— Сергей, как ощущения? — спросил у меня Гена, когда подошёл ко мне со спины и аккуратно положил руку на плечо. — Если честно, как первый раз с девушкой. Словами не объяснить, но очень понравилось, — посмеялись мы с Геной, и пошли сдавать снаряжение. Выполнив ещё два подобных полёта в течение следующих трёх дней, нам объявили, что программа поступления завершена. Перед убытием, каждому необходимо было ещё раз побеседовать со всеми начальниками. Я сидел в коридоре перед учебным классом вместе с Морозовым в ожидании своей очереди. Сегодня нужно было выглядеть официально, поэтому на мне тёмно-синие брюки и белая рубашка без галстука. Николай, одетый в военную повседневную форму, конечно, был в себе уверен и уже перебирал вслух, на какую фирму пойдёт после окончания школы. — Знаешь, а мне кажется, что перспективы у «яковлевцев» неплохие. Вертикальный взлёт весьма популярное сейчас направление для развития. Как думаешь? — спросил Морозов, с издёвкой посмотрев в мою сторону. — Я пока не думаю, Коль. Если тебе уже сказали, что ты идёшь работать на фирму «Яковлева», то это здорово, — улыбнулся я. — Нет, мне ещё не предложили. Но так и будет, Родин. Мне, как лучшему, будет предоставлен выбор, — пригладил свои волосы Морозов. Мда, самооценка у него выше стратосферы. С чего он решил, что распределение после окончания школы будет сродни тому, что в военном училище? Вряд ли здесь есть понятие «золотой медали». А вообще, уверенности Морозова могут некоторые позавидовать. Ну и с техникой ему везёт. Никогда не слышал, чтобы он рассказывал о том, что ему приходилось оказываться в сложном положении во время полёта. — Сам-то куда хочешь? Или тебя уже бедолаги «туполевцы» обхаживают? — спросил Коля, громко рассмеявшись. — А ты считаешь прославленное бюро «Туполева» непрестижным? С таким отношением тебе скажут своё собственное конструкторское бюро основать. Там и будешь летать. — Ой-ой-ой! Я тебе всё сказал, Родин. Когда придёт время выпуска, за меня бороться будут. — Смотри, чтоб не порвали тебя на части, — улыбнулся я. Из класса вышел Швабрин в хорошем настроении. За ним сразу же вызвали Морозова, а Иван сел со мной пообщаться. — Так, в гостинице отметим обязательно, — подмигнул Фёдорович, достав мелкую расчёску из кармана и начав причёсывать свои усы. — Что сказали? — Ничего. Мол, вам всё сообщат. Это было официально, — с серьёзным видом сказал Швабрин, а потом заулыбался. — Но я их вывел на чистую воду. Маратыч подмигнул и показал мне класс, — поднял большой палец вверх Ваня. — Тогда, тебе можно и «булки» расслабить, — сказал я и пожал руку Швабрину. — Честно, вообще не думал, что когда-нибудь вырвусь с Белогорска. Я ж козлом был в начале, верно? — подмигнул мне Фёдорович. — Это потом с твоей группой я за ум взялся. Ну, и Нестерову спасибо. Мы в очередной раз вспомнили Белогорск. Если в начале нашего поступления вскользь вспомнили всех общих знакомых, то сейчас уже подробнее обсудили каждого из них. Рыжий Тёмыч, как я понял, на двух детях останавливаться не собирается. Его Света уже опять беременна, хотя полгода, как родила второго. Когда успевают! Нестеров тоже с Ириной родили. Да и как! Сразу обогнали Рыжова, поскольку у них тройня. Вот что значит «меткий стрелок» Пётр Николаевич Нестеров. Наш командир звена, Роман Валентинович Новиков, к сожалению, был списан с лётной работы. Зато, каким-то образом «пролез» на кафедру Тактики и получил подполковника. Я же в свою очередь, подробнее рассказал о Гнётове. Иван был сильно удивлён, что Григорий Максимович оказался не самым плохим человеком. Если судить по моим рассказам. Поведал и о встрече с Вольфрамовичем, и с Басолбасовым, и как с Бардиным в очередной раз «нахрюкались» в отпуске во Владимирске. Не умолчал и о появлении в моей жизни Веры. — Девушка это хорошо, Серёга. Жениться не думаешь? — спросил Ваня. — Сложный вопрос. Сам пока не знаю на него ответ, — сказал я, а сам задумался. Женя вспомнилась. Ведь я только сделал ей предложение, а потом случилась трагедия. — Короче, ты сомневаешься в ней. — Просто не думаю, что будет дальше. Как