— А «колеса», амфетамины? — Иногда у меня бывают депрессивные состояния, — предпочел ответить уклончиво подследственный. — Действительность воспринимается — будто перед грозой… или как в состоянии похмелья: нервозность, слабость, все в свинцовых мрачных тонах — неприятно… Начинаешь самокопание, самобичевание… Говорят, это оттого, что ослабевает биополе, и человек становится как бы незащищен, более раним под воздействием агрессии извне — я имею в виду психоагрессию… Щербаков правильно понял его: — В последнее время принимали? — Да. Генерал Щербаков вскинул брови: — Почему вы не женаты? — Меня не интересуют женщины… — Глушко был явно неприятен этот поворот в разговоре. Но у Щербакова были еще вопросы щекотливого свойства: — Вы состояли когда-нибудь в гомосексуальной связи со Смоленцевым? — Нет, конечно, — Глушко неприязненно поморщился. — У него вечно было этих баб невпроворот. Вешались на него всюду — знаменитость… А потом трепали на каждом перекрестке: «Я с ним спала! Я с ним спала!..» Знаете же, как некоторые шлюхи набирают актив? Бондарович внезапно задал вопрос в лоб: — Кто убил Смоленцева? Глушко ответил сразу и достаточно убежденно: — Я думаю, это была крутая, хорошо спланированная, наглая провокация, рассчитанная на скандал. И я попал под колесо совершенно случайно. Бондарович был удивлен; — Откуда в вас такая уверенность? — Было время подумать. До утра лежал — анализировал… — Так, а вы, значит, случайно… — напомнил Щербаков. — Просто захотел подымить в кремлевском сортире. Первый раз там был… — Неудачно подымили… — Да, как говорится, оказался не в том месте и не в тот час. Вот и угодил между жерновов. И что теперь со мной будет, не представляю. А вы не верите… Генерал сложил в папку свои бумаги: — Я неверующий, но скажу вам так: об этом только Господь Бог знает… Глушко понуро опустил голову. Тимур Геннатулин и мужчина в штатском, 12 часов 30 минут 24 марта 1996 года, близ Казанского вокзала. К месту назначенной встречи Тимур подошел, как всегда, точно. Он терпеть не мог тех, кто опаздывает, и сам никогда не опаздывал. Машину он оставил метрах в четырехстах — за углом хлебного магазина. Человек, с которым он встречался, был надежный человек. Однако предосторожность никогда не помешает — эта черта уже была у Тимура в крови, ведь он воспитывал ее многие годы. И даже если бы сейчас на Казанском вокзале он встречался с матерью, он все равно не забыл бы про предосторожности. Машину шефа Тимур увидел издалека: неприметная светло-бежевого цвета «Ауди» — она стояла недалеко от остановки такси. И сам шеф сидел за рулем. Шеф был в штатском. Тимур всегда удивлялся, замечая насколько штатское обезличивает шефа — у того внешность становилась невыразительной и малозапоминающейся. Шеф мог присутствовать рядом, но его не замечали… Обидная особенность… Исключительно важная, незаменимая особенность. Практичная. Тимур открыл дверцу, сел на переднее сидение. Шеф завел двигатель и дал задний ход: — Покатаемся? Тимур отметил бодрое оптимистическое настроение шефа; значит, все идет прекрасно: — Можете показать мне свои любимые места. Они втиснулись в плотный поток автомобилей. Шеф внимательно взглянул на Тимура: — Ну, как ты? — Можно говорить? — Тимур выразительно оглядел салон, панель приборов. — Можно. — А если все же… Шеф потянулся правой рукой к заднему сидению, на котором лежала газета, и приподнял газету. Тимур увидел черную пластмассовую коробочку чуть меньше велосипедной аптечки. Шеф сказал: — Новинка. Мы уже назвали эту штучку подавителем «жучков». — Ценная игрушка. — Ты слышал вчера радио? — Я смотрел телевизор у себя. — Ну, и что скажешь? Тимур пожал плечами: — Все в рамках наших планов. Что тут еще говорить? Шеф пристроился в хвост черному «Мерседесу» и ехал не спеша: — Ты молодец, Тимур, чисто сработал. Наверху о тебе самого хорошего мнения. Тимур заскромничал: — Моей особой заслуги нет. Все было основательно подготовлено. А провести задуманное в жизнь — дело десятое… — Могли быть случайности. — Могли… но не было. Шеф удовлетворенно кивнул: — Насколько я понимаю, у них нет ни одной зацепки. Несмотря на всю техническую оснащенность… Тимур хищно улыбнулся: — Пошумят, пошумят и замнут дело? Как вынуждены были замять уже много дел… — Я думаю, это дело не придется и заминать. — Что вы имеете в виду? — Оно само собой поблекнет в свете последующих событий. Наша теперь задача подготовить их. Мы ведь только на первом этапе… Хорошо хоть в средствах не стеснены! Тимур поинтересовался: — Что Кожинов? — Кажется, он в растерянности. Но делает вид. — А может, все-таки это не вид? У него ведь есть запись. — Она ему ничего не даст. Только Господь Бог способен свести все нити воедино… Генерал видит в записи только то, что мы ему позволили.