— Сдаюсь, — Зацепин театрально поднял руки вверх. — Ведите беседу, — галантно предложил Виктории Бондарович. — А я, если что, задам параллельный вопрос… Его «жертва», кажется, совсем не впечатлила Макарову: — Спасибо, но некоторые вопросы носят совершенно конфиденциальный характер. У меня нет санкции на допрос в вашем присутствии, товарищ майор. — Хорошо, — согласился Бондарович, — будем считать, что я закончил. У меня только есть для вас несколько слов, Виктория Васильевна, и передача. — Что за передача? Оставив обескураженного Сергея Михайловича в его кабинете, они удалились на минутку в приемную. Александр подал Виктории большой полиэтиленовый пакет. Макарова вскинула на Банду удивленные глаза: — Что это значит? — Тут куртка и кепка. — И кому же я их должна передать? — Вашему техническому сотруднику с расцарапанными в кровь руками. А может, и с расцарапанным лицом. Еще ему следует передать на словах, что он изрядная сволочь: кота можно было бы не травить газом, а скрутить и запереть в сортире, — Банда так и сверкал глазами, не умея сдержать справедливый гнев. — Но оставленные вещи я вашему сотруднику все-таки возвращаю, потому что кот остался жив и мое табельное оружие — на месте. Виктория изобразила растерянность: — Я не понимаю, о чем идет речь. Вы уверены, что все правильно? — Передайте мешок Кожинову, он сразу все поймет, — Бондарович развернулся к двери. — Это Филя, что ли, пострадал? — спросила Виктория теплым дружеским тоном (всего минуту назад она позволяла себе держаться с прохладцей; это называется в народе — «табачок врозь»), но ответа не получила. Ей оставалось только пожать плечами и вернуться в кабинет Зацепина. Телевизионщик как ни в чем не бывало покачивался у себя за столом в кресле. У него была какая-то мысль, как говорится в известном мультике, и он ее думал. Зацепин окинул вошедшую Викторию профессиональным оценивающим взглядом и любезным тоном предложил: — Мы могли бы с вами сделать совместно пару передач. Нехорошо, что за кремлевскими стенами пропадает неоцененной такая внешность… Не хотите это обсудить где-нибудь в ресторанчике? Я знаю подходящий поблизости… Виктория будто не слышала его слов: — Скажите, Сергей Михайлович, Смоленцев все решения принимал сам или все-таки советовался с кем-нибудь по стратегическим вопросам работы телерадиостудии? Масляная улыбочка вмиг сошла с благообразного холеного лица Зацепина: — Да, обычно я бывал в курсе его планов. — У компании много финансовых проблем? — исключительно деловой тон Виктории не оставлял собеседнику никакой надежды сделать с этой красавицей «пару совместных передач». — Серьезных, я имею в виду. Зацепин легко перешел на деловые рельсы: — Да, как у всех сегодня. — Какой документ вы готовили со Смоленцевым вчера утром? — Вы имеете в виду заявку на перспективное развитие телерадиостанции? — Сергей Михайлович сначала как бы поразился столь глубокой осведомленности Виктории, но потом вспомнил, с кем имеет дело. — Именно. — Но эта бумага должна у вас быть — я имею в виду вашу службу. Смоленцев брал вчера список с собой на совещание в Кремль. Виктория положила бумагу на стол: — Она есть у нас, посмотрите, в таком ли виде она обсуждалась с вами? Зацепин быстро просмотрел список: — Да, все именно так, как мы обсудили с Виктором, — собеседник вдруг принял слегка печальный вид. — Трудно поверить, что это было только вчера утром. — Расскажите, как Смоленцев мотивировал необходимость составления такой бумаги. Кресло тихонько поскрипывало под Зацепиным. — Он вызвал меня вчера утром и сказал, что будет на важном совещании в Кремле, что там хотят видеть полный список наших проблем. То есть что нужно редакции «Молодежной», чтобы уверенно развиваться. Мы и составили довольно наполеоновский перспективный план. — Он выражал уверенность, что этот план будет выполнен? — Не совсем так. — А как?.. — Он говорил, что можно серьезно надеяться на разрешение некоторых проблем в