— Показывай. Дневальный привел охранников к покосившемуся домику, на двери которого висел замок. — Они там? — усомнился Герасимов. — Ага. Коллежский советник приник к дверям, прислушался. Тихо. Тогда он крикнул в щель измененным голосом: — Эй, хозяева! Николай Егорыч, вы туточки? Ни звука в ответ. Нервы у сыщика не выдержали, и он плечом выбил дверь. Будь что будет! Толкая друг друга, Лыков с Герасимовым ворвались в прачечную. И увидели там такое, что опрометью выскочили наружу. Тесная комната оказалась забита снарядами большого калибра. Многие из них были вскрыты, взрывчатое вещество вынуто. В ящиках лежали груды желтого порошка — то ли динамит, то ли что-то подобное. А если прачечная взлетит на воздух? Внутри стоял резкий горький запах, от которого у Лыкова сразу заболела голова. Герасимов приказал оцепить строение и срочно вызвать дежурного офицера. Когда тот прибежал и заглянул внутрь, на нем лица не было. В спешном порядке прошла эвакуация дивизиона и окрестных обывателей. Ночью того же страшного дня Лыков сидел в кабинете Трепова и отчаянно зевал. По кабинету широкими шагами ходил ротмистр Комиссаров, помощник начальника ПОО. Сам начальник сидел по левую руку от сыщика и тоже боролся со сном. Слушателями бойкого ротмистра были Трепов, Дурново, градоначальник Дедюлин и невесть как забредший сюда Витте. Именно Комиссаров, бывший до поступления в корпус жандармов артиллеристом, завершал дознание в 18-м мортирном дивизионе. — Мы все должны быть признательны коллежскому советнику Лыкову за его открытие, — говорил ротмистр. — Весьма! Ибо… Тут докладчик аж зажмурился от гипотетического ужаса: — Ибо беда могла принять огромные размеры. Сановники заерзали в креслах. — Восемнадцатый дивизион вооружен шестидюймовыми полевыми мортирами, — продолжил Комиссаров. — Но на его складах хранятся и более мощные снаряды. В том числе фугасные бомбы для восьмидюймовых осадных мортир. Вес такой бомбы — шесть пудов. И она наполнена мелинитом. — Мелинит ведь мы получаем из Франции? — поинтересовался Дедюлин. — Точно так, ваше превосходительство. Это сильное взрывчатое вещество, фабрикуемое из пикриновой кислоты. Особенность его в том, что он малочувствителен к удару. В несколько раз меньше, чем тот же тротил, которым сейчас снаряжают свои огнеприпасы германцы. И злодеи из восемнадцатого дивизиона воспользовались этим обстоятельством. Ротмистр перевел дух и продолжил: — Первые результаты дознания показали, что группа нижних чинов из третьей батареи наладила извлечение взрывчатки из корпусов бомб. Для этого они раскалывали их кувалдой. Витте вздрогнул, а Дурново воскликнул: — Вот идиоты! — Не то слово, — подхватил ротмистр. — Корпуса изготовлены из закаленного чугуна. И когда батарейцам лень было махать железякой, они выплавляли мелинит на костре. — А это более опасно, ротмистр? — разволновался Сергей Юльевич. — Конечно! Мелинит плавится при температуре сто двадцать два с половиной градуса по Цельсию. Но, если поднять ее до трехсот градусов, будет взрыв. Точнее, сначала мелинит загорится, но потом все-таки взорвется. Так что все, кто живет в окрестностях Пороховского шоссе, висели на волоске от гибели. — Как же этой сволочи удавалось действовать безнаказанно на виду у всего дивизиона? — недоуменно спросил Дурново. — Это самое удивительное, ваше превосходительство, — обернулся к товарищу министра Комиссаров. — Уже установлено, что в деле с воровством мелинита участвовали всего пятнадцать человек. Остальные тысяча с лишним нижних чинов или знали об этом, или догадывались. И молчали! Ни один не донес о вопиющем трипотаже[44] начальству. Рисковали, дураки, взлететь на воздух за чужие барыши и молчали. Необъяснимо! — Была хорошая конспирация, — предположил Трепов. — Невозможно, — покачал головой ротмистр. — С мелинитом очень трудно работать. Пыль от него раздражает дыхательные пути. У людей болит голова, постоянно текут слезы. А главное, руки устойчиво окрашиваются в желтый цвет. Ничем не отмыть! Такое не спрячешь. Товарищи злоумышленников все это замечали. И помалкивали. — Так велика у них ненависть к правительству? — спросил с заминкой Витте. Никто ему не ответил, и тогда градоначальник задал следующий вопрос: — А куда сбывали взрывчатку? — Пока не выяснили, Владимир Александрович, — впервые заговорил Герасимов. — Ротмистр Комиссаров только начал дознание. Уже