При этом всякий раз у него томительно замирало сердце — примерно как у девятнадцатилетнего юноши перед встречей с любимой девушкой. И эта собственная реакция тоже удивляла Александра. Он давно уже привык думать о себе как о достаточно заматеревшем и искушенном «волке». Наум Кожинов, 6 часов 50 минут вечера, 25 марта 1996 года, в рабочем кабинете. Генерал прохаживался по кабинету в глубокой задумчивости. Было, что проанализировать. В деле тут и там торчали концы, которые требовалось как-то связать. Но Макарова какова!.. Он надеялся, очень надеялся на ее помощь; он видел хорошие перспективы для нее. А она не только «сошла с рельсов», но еще ему палки в колеса ставит… Зазвонил телефон правительственной связи. Кожинов с неохотой взял трубку: — Да. — Послушай, Наум Степаныч, какую я для тебя пленку раскопал, — это звонил председатель ФСБ; он явно был доволен собой. — Что-то у меня фамилия Бондарович в голове вертелась после нашего с тобой разговора, дай, думаю, проверю, с кем он сегодня разговаривал. Кожинов оживился: — Так. — Ну ты же знаешь, у нас аппараты на контроле… Генерал Кожинов в нетерпении заерзал на стуле: — Не тяни, Дмитрий Иванович. — Половина десятого утра… Слушай… В трубке после тихого щелчка зазвучали мужской и женский голоса. Молодые люди договаривались о встрече: «Встретимся? Когда вы можете, после работы?» «Ну, часов в семь. Если ты к тому времени уже закроешь свой ларек». «Хорошо. Успеете добраться до этого, как его, ну, где Бирна слушали…» «А-а, понял. Договорились». «У меня жетончика больше нет, позвони дедушке, а?» «Хорошо, что сказать?» «У меня свободного дня не получилось, я к нему не смогу заехать. Вообще, если что, звони ему, у меня-то нет телефона, а он знает, как передать через знакомых»… Отключив запись, председатель ФСБ довольно засмеялся: — Ну, как, Наум, похоже на твою девицу? — Совсем непохоже, Дмитрий Иванович, — в расстроенных чувствах ответил Кожинов. — Но очень похоже на кодовый язык. Спасибо тебе. — Сочтемся. Ты с МВД связывался? — Нет, не их полета птицы, не по зубам. — Ну ладно! Тебе виднее, генерал… Повесив трубку, Кожинов удивился еще раз. Что же это происходит, господа? Когда они успели снюхаться? Вот времена пошли! Вот молодежь — чтоб их!.. По внутреннему телефону генерал набрал номер своего заместителя: — Карпик! — Я, Наум Степанович. — Кто у тебя за майором Бондаровичем приглядывает? Еще не снял наблюдение? — Один момент. После секундной паузы (верно, заглядывал в график) заместитель ответил: — Рабчук на машине. — Свяжи меня с ним. Связь была подключена почти мгновенно. Сначала слышались какие-то помехи, треск; потом раздался бодрый голос: — Рабчук на связи, товарищ генерал. — Доложи обстановку. — В шесть пятнадцать объект покинул Лефортово… — Он один? — Один, товарищ генерал… — Дальше. — Я сопровождаю его сейчас в районе Филей. — Ну, и как он? — Крутится; насколько я понимаю, — высматривает хвост. Мне его долго не удержать. При всем моем желании. — Что? Красиво крутится? — Да. Специалист. — Будь аккуратен, это то самое. Знаешь, как работают ювелиры? Над каждым движением резца думают. Вот и ты думай над каждым своим движением. Понапрасну не дергайся… — Да, понял. Кожинов продолжал усталым голосом: — В семь у него назначена встреча в каком-то условном месте «где Бирна слушали». Что это может быть? Рабчук глубокомысленно заметил: — Если слушали, то это музыка. Может быть, концертный комплекс на Горбушке? — Подожди. Генерал обратился в переговорное устройство: — Внимание, все посты! Где в Москве можно было «Бирна послушать»? Предположительно, это музыкант. Кто-то тут же отозвался: — В парке Горбунова, товарищ генерал; Был там концерт Дэвида Бирна, я видел по телевизору. Кожинов промокнул платочком лоб: — Молодец! Смотри почаще!.. Рабчук отозвался: — Ну, что, товарищ генерал? — Ты слышал? — Слышал. — Действуй осторожно… Бондарович и Макарова, 7 часов вечера, 25 марта 1996 года, кафе «Восточное» возле парка Горбунова. Бондарович время от времени внимательно посматривал в зеркало заднего вида, — всякое может быть.