Часть 28 из 83 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Почему? — у Бондаровича снова появилось ощущение, что его обвели вокруг пальца.
— У меня нет желания ехать с вами в телецентр на Шаболовку. Тело забрали в семь утра, его вымыли, нарядили и увезли на телестудию для торжественного прощания.
Будут цветы, речи, траурная музыка и все такое… Как обычно… Не знаю даже, как вы туда пробьетесь, чтобы отдать последний долг покойному. Народу там будет масса…
— Извините… — Бондарович направился к выходу в полной уверенности, что генерал Кожинов, а может, не только он, держит его за дурака.
Виктория Макарова, 9 часов 30 минут утра, 24 марта 1996 года, кабинет Елены Монастырской.
Виктория ожидала приема у Принцессы, — , как за глаза называли в Кремле дочь Президента. Кличка эта была не слишком обидной; несколько тяжеловатая тридцатипятилетняя женщина обладала слишком здравым и конструктивным умом, чтобы обижаться; умела производить благоприятное впечатление на людей, была вежлива… Но многолетнее вращение в кругу высокой политики наложило на нее свой отпечаток, сделало неприступной и в какой-то мере даже высокомерной. Привычка к лести, готовность окружающих к лизоблюдству, корыстные интересы подчиненных, непрерывные интриги и предательства, — все это приучает дворцового человека мыслить особыми категориями, оттого он как бы начинает чувствовать на себе ореол некоей возвышенности и даже, пожалуй, божественности.
Уникальность Елены состояла в том, что в случае краха ее нельзя было «снять с должности»… дочери Президента. На этой «должности» она обречена была быть всегда.
После того, как «партия власти» потерпела сокрушительное поражение на выборах в Госдуму, а коммунисты и Жириновский за счет умелой пропаганды популистского характера сумели существенно расширить свое влияние, Президент с подозрением стал смотреть на чиновников от пропаганды. Оказалось, что к предвыборной кампании они относятся как к любому другому поручению: а именно, — формально. Столько-то листовок и столько-то статей, выступлений, разнарядка в регионы — и отчет о проделанной работе на стол.
Когда начала разворачиваться кампания по выборам Президента, ее стали вести в том же духе. Главу государства это, естественно, не устраивало.
Увидев в начале февраля цифры, свидетельствующие о необычайно низком рейтинге своей популярности, Президент совершил дальновидный и смелый шаг — поставил Принцессу во главе предвыборного штаба. Она обрела официальный статус и кабинет в Кремле, постоянные помещения для избирательного штаба в «Президент-отеле». Глава государства сказал ей буквально следующее: «С сегодняшнего дня ты занимаешься моими выборами».
Поначалу окружение Президента не восприняло это всерьез, но уже первые шаги Принцессы показали, что с ней надо считаться, а в атмосфере предвыборной кампании — вдвойне и втройне.
Выведение Попцова на вторые роли и приближающая ся его отставка произвели должное впечатление. Теперь Принцесса не была ходоком по кабинетам, она уже не стеснялась вызывать к себе высокопоставленных чиновников, и те послушно тянулись к ней на прием.
Следует сказать и то, что дело у нее сразу пошло на лад. Несколько недель усиленных консультаций с лучшими американскими специалистами по практике предвыборной борьбы и создании имиджа политического деятеля не прошли даром. Принцесса становилась специалистом, компенсируя недостаток опыта энтузиазмом, здравым смыслом и личным знанием сильных и слабых сторон отца.
Виктория получила от Кожинова задание взять официальные показания у Елены Монастырской по делу об убийстве. Генерал созвонился с Принцессой и договорился о том, что она примет сотрудника и даст необходимые официальные показания. Вследствие этого Виктория уже сорок минут невозмутимо сидела в приемной, по обыкновению не трогая журналов, не вступая ни с кем в разговоры. Время пустого ожидания она старалась использовать с толком: для активной умственной работы. Десятки или тысячи фактов и фактиков нужно было многократно прокрутить и перетасовать в мозгу, чтобы в результате аналитической работы эти кусочки сложились в правильную мозаику. Вот и сейчас Виктория в который уже раз переворачивала в голове все, что знала по делу Смоленцева…
— Проходи, Виктория, — из кабинета выглянул Борис Панкратов, личный референт-охранник Монастырской.
Человек он был не из приятных и не из порядочных, но верный до фанатизма. Это Виктория хорошо знала.
В былые времена приходилось и схлестнуться с ним… Они взаимно не переваривали друг друга.
Виктория равнодушно прошла мимо него, на что он насмешливо скривился.
Она уловила запах: от него пахло чесноком. Боялся от кого-нибудь заразиться гриппом…
«Как только Елена терпит этот запах?»
— Садитесь, — указала Принцесса и многозначительно взглянула на напольные часы с курантами. — У вас есть десять минут, я очень занята.
Виктория тоже не любила тянуть кота за хвост:
— Я зафиксирую ваши показания, Елена Борисовна, но подписывать их пока не будем. Их просмотрит Наум Степанович и исключит моменты, которые могут произвести негативное впечатление…
— Что это значит? — высокомерно произнесла Принцесса. — Не может быть никаких негативных впечатлений.
