Александр все поглядывал на коллекцию оружия. Отыщется ли на свете хоть один из мужчин, который отнесется равнодушно к такой коллекции? А Виктория, которая сидела наискосок, незаметно поглядывала на Александра. * * * Через полчаса, прощаясь в коридоре, Бондароаич благодарил Викторию за уникальное знакомство: — Вы были правы, когда говорили о том, что я увижу нечто «забавное». Удивительная коллекция оружия и еще более удивительный старик. Жаль, я не учился у него. Девушка ответила с грустью: — Ему тяжело сейчас что-либо предпринимать. Когда-то в Латвии ему прострелили легкое, сейчас оно понемногу отмирает… Ольга Борисовна просто самоотверженно нянчится с ним; если бы не она… — Она не жена ему?.. — удивился Бондарович и осекся. — Извините, Виктория Васильевна, погорячился, это уж совсем не мое дело. Виктория приняла его извинения: — Соседка, — у нее рядышком квартира. Она года четыре как сдала ее и перебралась к дедушке, чтобы ухаживать за ним. К нему по сей день приезжают многие люди: посоветоваться, получить консультацию. Ему поддерживает жизнь сознание, что он все еще полезен. — Спасибо, Виктория Васильевна, попробую успеть пару часов поспать. Длинный выдался день, и завтрашний будет, наверное, не легче. — Если хотите, я постелю вам в гостевой… — как-то очень доверчиво, будто близкому другу или родственнику, предложила Виктория. — Благодарю, но это уже будет служебным злоупотреблением. Кроме того, я обязан покормить Филю, бедняга уже почти сутки не ел. — Пес? — Кот. — Филя?.. Лучше был бы Макар — мой однофамилец, — впервые с момента встречи пошутила Виктория. Бондарович припомнил ей ответ: — Шутка насчет фамилии, как вы догадываетесь, второй свежести. Тимур Геннатулин и Светлана, 1 час 10 минут ночи, 24 марта 1996 года, квартира. Они сидели на кухне за столом, в центре которого на широком блюде красовалось запеченное в духовке румяное — необычайно аппетитное на вид — мясо. Ребрышки. Запах разливался по кухне — волшебный. У Светланы, которая действительно не собиралась в эту ночь спать (в смысле дрыхнуть и видеть сны), от предвкушения трапезы текли слюнки. Тимур, весь дрожа от нетерпения, взял большую вилку для мяса и нож. Положил Светлане на тарелку большой кусок — она в жизни не видела на своей тарелке такого большого куска мяса. Потом Тимур положил себе кусок — в два раза больше, чем ей. Женщина не могла скрыть удивления: она не представляла, как можно съесть в один присест такой кусище — хоть и с ребрышками. Для этого надо быть не человеком, а по меньшей мере — тигром. Но она подумала, что Тимуру виднее. На всякий случай спросила: — Ты уверен, что не хочешь вина? У меня есть хорошее «Токайское» — мускат. Тимур покачал головой: — Может, есть сок? — Сока нет. Но мы можем приготовить напиток — у меня завалялся лимон. — У тебя есть лимон?.. Тимур разрезал лимон на половинки. Одну половинку выжал себе на мясо, другую — Светлане на мясо. Выжимки бросил в раковину, а руку, мокрую от сока, небрежно и нетерпеливо вытер о штаны. Светлана улыбнулась: — Ты странный… Но Тимур уже не слышал ее. Он вонзил зубы в мясо… Женщина последовала его примеру. Едва распробовав блюдо, она поразилась — в жизни не ела ничего вкуснее… Вообще-то она всегда недолюбливала баранину. И напрасно. Светлана поняла теперь: ни она сама, ни ее знакомые и близкие люди просто не могли баранину как следует приготовить. Не было рядом такого мастера, как Тимур, — который мог бы научить… Занятая этими мыслями, очарованная совершенно нежным волшебным вкусом мяса, Светлана не заметила, как расправилась со своей порцией. Тимур посмотрел на нее одобрительно: — Еще? Неожиданно для самой себя она кивнула: — Еще… — Молодец! Он взглянул на нее уже как на совсем своего испытанного человека. Он будто принял ее в свой круг… И положил ей на тарелку еще один — лакомый — кусочек: — Что ты скажешь об этом блюде? — Фантастика! — Светлана засмеялась и красиво — как это умела только она — вскинула брови. — Только мне показалось — слегка недопечено. Недодержано всего одну минутку. Тимур удивленно покачал головой: — А у тебя тонкий вкус!.. Правильно. Именно так я и хотел. Когда мясо слегка сыровато, оно наиболее полезно — все витамины в нем… Наконец с трапезой было покончено. Светлана чувствовала, что объелась, и, наверное, теперь целую неделю не притронется к еде… Они