— Похоже, она прекрасна. Можешь дать ее номер? — ухмыльнулась мне Эвери. — Уверен, он у нее уже есть. — Держу пари, у нее потрясные сиськи, она умеет делать лунную походку и может за десять часов съесть целый кусок сыра. — Весь кусок? — повторил я. — С вином, — добавила она с улыбкой и опустила глаза на кровать. — Есть причины, почему здесь не было других девушек? — Все просто, — я пожал плечами. — Это единственное место, которое исключительно для меня. Эвери потянулась к моей руке и сжала ее. — Думаю, это та часть, где я говорю, что для меня большая честь, что ты делишься со мной своими элитными простынями, но меня коробит говорить «спасибо» перед сексом. — Ожидаю услышать после, — усмехнулся я. — Или можешь просто послать меня к черту и бежать отсюда. Вот опять. Давление. Мы неплохо разыграли друг друга — я заставил ее думать, что мне все равно, а она относилась ко мне как к болезни, но когда мы были вместе, мы чувствовали это. Слова могут лгать, но слова между нами? Совершенно необходимо избегать правду наших прикосновений. Прикосновение не может лгать. Оно может быть признанием, и, судя по нему, у тебя нет выбора, кроме как признать истину. — Думаю, тебе лучше прямо сейчас поцеловать меня. — Эвери приподнялась на цыпочках и провела губами по моему подбородку. — Прежде чем я наговорю глупостей или просто забью на тебя. — Мы этим и занимаемся. — Не уверен, должен ли я ликовать, быть взволнован или разочарован тем, что она не послала меня нахрен. Тем более, судя по ее словам, менее чем через сутки я встречусь с другой девушкой. — Это не измена, если ты обо всем знаешь, — повторила она те проклятые слова, которые я говорил ей меньше недели назад. Кроме себя винить некого. Забавно, когда их произносил, то действительно так считал. По-настоящему верил — если быть настолько откровенным, то это не так уж и плохо. Все в выигрыше. До этого вечера. Я никогда не был по ту сторону баррикад, а это ранит. Глубоко. Потому что если она оставит мою постель, чтобы согреть чью-нибудь еще, меня посадят в тюрьму. Еще один поцелуй в подбородок и в губы. Знаю, я должен оттолкнуть ее, нам нужно говорить гадости, нужно… Я застонал, когда ее руки нащупали пуговицы на моей рубашке. — Что ты делаешь? — спросил я, нежно обхватывая ее запястья. — Раздевайся, Торн. Что? У тебя с этим проблемы? — Ты собираешься оседлать меня, когда я это сделаю? — поддразнил я. Она еще сильнее нахмурилась, пока лицо заливалось краской. — Похоже, я сама напросилась. — Да. — Все еще держа запястья, я стал подталкивать ее к кровати, пока она не упала на подушки. Я сел сверху и завел руки ей за голову. — А теперь, почему бы тебе не позволить мне поцеловать тебя для начала? Простая вежливость перед тем, как ты начнешь стягивать с меня одежду. Она кивнула и сглотнула, когда я склонил к ней голову. Наше дыхание смешалось. Глава 28 ЭВЕРИ Плохая идея. Плохая идея. Хорошо. О, Боже. Это был язык? Так… Колени подкашивались, я держалась за его твердое тело, дабы не рухнуть перед ним. Хорошо. По телу пробежала дрожь, напряжение между нами было сильнее, чем я когда-либо испытывала. И почему я раньше не прыгнула к нему в постель? Прекрасная идея. Его губы скользили по шее, вызывая мурашки, а пальцы добрались до платья и потянули его с плеч. Моя плоть слишком чувствительна даже к словам, а здесь же были поцелуи. То, как его губы ласкали мое тело, как он держал меня, говорило, что происходящее между нами гораздо больше того, что у него было с другими девушками. Так ли он относился к каждой из них? С трепетным благоговением. Потому что это может вызвать зависимость — его прикосновения были ни на что не похожи. Знаете, плохо, когда кто-то трогает тебя так, что ты меняешь представление о себе. Я больше не была юной неопытной девчонкой, с которой он вырос. В руках Лукаса Торна я, Эвери Блэк, превратилась в женщину. — Ты дрожишь. — Его губы покусывали мои, а потом он отступил и стянул через голову рубашку. Я втянула воздух. — Можешь еще раз так сделать? Только медленнее. Его рот растянулся в широкую высокомерную улыбку. — Все зависит от тебя. В следующий раз будешь громче стонать? — Леди не стонут, а если вдруг такое случится, то настоящий джентльмен этого не заметит. — Губы мои шевелились, но глаза застыли на его нереальном торсе. — Хорошие новости, — произнес он, делая шаг ко мне. — Я не джентльмен. — Хорошие новости, — повторила я, голос прозвучал неестественно и нервно, когда Лукас очень медленно скользнул рукой к затылку и прижал меня к своему разгоряченному мускулистому телу. Со стоном я прижалась губами к его груди. — Могу немного тут потусоваться. Я чувствовала ртом его смех и возненавидела то, как приятно на меня действовали его вибрации. Ненавидела, как из-за них ускорялось биение сердца, и как тепло разливалось с головы до пят, когда его хватка усилилась. Я все это ненавидела. Но нет. — Знаешь, это, должно быть, самое медленное соблазнение, — проворчал он. — Я годы ждал, чтобы увидеть тебя без одежды, но ты чуть сознание не потеряла, когда я только снял рубашку. — Годы? — я навострила уши и ждала подробностей, пока его руки скользили по моей спине, нащупав молнию и потянув ее вниз. — Годы, — повторил он. — Годы. — Ты сказал это дважды, нет, трижды. Лукас стянул платье и холодный воздух коснулся спины. Он отошел на шаг и выругался: — Ох, Эвери, сколько всего я собираюсь с тобой сделать. Я сглотнула. Его глаза, словно по выключателю, потемнели. Я была на его территории, где правил он, а я понятия не имела, как вести себя.