идёт так пускай и идёт. — Это правильно. Вот только может и мимо пройти, Серый, — подмигнул Ваня. — Если любит, то будет ждать. — Я не про измену. Вон, посмотри на Нестерова. Сколько они так с Ириной жили? А он разродился только несколько лет назад позвать её замуж. Когда-нибудь надо перевернуть страницу, Серый. Смотрю на Швабрина и вспоминаю, как я назвал его однажды «алкоголиком». Но, на тот момент, другой характеристики он не заслуживал. — Слушай, Вань, раз уж мы так откровенны, сделай одолжение? — спросил я. — Конечно, Сергей. Говори, — настроился выслушать меня Швабрин, но ему вряд ли понравится моя просьба. — Ну, сбрей ты свои усы! Вообще, не идут тебе. — Эх, Родин. Такой момент испортил, — выдохнул Швабрин. — По-моему, я тебя сейчас снова пошлю. Мы начали смеяться, а в этот момент из класса вышел довольный Морозов. Я не стал задерживаться и быстро зашёл после него. Глава 27 Оживлённые разговоры начальства школы испытателей в классе не затихли с моим появлением. Рашид Маратович рассказывал какую-то шутку помощнику по штурманской службе Карлову. Заместитель по научно-методической работе Крымов что-то показывал в документах Гурцевичу, с важным видом поправляя свои очки. — Филлипыч, так мы делать не будем, — мотал головой начальник школы. — Смотрите сами, но это было бы самым верным, — сказал ему Крымов. Гурцевич посмотрел в мою сторону и попросил всех вернуться к работе. В окне жужжал кондиционер, давая необходимую прохладу в этот июньский день. Карлов, судя по его красному лицу, вчера очень хорошо провёл вечер. Стоявшая рядом с ним стеклянная бутылка «Ессентуки 4» была уже пустой, и он принялся за минеральную воду марки «Московская», которую отобрал у Маратовича, оставив того ни с чем. — Доброго дня, товарищи! — поздоровался я, войдя в класс. — Проходи, Сергей! — радостно сказал начальник школы Вячеслав Сергеевич и указал на стул перед большим столом, за которым сидело начальство. — Как вам полёты на МиГ-31? — спросил у меня заместитель по лётной службе Рашид Маратович. В этот раз я решил не проводить сравнение полёта и уединения с девушкой. — Отличный самолёт. Хотелось бы ещё, — сказал я. — Ну, и как вы думаете, будет у вас ещё возможность полетать на этом самолёте? — спросил у меня Крымов, медленно сняв очки и пристально посмотрев на меня. — Конечно, — ответил я. — Вы весьма самоуверенный молодой человек, — сказал Крымов, но Гурцевич тут же сурово посмотрел на него. Интересно, а как тогда вёл себя Морозов, раз меня охарактеризовали как самоуверенного? — Уверенность и самоуверенность — разные вещи, Василий Филиппович, — ответил я. — Я не знаю, каковы у вас критерия для поступления, но вступительные испытания мною пройдены. Правильно понимаю? Рашид Маратович улыбнулся и, подмигнув мне, показал «класс». Крымов в это время отвернулся, смотря в окно на качающиеся ветки деревьев. — Не знаю, что мы тут думаем. Всё же налицо, товарищи, — сказал Карлов, наливая себе в гранёный стакан минеральной воды. — Сергей, вы считаете, что все вступительные испытания вами пройдены? — задал вопрос Гурцевич. Думать тут смысла не было. Я прошёл все испытания. «Выкрутились с экипажем» в аварийной ситуации и сохранили самолёт. У людей, сидящих передо мной, нет оснований меня не принять. — Пройдены, Вячеслав Сергеевич. — Однако вы понимаете, что можете нам не подойти, верно? — продолжил Гурцевич. — В любом случае, решение за вами, — сказал я. — Что ж, тогда… — начал Гурцевич, но остановился, начав листать документы на столе. — Но если не возьмёте, я буду приезжать и приезжать. Брать вас измором, — добавил я во время паузы. Присутствующие посмеялись. Даже Крымов искренне улыбнулся. Начальник школы прокашлялся, закрыл мои бумаги и отложил в сторону. — В следующий раз, вы приедете сюда надолго, Родин. Думаю, вы поняли, о чём я, — сказал Гурцевич, и ко мне пришло понимание. Я — поступил! Только бы не подпрыгнуть сейчас. — Учёба нескоро. Ориентируемся мы на начало ноября, — вступил в разговор штурман Карлов, протянув мне командировочное удостоверение. — Об итоговых результатах мы сообщим в часть.