— Про талант мне понятно, а вот на вопрос, способен ли Глушко на убийство, я хотел бы знать ответ. Зацепин задумался и, будто почувствовав внутренний импульс Бондаровича, перестал раскачиваться: — Глушко очень нервный и вспыльчивый тип. Непостоянный в привязанностях, часто непоследовательный… — Неуживчивый? — Подвержен настроениям, гневлив, я бы сказал. Был такой случай, когда он бросил в Виктора стакан. На Банду это как будто не произвело особого впечатления: — Что сделал Смоленцев? — Выбросил его из кабинета, — Зацепин поставил перед Александром на стол пустой стакан — для вящей наглядности, должно быть. — Но согласитесь со мной: одно дело бросить стакан, а другое — утюг, тем более, намеренно ударить по голове. Стакан не нес серьезной угрозы Смоленцеву, скорее, это были эмоциональная разрядка и оскорбление. Александр был примерно того же мнения; спросил: — С кулаками он кидался когда-нибудь на людей? — Бывали случаи. — Угрозы? Зацепин Сергей Михайлович начал отдуваться, как будто ему стало жарко: — Сколько угодно. — Да, неутешительно для Глушко, — Бондарович бросил рассеянный взгляд за окно. — Слишком уж импульсивен… В чем заключалась причина конфликта? — Воровство. — Из карманов? — лукаво прищурился Банда. — Не так по-солдатски, пожалуйста. Сергей Михайлович опять начал покачиваться в кресле: — Именно из карманов, из карманов всей «Молодежной». — Интересно… — Он договаривался с компанией на деньги, на бартер, за какие-то услуги, потом выяснялось, что он с них умудрялся получать наличными некую «свою долю». У него были сотни причин и отговорок. — А работа налево? Брови Зацепина взлетели, как крылья птицы: — Это была основная причина ссоры. — Вот, вот! Расскажите поподробнее. А то я слышу только в общих чертах. Зацепин рад был помочь: — Глушко работал на нашем оборудовании — а оно очень дорогое, таких студий не наберется в Москве и десяти — для конкурирующих телестудий. Безо всякого зазрения совести. Во-первых, эти деньги он преспокойно клал себе в карман, а во-вторых, поддерживал конкурентов творчески и на уникальной технике. Вы должны понимать, в какую копеечку это нам постоянно влетало. — Чем кончилось? — Однажды Смоленцеву надоели жалобы, и он провел инвентаризацию. В результате оказалось, что у Глушко стоит масса неучтенной техники. Вся она проходила, по рассказам Глушко, как «одолженная» на время, как «арендованная», либо как купленная им за кровные. Бондарович сделал пометку в блокноте: — А на самом деле? — История стара, как мир. Пользуясь «крышей» и чужим оборудованием, человек зарабатывает себе на собственное дело — создает материальную базу персонального коммунизма, — Зацепин ясно, профессионально мыслил и умел хорошо излагать свои мысли. — На утащенные у нас деньги наш талантливый Глушко покупал оборудование, которое должно было стать основой его личной студии. — Техника осталась у вас? — Смоленцев прикинул рыночную стоимость неучтенной техники и предложил Глушко выплатить или отработать всего треть этой суммы. Иначе аппаратура останется в «Молодежной». — И что Глушко? — Глушко долго скандалил, но ушел без техники. И все-таки открыл свою студию. Как вам это нравится? Александр пожал плечами и ответил достаточно неожиданно для собеседника: — Мне это не нравится ни со стороны Смоленцева, ни со стороны Глушко. Зацепин несколько секунд напряженно осмысливал ответ, потом заметил: — Ну, у вас особый взгляд — государев, так сказать. — Как бы то ни было, Глушко приносил это оборудование в студию, и «Молодежная» пользовалась им. Не «Мерседесы» же он покупал. Зацепин засуетился: — О-о, вы не правильно меня поняли. Себе он ни в чем не отказывал. Отличный «Шевроле», девочки… простите, мальчики — он другой сексуальной ориентации, квартира, как игрушка, рестораны. Он любит пожить. — Сколько бы получал на Западе специалист его уровня? — Возможно, значительно больше, — Сергей Михайлович посерьезнел. — Там, насколько я знаю, люди не стесняются вкладывать деньги в рекламу, не пугаются огромных гонораров специалистам. Но ведь мы здесь в «Молодежной» делаем одно общее дело, а он был как бы инородным телом, индивидуалистом до мозга костей. Александра интересовал еще один важный вопрос: — Как выглядел по сравнению с ним Смоленцев? — О!.. Смоленцев — был другой гранью таланта. Виктория Макарова, 4 часа дня, 24 марта 1996 года, редакция телестудии «Молодежная». Виктория уверенно толкнула дверь. Миловидная, но замотанная секретарша с заплаканными глазами поднялась навстречу и замахала руками: — Сергей Михайлович сейчас очень занят. У него важный посетитель. Виктория вздохнула: — Потрудитесь передать ему, что пришел не менее важный посетитель. — Вы? — Я лейтенант Макарова из службы безопасности Президента, мне нужны показания по делу об убийстве вашего руководителя. Срочно. Секретарша вытаращила глаза: — А я думала… Извините!.. А у него там целый майор из комиссии по расследованию. Ведет допрос. — Вот и хорошо! Будьте уверены, он мне не помешает, — не колеблясь, Виктория нажала на ручку и прошла в кабинет Зацепина. Бондарович и ухом не повел на появление своего куратора из службы безопасности Президента, в то время как в голове пронеслись мысли о всех последствиях, которые теперь можно было ожидать. Макарова, разумеется, доложит своему начальству, что «отстраненный» Бондарович все еще активно работает по делу; Кожинов тут же позвонит председателю ФСБ с претензией, а тот устроит грандиозную выволочку Щербакову. Жарко же придется бедному Щербакову… — Здравствуйте, — только и сказала Виктория, проходя и усаживаясь. — Простите… — Зацепин адресовал девушке недоуменный взгляд. — Вы по вопросу съемок?.. Пробы откладываются на неопределенное время. Сами понимаете… Банда тихо улыбнулся и счел необходимым представить: — Это лейтенант Макарова из охраны Кремля, она входит в ту же следственную группу, что и я. — Именно так, — подтвердила Виктория, она уверенно «брала быка за рога». — Мне нужно задать вам ряд вопросов. Не думаю, что это будет слишком обременительно для вас… — Но господа, — с улыбкой развел руками Зацепин, — вы же видите, какой у меня сегодня день!.. Я посвятил сколько смог времени товарищу майору. Координируйте как-нибудь свои действия, наконец… Александр промолчал, благородно уступая инициативу прекрасной даме. — У нас разные ведомства и разные методы работы, — объяснила Зацепину Виктория. — К тому же, если не пойдете мне навстречу, я пожалуюсь Кожинову и он вас проглотит живьем. Вам известно, кто такой Кожинов?