известно, что мелинит охотно покупали террористы из партии активного сопротивления Финляндии. — Ого! Это же под боком у столицы. — Думаю, что и поляки в числе скупщиков, и кавказцы, — продолжил начальник ПОО. — Будем разбираться. Главное — слава Богу, успели пресечь этот промысел. Спасибо, действительно, Алексею Николаевичу с его нюхом. Ведь извлекатели были те еще химики. Чистая случайность, что они не довели костер, в котором выплавляли мелинит, до температуры взрыва. Иначе крышка всем. В случае беды, кто знает, детонация могла достать и до Охтинского порохового завода… Все в кабинете, как один, перекрестились. — Надо сообщить об этом государю, — пробормотал Трепов. Он покосился на телефонный аппарат. Герасимов, Комиссаров и Лыков поднялись и направились к двери, люди в высоких чинах остались. — Да, Алексей Николаевич, — сказал сыщику в спину генерал-майор. — Спасибо, конечно, за ваше открытие. Я упомяну в рапорте Его Величеству. Но Кольки-куна вы так и не нашли. — Не нашел, Дмитрий Федорович, — согласился Лыков. — Так найдите! — Слушаюсь. В коридоре подполковник хмыкнул: — Разорвись надвое, спросят: почему не начетверо? Вы всю Охту спасли, а им мало. — Служба у нас с вами такая, Александр Васильевич, — примирительно ответил сыщик. Комиссаров с любопытством разглядывал Лыкова из-под синих очков. — Что такое, Михаил Степанович? — удивился тот. — Вроде бы узоров на мне нет. — Как вы можете мириться с такой несправедливостью? Орден вам надо давать, а они… Коллежский советник и подполковник одновременно рассмеялись. Герасимов хлопнул помощника по плечу: — Послужите с наше в секретных службах и поймете. Тут голову бы уберечь. А ордена всегда получает начальство. — Я так не согласен, — заявил ротмистр. На этой ноте сыщик расстался с жандармами. Ему действительно некогда было праздновать. Ну, открыл опасную шайку. Ну, Охту спас. А Кольку-куна кто станет ловить, Баратынский? Азвестопуло вновь оделся подобающе и отправился в Новый Петергоф. Там на окраине города, в бывшей деревне Луизино, квартировал 148-й пехотный Каспийский имени великой княжны Анастасии Николаевны полк. Основной кадр каспийцев тоже был на войне, в Маньчжурии. Но запасные и нестроевые чины охраняли новенькие, недавно отстроенные трехэтажные казармы. Пятибоков и тут обеспечил коллежскому секретарю пароль. По территории полка его водил фельдфебель с пятью медалями. К вечеру Сергей вернулся в столицу и сразу побежал на службу. Ворвался в кабинет и крикнул с порога: — Там они, вшивобраты! — Точно? — с сомнением спросил Лыков. — Как в аптеке. Я, кажется, видел самого Кольку-куна. — Ну уж врешь. Разве ты знаешь его наружность? — Похож по описанию. Мужик, весь седой, не по годам. Взгляд оценивающий, спокойный. Что-то в нем особенное есть. — А во что был одет? — Триковая пиджачная пара, синяя доместиковая рубаха, на ногах штиблеты с мелкими резиновыми калошами. — Черт! — коллежский советник стукнул себя кулаком по колену, как когда-то делал Благово. — Надо ехать, брать. Где он тебе попался? — Возле солдатской чайной. Сидел на стуле, а вокруг солдатики гурьбой. — Он там агитацию ведет. Лыков телефонировал Герасимову. Они посовещались и решили на этот раз обойтись без санкции военного начальства. В ПОО просто подделали подпись начальника штаба округа на бланке, который нашелся в коллекции отделения. Некогда было возиться с бумажками… Арестная команда и два сыщика помчались на Царскосельский вокзал. Жандармами командовал Комиссаров. Он тоже надел под мундир стальной панцирь. Интересно, сколько их в охранном отделении? У каждого офицера свой или передают друг другу один и тот же? Когда-то давным-давно такой был и у Лыкова — подарок покойного Буффало. Но сыщик скоро нарастил мышцы и перестал в него убираться. Он отдал полезную вещь Нижегородской сыскной полиции, где ее успешно и потеряли… Железнодорожные жандармы подсуетились и заранее пригнали к станции Новый Петергоф нужное количество пролеток. Все делалось быстро и слаженно. Команда подлетела к воротам казарменного городка. У ворот расхаживал часовой. Люди спешились и ждали. Лыков подошел к часовому, приказал: — Вызови сюда Кольку-куна. Тот нахмурился: — Не знаю такого. — Скажи, Лыков его зовет. Солдат покосился на охранников и свистком вызвал подчаска. Передал ему поручение, а сам взял винтовку на руку. Ишь ты, воевать собрался…