Макарова кивнула на это замечание, то есть приняла к сведению, и задала первый вопрос:
— Почему в этот раз совещание проходило не в «Президент-отеле», где расположен избирательный штаб, а в ваших апартаментах в Кремле?
Последовала незаметная пауза.
Принцесса быстро собралась с мыслями. Она, как очень немногие женщины, умела оперативно взять себя в руки.
Это качество весьма помогало ей в жизни:
— На совещание мог прийти Президент, поэтому было целесообразно всем встретиться здесь.
Виктория взяла тон деловой, но максимально приближенный к домашнему, доверительному:
— Президента интересовал ход дел в целом или какой-то конкретный вопрос?
— Это не касается сути дела, прошу вас экономить мое время, — резко парировала Елена; наверное, ее все еще раздражал разрыв с Викторией.
— Хорошо. Смоленцев задержался по вашему распоряжению?
— Да, по моей просьбе.
— Для чего?
— Мы должны были обсудить несколько вопросов относительно его телестанции «Молодежная», — Принцесса с озабоченным видом поглядывала на часы.
— Какие именно вопросы?
— Это касается предвыборной кампании, это совершенно секретно.
Виктория сказала мягко:
— Я напомню вам, что у нас не официальный протокол, мы сможем его скорректировать. В то же время вы выпускаете из виду, что мне известно содержание вопроса, который предполагалось обсудить…
— В чем дело? — встревожилась Елена, но через секунду сообразила, что имеет в виду Виктория. — Да, я вспомнила: по моему поручению вы ездили вчера утром к Смоленцеву и передавали ему на словах просьбу подготовить список материальных нужд телерадиостанции «Молодежная». Вы правы, именно этот вопрос предполагалось обсудить. Но какое это имеет значение?
Этот ее вопрос Виктория сочла риторическим:
— Когда вы встревожились его отсутствием, то снова встретили меня в коридоре и попросили отыскать Смоленцева. Вы были раздражены и сказали следующее: «Его ждет сам…» О какой персоне в Кремле вы можете отозваться в такой уважительной манере «сам»?
— Что значит «о какой персоне»? А о какой же еще, кроме как…
Виктория мягко улыбнулась:
— Я сформулирую вопрос в открытую: у Смоленцева предполагалась встреча не только с вами, но и с Президентом? И именно по этому вопросу?
С Принцессы слетел недавний гонор, женщина была явно растеряна.
— Я не понимаю, к чему вы клоните? — она нервно крутила в руках пресловутый кремлевский карандаш. — Да, вы правильно поняли ситуацию. У Виктора Смоленцева в тот вечер при некоторых обстоятельствах могла произойти аудиенция у Президента. Но что с того?
— Не волнуйтесь, Елена Борисовна. Дело в том, что нежелательно какое-либо дополнительное сближение имени убитого с вашим и тем более с именем Президента, — объяснила ситуацию Виктория. — Оппозиционная пресса и так усиленно муссирует старые сплетни, «МК» дал заголовок «Фаворит кремлевской принцессы убит возле ее кабинета».
— Вот так вот открытым текстом?
— Я процитировала.
— Какая гадость!.. — Елена закурила, что позволяла себе нечасто. — Вы-то, Виктория, прекрасно знаете, что…
Елена неловко замолчала.
Виктория продолжала тихим уютным голосом:;
— Об этой заявке и намеченной встрече может стать известно кому-то еще, ведь не исключено, что Смоленцев советовался со своими сотрудниками. «Советская Россия» повела против вашего отца кампанию под лозунгом: «Президент не может навести порядок в собственном доме, а собирается обустроить Россию».
В этой ситуации не следует утаивать важную информацию от службы безопасности, потому что именно мы призваны погасить скандал и не дать ему повлиять на исход выборов.
— Я поняла, — Принцесса вернула карандаш в карандашницу. — Вы намекаете на то, что пойдут статейки на тему «Царские подарки фавориту»… Все совершенно не так. Есть данные, что Смоленцев в последнее время стакнулся с оппозицией. Ему было, видимо, достаточно много обещано. Об этом можно судить по списку, который он мне вручил после совещания. Так что речь шла совершенно о другом.
Елена вызвала референта:
— Скопируй этот листок и принеси…
Референт с легким поклоном взял бумагу и безмолвно удалился. Женщины даже не слышали, как закрылась за ним высокая тяжелая дверь.
— Я оставлю себе копию, а оригинал отдам вам, — пояснила Елена Виктории. — Кожинову следует обсудить эту проблему со мной или Президентом. Вы правы, возможны неприятная утечка информации и неприятный шум, надо принять превентивные меры.
— Хорошо, Елена Борисовна, этот вопрос превышает мою компетенцию, а потому давайте вернемся к протоколу показаний и уточним несколько нюансов…
Дальнейшую беседу Виктория вела автоматически. Ей не давала покоя фотография, которую Елена случайно прихватила вместе со списком Смоленцева из ящика стола. Фотография упала на стол, и Виктория успела рассмотреть, что на ней запечатлен Виктор Смоленцев, сидящий за столиком в кафе «Александра» вместе с неким пожилым человеком.
Это был снимок вчерашней встречи Смоленцева, которую Виктория засняла по распоряжению Кожинова.
Странным казалось одно — ракурс съемки был совершенно иным.
Волновала Викторию и реакция Принцессы: Елена быстро спрятала фотографию обратно в стол…