Виктория отогнала эти грустные мысли. Ей еще необходимо было обдумать сложившуюся ситуацию… Кажется, сие не терпело отлагательств. — Как дела на работе? — спросила Ольга Борисовна. — Нормально. Что же произошло сегодня? Почему она столь неожиданно для себя бросилась в омут головой? Ведь это даже не в ее характере. Как опытному стрелку ей скорее свойственно сидеть в засаде и подпускать добычу на верный выстрел, а затем поражать ее; — легким движением указательного пальца, нажимающего на спусковой крючок… Снова послышался такой домашний голос Ольги Борисовны: — Виктория, ты поможешь нам перебраться в кресло? Девушка отодвинула тарелку: — Да-да, иду… * * * Через полчасика дедушка отослал Ольгу Борисовну заниматься домашними делами, чтобы без помех переговорить с внучкой. У Прокофия Климентьевича было благодушное настроение, — наверное потому, что почти ничего не болело. После массажа на время отпустил кашель. Они сели чаевничать вдвоем, не включив даже телевизор. Прокофий по-стариковски не спеша отхлебывал чай: — Что-то произошло. Вика? От деда не спрячешься. Виктория посмотрела на него с уважением и любовью: — Мне надо посоветоваться с тобой, прокрутить ситуацию. Дело серьезное. Старик насторожился: — Что-то я от тебя подобного давненько не слышал, включи-ка радио, красавица. Музычку послушаем… — Не нужно, — Виктория положила на стол аккуратную пластмассовую коробочку размером с пачку сигарет. — Я взяла у ребят в техническом отделе подавитель «жучков». — Как, как? Подавитель?.. — У нас появляются время от времени любопытные новинки… Старик с сомнением покосился на прибор: — И напрасно. Шум льющейся воды или плохо настроенного канала радио забивают микрофоны напрочь, но при этом не привлекают внимания. А с твоей коробочкой ты в данный момент насторожила какого-то парня на прослушивании, — об этом он сказал с уверенностью специалиста. — Стандартное прослушивание сейчас ведется автоматически, человек в наушниках сидит только на конкретных заданиях, — тоже со знанием дела возразила Виктория. — Остальные каналы контролируются выборочно, а также по ключевым словам, по заданным голосам… И еще прочая техническая заумь. Нас это не должно волновать. — Хорошо, — сдаваясь, поднял руки Прокофий, — не будем спорить о технике. Давай о людях, — это гораздо интересней. Что произошло, девочка? Я не слышал от тебя такого обеспокоенного тона с тех пор, как ты собралась выходить замуж. Если помнишь, ты страшно переживала тогда, что не сможешь по-прежнему ухаживать за мной, хотя я был в гораздо лучшем состоянии, чем сейчас. Но мы же справились с ситуацией. Виктория ласково погладила ему руку: — Не мы, дедушка, а ты. Зачем перекладываешь на меня свои лавры? Ты в семьдесят пять лет привел в дом женщину на двадцать пять лет моложе себя и отпустил меня с богом. И с чистой же совестью. Легкая тень мелькнула по лицу старика: — Да, а через год и ты вернулась ко мне. Так что, немного разума, немного терпения — и все налаживается так, как нужно, — проведя психологическую подготовку, Прокофий Климентьевич резко перешел к делу. — Тебя как будто втягивают в опасную игру? Кто? — У меня ощущение не просто кризиса, а катастрофы. Возможной катастрофы, — поправилась Виктория. — Ситуация в Доме просто закипела. Все, кого я как будто неплохо знала, разительно переменились. Мне словно приходится знакомиться с людьми заново… — Что же ты хочешь! Происшествие из ряда вон, — заметил Прокофий. — Для каждого в отдельности и для всех вас вместе — испытание на прочность. Точнее на вшивость — как говорили в прежние времена. Виктория заботливо поправила плед у него на коленях: — И не только это… Мне кажется, кто-то решил сыграть ва-банк. История с убийством — лишь показатель всей этой нестабильности. Сейчас от небольшого, по сути, толчка могут произойти глобальные события. Старик смекнул, куда она клонит: — Кто-то решил предать команду и разыграть собственную карту? — Мне кажется, так. — Ты знаешь, кто? — он посмотрел на Викторию каким-то новым взглядом; внучка быстро росла в его глазах. — Нет, но это может быть почти любой. — Так, так… — Прокофий задумался. — Президенту грозит реально проиграть выборы, все об этом знают. И это, вне всяких сомнений, означает смену строя в России, несмотря на все заверения демократов о необратимости реформ… Внутри администрации идет война. Из-за бездарного ведения дел в Чечне под удар сейчас становится министр обороны, вместе с ним попадают под удар Секретарь совета безопасности, Минфин, МВД, ФСБ, — никто не знает, кого принесут в жертву, никто не знает, на кого ставить в предвыборной гонке. Обстановка напряженная, а люди растеряны. Но главное, что-то неладно в этой истории с убийством… Старик отставил пустую кружку на стол: — Тебе кажется, что это спланированная акция? — Трудно такое предположить. Такую акцию почти невозможно провести. Но этот скандал все пытаются обратить друг против друга. Я просто чую эту подспудную возню, — через несколько дней этот нарыв прорвется и грызня пойдет в открытую. Полетят головы. — Ты пытаешься вычислить, чьи? Виктория напряженно посмотрела на деда: — Я боюсь, что кто-то попытается обратить ситуацию против Президента. Прокофий Климентьевич толкнул рукой ворох свежих газет на тумбочке: — Да этого сколько угодно, только об этом и кричат. Девушка кивнула: — В газетах только крик. Но вот кто-то из своих может подставить Президента всерьез. И я даже не сомневаюсь, что попытается это сделать. Старик взглянул на нее хмуро: — Послушай, девочка, перестань ходить вокруг да около. Что предприняла лично ты? — Прокофий Климентьевич был человек проницательный и хорошо знал людей. — Ты, похоже, ввязалась в эту бойню. На чьей стороне? Виктория решилась: — На своей собственной. Лицо старика окаменело: — Ты осознаешь, что это самоубийство? Какие шаги уже сделаны? Девушка полезла в сумочку: — Вот фотография, снятая в день убийства, на ней Смоленцев и Липкин. — Вижу. Это держатель партийной кассы. Думаешь, он пытался перекупить Смоленцева? Виктория пожала плечами: — Важно, что так считает Принцесса. — Откуда ты знаешь? — Я допросила ее сегодня… Старик хмыкнул: — Допросила Принцессу… Каково! — Похоже, она считает, что Смоленцев получил слишком выгодное предложение, от которого нельзя отказаться, и собирался шантажировать ее и Президента. У Принцессы об этом прямо написано на лице… Она передала мне список требований Смоленцева, вот он.