выпили по стакану холодной кипяченой воды — здесь тон тоже задал Тимур. Он сказал, что так всегда делала его мать. Через пару минут Светлана почувствовала себя легче. И тут заметила, что Тимур пристально смотрит на нее. Все его внимание было обращено к ней. Сейчас он просто поедал ее глазами и не скрывал этого. Наверное, был уверен, что ей это понравится. И, конечно же, был прав: какой женщине не понравится внимание мужчины — тем более такого, как он. Светлана не сделала для себя большого открытия, когда подумала: «Мужчина никогда не бывает сыт; набив желудок, он желает женщину, овладев женщиной, идет опять набивать желудок». Эта мысль, эта последовательность не вызвали в ней ни какого-нибудь протеста, ни небрежения. Сейчас, когда Тимур смотрел на нее, это казалось естественным. Тимур был так красив и силен, что, пожалуй, любые его желания показались бы ей естественными. Светлана пьянела и млела под его взглядом — он будто гипнотизировал ее. У нее шевелилась слабая мысль, что она сидит сейчас перед ним, молчит и улыбается, — словом, выглядит, как последняя дура. Но эта мысль не смущала ее. Если она выглядит сейчас, как дура, то и это естественно — поскольку это желание Тимура… Она не помнила, как он приблизился к ней, — а он приблизился. Она не помнила, как он взял ее на руки, будто пушинку, — а он взял ее, будто пушинку… Светлана на коротенькую минутку осознала, что происходит, когда оказалась в спальне — лежащей навзничь на кровати, — а Тимур жарко целовал ей лицо, он прямо-таки сжигал ей лицо… Это был не человек сейчас и не тигр, наевшийся мяса, это был горячий ветер из Сахары… Ветер начал рвать ее одежды. Светлана шевельнулась было, чтобы протестовать — она ведь была не так богата. Но ветер властно остановил ее движение… Одежды рвались с треском. Светлана стонала. Ей было больно и хорошо в могучих объятиях. Она дышала этим ветром, широко раскрыв рот. Она стала песком, который был перетаскиваем ветром… Светлана обращалась в бархан то на одном краю кровати, то на другом. У нее появился господин, слава Богу!.. Ей казалось, что Тимур уже не одежды, а ее саму рвал на части, — рвал, как некоторое время назад рвал мясо. И Светлана испытывала от этого блаженство… Ни с кем ей еще не было так хорошо. Ибо со всеми другими мужчинами она была женщиной, партнершей, любовницей, подругой — кем угодно, но только не мясом… Ее ласкали, ею восхищались, ей говорили нежные приятные слова; иногда ее просили о близости, перед ней унижались… Но никто не рвал ее прежде, не царапал, не кусал, не мял и не душил. А эта мука — любовная мука, — оказывается, была так приятна… Фантастически приятна!.. Светлане представлялось, что в муке этой она рождается вновь, — рождается более сильной и счастливой. И теперь она совсем не так будет жить, она не будет мучиться. Она будет есть много мяса, она будет сильная и горячая. Она будет хищница… От блаженства, от боли, от запаха крови у Светланы кружилась голова. Светлана плохо ощущала себя в пространстве: окажись они сейчас на, потолке — для нее это тоже выглядело бы правдоподобно. Оргазм, который она испытала, — был горный пик, на который Светлана еще не поднималась. И вот она на него поднялась. Забыв обо всем на свете, забыв даже себя, она превратилась в зверя, который рычал и скулил, царапался и кусался. Тело Светланы ходило под Тимуром ходуном, ногти глубоко впивались ему в спину, в ягодицы… А с него потоками тек жаркий пот… Пот стекал ей на грудь, на шею, на красивое, искаженное гримасой боли и одновременно блаженства лицо. Капельки пота блестели у ее глаз, а может, это были слезы — слезы ее восторга. Тимур видел ее глаза; они были широко раскрыты, но они не видели его; они, кажется, не видели ничего, взгляд был как бы обращен вовнутрь. Днем необычного фиалкового цвета — они сейчас были темны. Глаза Светланы были в эти мгновения неподвижные и блестящие. Они очень напоминали Тимуру глаза тех сайгушек, каких он загнал насмерть в казахстанской степи… Эта мысль невероятно возбудила Тимура, и он едва удержался от того, чтобы не впиться Светлане зубами в шею… Когда пик был достигнут, когда над пустыней прошел жаркий ураган, Светлана и Тимур расслабили объятия и лежали рядом, часто дыша, отдыхая, глядя в потолок. Пахло потом и кровью. Пахло мужчиной и женщиной. Из коридора в комнату падал клин света.