Глава 4 Не такой развязки я ожидал в деле своего перевода. Что уж там говорить — я уже во сне видел пальмы и белый песок Вьетнама, а тут споткнулся в самом начале пути перевода. — Товарищ полковник, на человека пришло отношение, — сказал Балтин. — При Валерии Алексеевиче вопрос о переводе был согласован. — При всём уважении к памяти героя полковника Томина, в данный момент разбрасываться кадрами мы с вами не можем, — поднял на нас глаза Иванов. Трефилович посмотрел на меня, намереваясь найти ещё какие-то законные аргументы для перевода в Камрань. — Направление Вьетнама весьма приоритетное. Люди там нужны очень сильно. Нас могут просто обязать его перевести, — сказал кадровик и присел на стул, на который ему показал полковник. — Люди нужны везде. Наш полк не исключение. В период формирования Центра переводы невозможны, — сказал Иванов. — Товарищ командир, часть в Камрани тоже формируется, — сказал я. — Вот пускай флот сам и находит лётчиков себе в полки. Или у вас какие-то особые планы? — спросил Иванов, убирая в сторону все бумаги. — Вы прибыли из Афганистана недавно? По лицу командира было видно, что он определённо знает, кто перед ним. Зачем тогда все эти расспросы? — Так точно, товарищ командир, — громко ответил я. — Прекрасно. Получили боевой опыт. Награждён боевыми наградами? — спросил Иванов у Трефиловича. — И не раз. Парень, со всех сторон положительный, — начал хвалить меня кадровик. — Вот и хорошо. Тогда, товарищ Родин, объясните, зачем мне отпускать подготовленного лётчика? Ещё и с вашим уровнем подготовки, — встал из стола Иванов. Ну, что и требовалось доказать. Обо мне полковник слышал. Мой уровень ему известен. Значит, будет всеми силами брыкаться, чтобы не отпустить меня. — Товарищ командир, у меня в планах поступление в школу испытателей. Данный перевод… — Не продолжайте, Родин, — сказал Иванов и достал из нагрудного кармана лётного комбинезона серебряный портсигар с маленькой красной звездой. — В испытатели… хм, — улыбнулся Иванов, открыл крышку портсигара и достал оттуда папиросу. — Вы сами в моём возрасте не хотели? — не постеснялся спросить я и поймал недоумевающий взгляд Трефиловича на себе. Командир пристально посмотрел на меня. В его взгляде читалось, что ему этот разговор начинает надоедать. Вроде и нужно отказать мне в переводе, но кто его знает, насколько сильно за меня будет царапаться Граблин. — Мало ли что я хотел. Я, как и вы, между прочим, служу там, где прикажут, — подкурил папиросу Иванов. — Или вы думаете, что после Афганистана вольны выбирать дальнейшее место прохождения службы? — Вообще-то, Павел Егорович, есть указания по этому поводу из главного управления кадров. Там сказано, что подобная привилегия в выборе места службы у ветеранов Афганистана есть, — заметил Трефилович, перебирая бумаги в портфеле. — Вот и оно, кстати. — Сергей Трефилович, я читал этот документ. Там сказано, при наличии кадрового резерва и без снижения боеготовности части, верно? — указал на документ Иванов. — Подтверждаю, — смирительно произнёс Балтин. С каждой минутой Камрань всё дальше от меня. А с ней и возможность поступить в школу испытателей. Спорить с новым командиром не стоит. Так «махнёт шашкой», что буду вечным дежурным по аэродрому. — Откуда ты родом? — спросил у меня Иванов. — Владимирск, — быстро ответил я, и полковник затушил папиросу в пепельнице, закрыв форточку. — Замечательно. С завтрашнего дня вы, старший лейтенант Родин, в отпуске. Давно же не отдыхали? — спросил командир. — Так точно, — ответил я, не понимая пока задумки Иванова. — Сходите в отпуск, выспитесь, отдохните. Через месяц увидимся и тогда решим, что с вами делать, — сказал Иванов и сел на своё место. — Я вас не задерживаю, — указал на дверь полковник, и мы быстро покинули кабинет с Трефиловичем. Интересное решение от нового командира. Дать мне возможность хорошенько всё обдумать. Хотя подумать действительно нужно! В Осмоне оставаться не хочется, несмотря на расширение базы. Пока я собирал свои вещи, в моей комнате сидел на кровати Марик и чавкал, поедая яблоко. — В отпуск? Это тебе повезло. — Как будто тебя не отпустили в отпуск, — сказал я, намекнув, что Барсов, как и Гнётов и Мендель тоже убыли отдыхать. — Да мне это не особо нужно. Я бы лучше поучаствовал в распределении новых должностей, — мечтательно сказал