отклоняется. Начали выполнять разворот в сторону аэродрома. Курс посадки 298° более хорош в этом отношении — на предпосадочной прямой нет населённых пунктов, а только степь. — Аккуратнее, — с натугой говорит Брилёв, которому, как и мне, очень сложно бороться с тяжёлой машиной. — Выходим на посадочный курс. Высота 500, — доложил штурман. — Нормально, нормально! — говорит Брилёв, и я уже вижу перед собой серую полоску взлётно-посадочной полосы. Но рано я начал расслабляться. — Левый двигатель встал! — доложил я, почувствовав, что самолёт потянуло в сторону, а обороты двигателя начали падать. — Встречный запуск! — командует Батя. — Правый встал! — доложил я, и уже никакой из запусков нам не поможет. Высота 450 метров и самолёт валится в степь. Глава 25 До полосы слишком далеко. Нам не хватит высоты, чтобы спланировать на бетон. Хоть мы и успели выпустить шасси. — Нормально, нормально… — продолжает твердить Брилёв, но особой уверенности мне его слова не придают. — Высота 450. Катапультируемся? — задал вопрос штурман-оператор по внутренней связи. С такой высоты шансов у них выжить нет. На Ту-16, штурмана катапультируются вниз, а у нас уже выпущены шасси. Ребят просто размотает под фюзеляжем. — Люки сбросьте! — громко сказал по внутренней связи Роман, который уже притянулся ремнями и занял положение для катапультирования. Даже если сбросим нижние люки, это им не поможет. Дважды в одну реку не войти, как говорили древние мудрецы. А вот мне сейчас очень хочется, чтобы у меня вновь получилось сесть в поле. Вот только, как такую махину посадить и ничего не сломать⁈ Других вариантов всё равно нет. — Поздно! — громко сказал я и сфокусировался на местности. Брилёв тоже искал глазами место, где бы нам сесть. Дорога на Астрахань осталась слева. Высоты нам не хватит, чтобы дотянуть до неё. Прямо перед нами вереница линий электропередач, тянущихся к железной дороге. Мелкие степные кошары и зимовки. Когда только их успели здесь понастроить⁈ — Командир, справа есть место, — сказал я и показал рукой на большую поляну с выгоревшей травой. — Вижу. Садимся, — сказал Батя, и мы начали с ним отворот вправо. — 010й, двигатели встали! — доложил он руководителю полётами. — Отвернуть в безопасную сторону! Катапультируйтесь! — командует РП, но эту команду выполнить нереально. — Не успеем! Садимся! — громко крикнул Брилёв, и мы выровняли самолёт по курсу. — Всем приготовиться! — сказал я по внутренней связи, поскольку нас могли попросту не слышать стрелок-радист и командир огневых установок. — Закрылки в промежуточном, — прозвучал доклад из задней кабины. Напряжение нарастает. Манёвренности у этого корабля никакой. Чтобы его «притереть» к земле, нужно очень постараться. Один какой-нибудь большой бруствер или ров, и нас разломит на части. — Нормально, нормально… — продолжает свою мантру Батя. Не действует она успокаивающе. Земля всё приближается, а управлять этим летающим кораблём всё сложнее. — Скорость 300, вертикальная 10, — доложил Рома, который уже был весь в работе, а не в позиции для аварийного покидания. — Высота 300, — помогал ему Саня с места штурмана-оператора. — Быстро снижаемся! — Не нагнетай… — говорю я. Земля стремительно неслась на нас. Деревянные опоры линий электропередач слева. Продолжаем планировать, перелетая одну накатанную дорогу за другой. — Высота 150, скорость 260, — продолжал отсчёт один из штурманов. Совсем земля близко. Уже можно разглядеть трещины и высохшие травинки. Время совсем замедлилось, а мне очень бы хотелось прямо сейчас всё закончить и пойти домой. — Высота 100. Перелетели уже ещё одни пирамидальные опоры. Вроде, всё складывается и впереди чисто. Сейчас касание и мы, трясясь на небольших неровностях, пропашем это поле. Но что-то опять не так! Ещё одна дорога! Высокий ров! Сейчас передней стойкой войдём в него, и она войдёт в фюзеляж. Над ней как раз штурмана. — На себя! — кричу я и тяну штурвал со всех сил. Даже не представляю, сколько я сейчас выжал килограмм. Перескакиваем ров и грузно опускаемся на землю. Касание! Началась невероятная скачка. Я вцепился в «рога», будто пытаюсь удержаться на этом огромном быке. Одной рукой я успел выпустить тормозные парашюты. Ход начал слегка замедляться. Самолёт продолжал скакать по степи, и мне казалось, что внутри у меня сейчас всё лопнет. Внутренние органы будто бились друг об друга. Привязные ремни, казалось, держаться на «честном слове». Ещё немного и они лопнут, начав биться о стену кабины. Нас будто по стиральной доске везли. Я уже ждал того момента, когда передняя стойка подломится и мы воткнёмся в землю. И снова напасть! Откуда ни возьмись появился… огнетушитель и чей-то планшет. Летали эти два предмета в кабине, словно пара истребителей. Как только ни один из них не прилетел в кого-нибудь из нас — чудо! Но и это был не конец! — Трак… трактор! Синий! — крикнул я, увидев впереди технику, которая что-то копала в степи. Ну вот как! Степь кругом, копай где хочешь, но ему нужно именно здесь! Самолёт окончательно замедлился, но инерции хватит, чтобы столкнуться с техникой. Резко начали выжимать педали, чтобы хоть немного отвернуть в сторону и дать человеку мгновение на покидание трактора. Чего не прыгает⁈ Трактор всё ближе, а его водитель ещё в кабине. Я уже вижу его огромные глаза, которые вот-вот выскочат. Ход замедлился, самолёт медленно подвернулся в сторону и остановился. Казавшейся бесконечной скачка закончилась. И в такой момент я был рад, насколько стало тихо. Во рту сразу почувствовал солёный привкус, а глаза защипало от пота. Он буквально пошёл ручьём в момент остановки. Через остекление кабины пробивались лучи солнца, а в воздухе летали мириады пылинок. В кабине все переглянулись. Кому-то нужно было первым что-то сказать, но пока ни у кого такого желания не возникло. И только тракторист медленно вылез из своей кабины и приветливо нам помахал. В мой блистер прилетел какой-то камушек. Я выглянул и увидел рабочего рядом с самолётом, который пытался привлечь моё внимание. Медленно я потянул за ручку открытия и отодвинул в сторону блистер. — Мужики… так аэродром там. Вы не там сели, — крикнул он мне, отмахиваясь от столбов пыли. — Чего там, Сергей? — спросил Брилёв. — Он говорит, мол, не на тот аэродром сели, — и я показал в направлении Владимирска. — Штурман, твою мать! Ты не на ту карту посмотрел? — посмеялся Батя, и следом все в кабине расслабились. Быстро отстегнув ремни кресла, мы начали покидать самолёт. Батя доложил по радиосвязи, что мы произвели посадку и все остались живы. Я вылез после штурманов и, пошатываясь на ватных ногах, подошёл к передней стойке.