связи с тем, что правительство перед выборами заигрывает со средствами массовой информации. Виктория так и наседала: — Какая проблема основная? — Первая по списку, конечно, — производственные помещения, — Сергей Михайлович кивнул на бумагу. — Сейчас мы, как видите, ютимся в переполненной «Шаболовке». Тут и без нас народу хватает… Серьезная проблема с арендой студий — дорого и неудобно. Мы больше всего надежд возлагали на выделение нам помещений. Есть ведь и готовый вариант: выделить нам несколько помещений на «Мосфильме». Там отличная инфраструктура, чудесные павильоны. Конечно, потребуется значительная реконструкция, но это вопрос, на мой взгляд, вполне разрешимый. А «Мосфильм» все равно простаивает, точнее, пролеживает — в роли собаки на сене… — собеседник улыбнулся своей шутке. — Они выпускают сейчас вместо шестидесяти — всего два-три фильма в год. А за павильонами нужен уход, они же приходят в негодность, — Зацепин, который на время увлекся рассказом о своих планах, резко сбавил тон. — Боюсь только, теперь, со смертью Виктора, шансов у нас становится очень мало. Виктория ничего не могла сказать ему на этот счет: — А остальные позиции? — Они все реальные, хотя — из цикла «хорошо бы». Спутниковое вещание, кабельная система, оборудование, — все это закладывалось для того, чтобы Елена Борисовна видела перед собой перспективы нашего развития. Ведь это было ее любимое детище. Елена Борисовна в свое время приложила немало стараний, чтобы телерадиокомпания «Молодежная» получила шанс на рождение и выживание. А концессия на видеопрокат лент Госфильмофонда могла бы с легкостью решить проблему финансирования компании… — Понятно. Помимо надежды на государственную помощь, какие еще серьезные проекты рассматривались в редакции в последнее время? Зацепин слегка замялся. И Виктория была вынуждена прийти ему на помощь: — Сергей Михайлович, меня не интересуют ваши коммерческие тайны, я не собираюсь входить в телебизнес. — При ваших внешних данных и отличной дикции — вполне могли бы, — неожиданно выстрелил галантным комплиментом Зацепин. — Все-таки вы обдумайте мое предложение насчет совместных передач… — Спасибо. Но я занимаюсь раскрытием убийства. Итак… Мне не нужны бизнес-планы, равно как и совместные передачи — извините! — Виктория строго придерживалась делового тона; она давно знала цену и весьма недалекую (альковную) перспективу традиционного для прилипал «Девушка, не хотите ли сниматься в кино?» — Меня интересует круг деловых и политических контактов Смоленцева в последнее время. Его друзья и враги. Что вы можете об этом сказать? Сергей Михайлович решил все-таки, что ничем особенно не рискует: — Были совместные планы с «Экобанком». К примеру, получи мы концессию, о которой я говорил, «Экобанк» инвестировал бы деньги в производство видеокассет и цифровых дисков. В свое время в Америке было кое-кем нажито миллиардное состояние на том, что тысячи старых лент тридцатых и сороковых годов были превращены при помощи компьютерной обработки в цветные — и запущены в видеопрокат… — Очень интересно. Скажите, вам знаком вот этот человек? — Виктория показала Зацепину половинку снимка. Сергей Михайлович наморщил лоб: — Нет, лицо незнакомое. А кто это? — Мэр Ульяновска, Семен Липкин. Тут Зацепин вспомнил: — Ax, да! Смоленцев собирался сделать передачу с его участием. Ульяновск, как вы знаете, считается социалистическим заповедником с самым высоким уровнем социальной защиты населения в стране и с самыми низкими ценами на продукты первой необходимости. Смоленцев хотел свести этого Липкина в дискуссии с Немцовым. Мог получиться интересный спор. Противоположные концы диаметра… — Он сейчас в Москве? — Липкин? — Липкин, мэр… — Да. Должен быть. — У вас нет его координат? — Виктория позволила себе чуть-чуть расслабиться и улыбнуться. — Да, конечно, сейчас найду, — Зацепин начал листать перекидной календарь. — Он в гостинице… «Россия», номер 611, телефон 256-86-11.