Марк, делая чуть тише музыку на кассетном магнитофоне Шарп. Привёз же наш красавец каким-то образом в Союз из Афганистана презент, за который многие бы в Осмоне отдали огромные деньги. Из динамиков играли Арабески вперемешку с Оттаван. Марк продолжал подвывать в такт этим песням в стиле диско на своём ломаном английском. — Ты так сказал, будто объявление висит на двери отдела кадров. Мол, записывайтесь в свободные клетки, чтобы заранее занять хорошую должность, — сказал я, аккуратно складывая свою рубашку. — Ой, Серый! Я ж тебе так сказал, поскольку не жду чего-то хорошего от нового командования. Ты сегодня был в эскадрилье? Нет. А там мужики всё мне рассказали, кого и что ожидает, — с набитым ртом проговорил Марк. В принципе, об этих слухах я знал, но теперь есть подтверждение. Пускай и слабое, если учитывать репутацию Барсова. Араратович уже не будет командиром полка. Это понятно, раз Иванов уже сидит в бывшем кабинете Томина. Комэска через три месяца уйдёт на пенсию. С Гнётовым непонятки. Ходил он общаться с начальством, но пришёл, как и я с отпускным билетом. Про Менделя вообще странные разговоры. Он то на север переводится, то ли на Сахалин. — Карина с кадров сказала, что он к Трефиловичу приходил и просил найти ему место. Чем дальше, тем лучше, — сказал Марк, просматривая книгу Лермонтова. — Как ты это читаешь, если здесь даже картинок нет⁈ — Это слишком сильное чтиво для тебя. Начни с чего попроще, — забрал я у него синий том с произведениями великого русского поэта. — С чего же начать? — с интересом спросил Марик. — С «Родничка» начни, — сказал я. — Ой-ой-ой! Смешно, что звездец! — возмутился Барсов. — У тебя когда отъезд? — Завтра в плане перелётов есть до Астрахани борт. С ними домчу, а там и до дома, — ответил я, застегнув сумку и поставив её под кровать. Марк вопросительно смотрел на меня, будто ждал от меня денег. — Что такое? — спросил я, прикладываясь на кровать. — Ты издеваешься? Сколько нас дома не было? У тебя нигде не чешется? — удивился Марик. Пожалуй, с ним стоит согласиться. В кабинете Балтина я на Карину смотрел, как волк на зайца. — Ты если что-то предложить хочешь, то говори. А то издалека заходишь, — сказал я, готовый к предложению весело провести время. — Родин, ты меня удивляешь. Я думал, ты после Вещевой ещё долго отходить будешь. На тебя это… — Ты зубы не заговаривай. Предложения какие? — громко сказал я, поднялся с кровати и выключил музыку. И повёл меня Барсов в городской парк. Время для прогулок он нашёл просто идеальное. На улице плюс 5, и девушки уже давно не носят лёгкие платья. Музыка не играет. Деревья стоят голые, и народу нет совсем. Странная получается прогулка, когда только мы вдвоём с Мариком, подложив газеты под задницу, восседаем на одной из лавочек. — Прекрасно, да? — спросил он у меня. Посмотрел я по сторонам и не увидел хоть что-то хорошее. Одинокие аллеи, покачивающийся от ветра фонарь на столбе, а народ даже рядом с детским кинотеатром «Антошка» не толпится. — У тебя странный юмор, Марк. Ты же собирался хорошенько погулять. Желательно, привлечь к этому противоположный пол, — возмутился я, укутываясь в свою куртку. — Ты не понимаешь. Знакомиться нужно именно в таких местах. Неожиданных, я бы сказал, — начал он выдавать мне свою теорию знакомства с девушками. Пикапер хренов! Собрался заморозить меня на свежем воздухе. После таких посиделок на газетке в парке ничего не захочется, кроме чая горячего. И только я об этом подумал, как в алее показались две девушки. Причёска аля — высокий хвост, вязанные юбки, длинное цветастое пальто на каждой и аккуратная походка, чтобы не наступить лишний раз в лужу. Чем ближе они к нам, тем сильнее жмутся друг к другу. Вышли красавицы на свет, и я их внимательно рассмотрел. Одна, рыженькая, закусила нижнюю губу и осмотрела нас сверху вниз. Другая, всем своим видом показывала равнодушие к нашей паре с Марком. Мол, парни ей сейчас неинтересны, а юбку покороче она надела, потому что ей нравится так одеваться зимой. — Так, смотри Родин и учись, — сказал Марик и, вскочив с лавки, побежал за уходящими девчатами. — Сейчас я тебе Ален Делона покажу. Смотрю я на этого красавца, но от французского сердцееда вообще ничего не взял блондинчик. Что-то показывает руками, жестикулирует, изображает, что он лётчик и все девчата должны перед ним лежать.